Грэгори легко поднял Луизу над водой, перенес через борт лодки и усадил на корме. В следующую секунду он сам был уже в лодке. Он тут же схватился за весла, сердито глядя на Луизу. Они были недовольны друг другом.

За четыре предыдущие ночи Грэгори ни разу к ней не прикоснулся, до этого самого момента. Луиза по его глазам видела, что дело может кончиться размолвкой.

Она опустила глаза и с легким вздохом спросила как можно осторожнее:

— Со мной, вероятно, было трудновато работать сегодня?

— Упрямая, невыносимая, жестокая, грубая, непоследовательная…

— В таком случае я беру свой вопрос обратно.

— Когда вам удалось последний раз поспать полных восемь часов?

— Снова о том же? Ведь я уже сказала, что мне для сна не нужно больше пяти часов.

Грэгори быстро работал веслом, стараясь уйти с открытой воды поближе к берегу.

Они провели вместе много времени, и Грэг не переставал любоваться ее глазами цвета бирюзы, которые, когда она смеялась, обещали ему небо и звезды в придачу. Он видел ее стоящей по горло в речной грязи. Он слышал, как она звучным шепотом рассказывала ему легенды о жемчуге. Она работала в таком темпе, который не выдержала бы ни одна женщина. Постепенно она вытянула из него воспоминания — большей частью сумбурные, — которые он никому не рассказывал.

Луиза насторожилась, когда Грэг впервые начал подшучивать над ней. Но оказалось, что, когда ее дразнили, в ней просыпалось чувство юмора. Мужчины, как правило, не знали, как им с нею себя держать. Со времен Адама мужчины и женщины подзадоривали друг друга. Луиза же ощущала себя так, словно только что перешла какой-то важный рубеж и радуется жизни. Розы, шампанское, непринужденный разговор — все это доставляло ей несказанное удовольствие, но и только.

Грэгори подобное поведение выводило из себя. Может быть, дама с огромными глазами цвета бирюзы не отдавала себе отчета, но ведь она в действительности искала мужчину, с которым хотела соединить свою судьбу. Ей нужен был тот, кто верил в любовь и умел любить. Человек сильный и заботливый, который способен понять причину ее сдержанности. Но она, казалось, делала все, чтобы продемонстрировать ему обратное.

Молния снова прошлась зигзагом по небу, высвечивая четкие, словно декорации, силуэты деревьев, на мгновение прогоняя таинственные тени, окутавшие болото и реку.

— Люблю грозу, — как бы между прочим сказала Луиза.

— У некоторых, а точнее у большинства, людей живет естественный страх перед молнией и водой.

— Мне много раз приходилось попадать в грозу на нашем катере, — сказала Луиза, поудобнее усаживаясь на корме. — Это — ни с чем не сравнимое зрелище. Сейчас вода напоминает черное зеркало. А мне довелось видеть, как волны реки накатывались на берега, а течение становилось стремительным… Ураган срывал листву с деревьев, раскатисто гремел гром… — Луиза тряхнула головой. — Это просто замечательно!

— Мне кажется, что у вас мозги немного набекрень, мисс Нэтти.

— Наверное, — рассмеялась она. — Все мы немного не в себе.

Грэгу хотелось промолчать, но он не сдержался и спросил:

— Так когда вы расскажете мне, что вас сегодня, как вы сказали «немного огорчило»?

— Ничего особенного не случилось.

— Расскажите, — настойчиво повторил Грэг.

Весь вечер ее подмывало рассказать Грэгори о своих проблемах. Она знала, что он выслушает ее со вниманием. Ей хотелось попросить совета у этого человека, мнением которого она дорожила. Она даже против воли начинала ему доверять.

Но о своих проблемах она ему не сказала и не собиралась этого делать. Тому причиной были ее врожденная гордость и боязнь излишнего сближения. Однако ни то, ни другое не могло до конца объяснить ее молчания. Ее сдерживало то, что эти долгие ночные часы, проведенные вместе, не были похожи на реальную жизнь. Их ночи даже отдаленно не напоминали о том, что в мире существует Бейли, что ей пришлось выгнать Дика Флегерти, что нужно ремонтировать двигатель и платить по закладной. Эти ночные часы были сродни розам, которые он ей дарил; их заполнял высокий, звучный голос Грэга. Ей нравилось, когда он смотрел на нее, не отводя взгляда, нравилось, когда он ее поддразнивал. Эти ночные часы скрывали тайну их жемчужин. А шампанское?.. Черт возьми, да она справится с Бейли и ему подобными, если никто не отнимет у нее всех этих ощущений.

— Луиза? У вас проблемы, связанные с бизнесом? А может быть, вы беспокоитесь из-за денег?

Голос Грэгори звучал озабоченно, и это почему-то раздражало Луизу.

— Я сама справлюсь со своими проблемами, Грэг. Они никак не связаны с вами и вашей формулой.

Грэгори пропустил это замечание мимо ушей.

— Если есть сложности с деньгами, то мы можем изменить условия соглашения, которое подписали. Мне этот жемчуг вообще не нужен…

— Забудьте об этом. Да будь я нищенкой, живущей на улице, я бы и то не согласилась взять у вас жемчуг. Он даже не ваш, он принадлежит памяти деда, — сверкая глазами, сказала Луиза.

— Очень хорошо. Тогда скажите мне, что случилось?

— Ничего не случилось.

— Расскажите, что произошло сегодня?

— Боже, вы невыносимы! Может, перестанете, наконец?

— Что ж, у вас есть все основания сердиться. Я не имею права вмешиваться в ваши дела. Забудем об этом.

Луиза подтянула колени к груди, обхватила их руками и тяжело вздохнула. Ветер гнал по берегу тучи пыли. От этого ночь становилась еще темнее, а человек чувствовал себя очень одиноким. Грэгори отдалился от Луизы — не физически, но душой. И так было даже спокойнее. Но это рождало обиду.

— Мне не так просто поделиться с вами моими проблемами, — призналась Луиза, помолчав.

— Мне тоже это бывает нелегко.

— Понимаете, Грэг, я не привыкла искать поддержку в людях. И… и мне от вас ничего не нужно. — Она поколебалась, потом сказала: — Эти последние ночи были… приятные. Для вас тоже?

— Да, — едва слышно вымолвил Грэгори.

Луиза снова помолчала.

— Откровенность… Иногда легче быть откровенной с чужим человеком, чем с тем, который рядом каждый день. В эти последние ночи мне было приятно, что мы между собой откровенны и что все это происходит естественно, а не под давлением. Безо всяких осложнений.

Она набрала побольше воздуха в легкие.

— Вы не должны думать, что сегодня у меня случилось что-то страшное. Все было не совсем так. Я случайно столкнулась с человеком, от которого можно ожидать мести. Такое может случиться со всяким. Возможно, для опасений нет оснований. Я панически боюсь огня, так что не исключено, что на этой почве у меня просто выработался невроз. — Она вдруг улыбнулась Грэгу. — Вот и все. Так что, как видите, об этом не стоило даже говорить. Я предлагаю вообще закрыть разговор на эту тему.

— Луиза… Черт возьми! Почему?..

Вся накопившаяся досада последних дней вылилась в этих словах. Луиза отдалялась от него всякий раз, когда уже казалось, что он близок к разгадке ее тайн. Может быть, дело связано с огнем? Не в этом ли ключ к ее тайнам?

Но в данный момент это не имело значения. Главное было — немедленно найти какое-нибудь укрытие. Дождь барабанил по их головам. Грэгори хотелось защитить ее от назойливых капель. Он ощущал это как необходимость. Подобных чувств он прежде еще не испытывал, и это повергло его в панику. Дело было даже не в дожде. А в этой ненормальной местной принцессе, которая уже забыла, чем была занята ее голова еще мгновение назад, и безотчетно хохотала, видя, что они еще далеко от берега.

Когда они к нему приблизились, Грэг спрыгнул в воду. Луиза тут же последовала за ним и кинула ему веревку. Вместе они вытащили лодку на берег и вернулись, чтобы взять сети с раковинами. Дождь барабанил так сильно, что Луизе приходилось кричать, чтобы Грэгори ее услышал.

— Правда, здорово? — выкрикивала она.

Что мог он на это сказать?

— Мы этого так долго ждали! — продолжала кричать Луиза. — Было так жарко, земля пересохла, и этот дождь…

— Идешь ты наконец сюда? — рявкнул Грэг.