То, что произошло дальше, так и не получило рационального объяснения президента Гбагбо. 4 ноября он приказал нанести авиаудары по позициям повстанцев, бомбардировке была подвергнута их столица Буаке. Но 6 ноября, по крайней мере, один (по другим данным, два) штурмовик Су-25 атаковал французскую базу в Буаке, где были расквартированы части 2-го и танкового полков морской пехоты, 505-го транспортного полка. Погибли 9 французских военнослужащих, 37 были ранены.

Все что мог сказать затем президент Гбагбо, «это была ошибка». Это выглядит несколько неубедительно на фоне того, что вскоре несколько сотен его сторонников по призыву государственной радиостанции начали грабить в Абиджане европейские офисы и дома. Несколько сот европейцев спасались от разъяренной толпы на крышах своих домов, их пришлось вывозить французскими вертолетами. ВВС Франции и Испании эвакуировали из страны 2,6 тысячи европейских экспатриантов (1,6 тысячи французов).

Французы же, конечно, не простили «этой ошибки», и через несколько часов самолеты ВВС Франции уничтожили на аэродроме в Ямусукро всю ивуарийскую военную авиацию — два Су-25 и три ударных вертолета. Еще два военно-транспортных вертолета французы сбили в небе над Абиджаном. В дополнение к ивуарийской была усилена на 600 человек французская группировка в Габоне. Но дальнейшего продолжения франко-ивуарийский конфликт не имел.

Усилиями Африканского союза между враждующими сторонами 4 марта 2007 года было достигнуто мирное соглашение. Гбагбо остался на своем посту, лидер «Новых сил» Гуильям Соро стал премьер-министром, демаркационная линия была ликвидирована. Президентские выборы запланировали на конец июня 2008 года, но в итоге их отложили до октября 2010 года.

В этот раз избиратели предпочли Лорану Гбагбо его извечного соперника и критика Алассана Уаттару, что подтвердила избирательная комиссия. Но правящая партия их оспорила, и победителем был объявлен Гбагбо. ООН и многие страны признали новым президентом Уаттару. На севере немедленно пришли в движение «Новые силы». Назревала новая гражданская война.

16 декабря 2010 года после призыва Уатта- ры к своим сторонникам пойти маршем на Абиджан начались столкновения между отрядами оппозиции и армейскими частями. Северяне перешли в наступление в конце февраля 2011 года — началась Вторая гражданская война в Кот д'Ивуар. К концу марта 2011 года повстанцы взяли под контроль три четверти страны, в том числе и столицу. Войска Франции (около тысячи бойцов) и ЭКОВАС, облаченные мандатом ООН, в бои не ввязывались, ограничиваясь защитой европейцев и гуманитарными операциями.

Однако на последнем этапе войны Франция прямо вступила в войну на стороне повстанцев. Эта операция знаменовала новую «старую» страницу в истории африканских интервенций Парижа. И открыл ее президент Николя Саркози (2007-2012), который значительно изменил африканский курс Елисейского дворца, возвратившись к жесткому стилю де Голля в военно-политическом контроле за бывшими колониями.

Ключевым моментом предвыборной компании Николя Саркози в 2007 году был «разрыв» с политикой прошлого, он утверждал, что постколониальная эра французского удержания позиций в Африке любыми способами закончилась, и политика Парижа больше не определяется теневыми франко-африканскими взаимоотношениями и неформальными связями. Однако в реальности Саркози быстро изменил свои подходы. В 2008 году в своей речи в Кейптауне он обозначил важную реформу двухсторонних взаимоотношений с африканскими странами. Он сделал четыре предложения по изменению африканской политики:

1) диалог с африканскими государствами для адаптации старых договоров о сотрудничестве;

2) переформатирование двухсторонних отношений на принципах транспарентности;

3) использование французского военного присутствия в Африке для помощи африканцам в построении их собственной коллективной системы безопасности;

4) Европа должна стать главным партнером Африки в области мира и безопасности.

Как видно, Франция оставляла за собой контроль системы безопасности в бывших колониях, однако при этом намеревалась разделить часть военного бремени с другими странами Евросоюза. На деле же президент Саркози полностью вернулся к интервенционной политике прежних лет.

Как заметил один западный дипломат, долгое время работавший в африканских странах, создается впечатление, что Николя Саркози хочет вернуть Франции былой статус «жандарма Африки» и не только франкофонской ее части, если учесть, что именно он стал инициатором военной интервенции в Ливии.

Сражение за последний оплот президентских сил в Абиджане началось 31 марта. «Новые силы», теперь переименованные в Республиканские силы, вошли в город с нескольких направлений. Перед лицом неминуемого поражения дезертиров в правительственных частях становилось все больше, к противнику перебежал шеф полиции Тиапе Кассарате. Из 50 тысяч бойцов вскоре с Гбагбо осталось не более двух тысяч. К 2 апреля они удерживали только два крупных очага сопротивления — резиденция президента в пригороде Кокоду и военная база Агбан.

Французы, видимо, так и не простили президенту Лорану Гбагбо ту самую «ошибочную» бомбардировку. 4 апреля французские боевые вертолеты Aérospatiale Gazelle атаковали позиции войск Гбагбо, уничтожив несколько бронемашин. Их поддержали ооновские вертолеты Ми-24, которые пилотировали украинские летчики. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в ответ на протесты правительства Кот д'Ивуар заявил, что это было сделано в целях «самозащиты и защиты гражданского населения». 10 апреля вертолеты Франции и ООН нанесли по президентскому дворцу удар, приведший к сильному пожару и разрушениям. На следующий день повстанцы при поддержке французских вертолетов и бронетехники пошли на последний штурм дворца президента. Лоран Гбагбо был арестован. Париж отверг появившиеся было слухи, что его арестовал именно французский спецназ, это сделали боевики Республиканских сил. Бывший президент был помещен под домашний арест в своем доме в Корого. 30 ноября 2011 г. он предстал перед Международным уголовным судом в Гааге по обвинению в преступлениях против человечества.

Вмешательство Франции в гражданскую войну в Ливии на стороне повстанческих сил (операция Harmattan) выглядело бы вполне логичным, если бы оно изначально было лишь частью военной интервенции сил западной коалиции. Резолюция Совета безопасности ООН № 1973 от 19 марта 2011 года предусматривала, в целом, только создание в Ливии бесполетной зоны для предотвращения атак ливийских ВВС против мирного населения, а также переброски вооружений и наемников. На деле она мгновенно обернулась началом прямого военного вмешательства, инициированного не (по уже устоявшейся традиции) Вашингтоном, а Парижем, что стало довольно большим политическим сюрпризом как для сторонников интервенции, так и для ее противников.

Сразу после принятия резолюции Совбеза ООН французская боевая авиация нанесла удары по позициям правительственных войск

Ливии. Николя Саркози решил действовать быстро и не дал своим союзникам по НАТО времени на «раскачку». Истинную мотивацию своего столь скоростного «бега впереди паровоза» президент Франции, в общем-то, никогда не объяснял. Официально заявленное стремление «быстро прекратить насилие против мирного населения» не выдерживает никакой критики. Менее чем через неделю французские действия в Ливии стали частью операции Североатлантического союза Unified Protector (переход начался 23 марта и закончился 31-го). То есть страны НАТО могли выступить единым фронтом чуть позже, и Саркози это прекрасно понимал. Но ему понадобилось резко будировать ситуацию.

И дело явно не в том, что, по целому ряду свидетельств, полковник Муаммар Каддафи спонсировал избирательную кампанию Николя Саркози, который решил спрятать концы путем уничтожения самого лидера Великой социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии. Подобными скандалами в наше время никого не удивишь. В целом, действия Саркози в начале ливийского кризиса вовсе не выглядят политически просчитанными. Ведь почти месяц Париж фактически не замечал ливийских событий, и вдруг спровоцировал прямую военную интервенцию в эту страну.