Скоро уже, подумала она, скоро мы все узнаем.

Было без пяти минут девять, когда она услышала, как кто-то постучал во входную дверь. Луиза вздрогнула и быстро пошла открывать. Даже поворачивая ручку двери, она непрестанно думала о жемчужинах. Высокая нарядная дверь в георгианском стиле неторопливо растворилась.

В переднюю ворвался закатный солнечный свет — и вместе с ним внутрь скользнула высокая темная фигура. Это был Грэгори Коплин собственной персоной.

Луиза улыбнулась ему не сразу — сказалось нервное напряжение, которое никак не оставляло ее. Затем она отступила на шаг и поманила Грэгори рукой.

— Входите же, Грэг… Я рада, что вы смогли приехать раньше, чем мы оба предполагали. — Она протянула ему руку.

— Надеюсь, я приехал в удобное для вас время?

Ее миниатюрная ладошка утонула в его ручище. Это трудно было назвать рукопожатием, но и не было лаской. Впрочем, подобным образом Грэг поступал и раньше. Видимо, речь шла о способе физического контакта, который он считал наиболее приемлемым. Из-под мохнатых бровей поблескивали его темные глаза. Он смотрел на Луизу, не отрываясь. Его взгляд выражал беспокойство, волнение, едва сдерживаемые вопросы, которые накопились в его душе за три долгих года.

Он волновался из-за своего жемчуга, подумала Луиза, а вслух сказала:

— Время самое подходящее.

Он хотел отпустить ее руку, но Луиза его остановила. Ей вдруг захотелось сделать то, что могло обождать еще несколько минут. Осторожным движением она пересыпала черные жемчужины в его ладонь. Затем сжала кончики его пальцев так, что они сомкнулись. Теперь жемчужины были в кулаке у Грэга и, значит, ей больше не принадлежали.

— Их давно следовало вернуть вам, — мягко сказала она.

— Я от вас этого не требовал, — с некоторой досадой ответил Грэгори.

— Да, я об этом знаю и не хотела с вами спорить. Но я твердо решила вернуть их вам. Вы уже расплатились со мной за проделанную работу. Иметь в доме такой жемчуг в течение трех лет — это уже своего рода оплата. — Луиза улыбнулась и решительно отступила на шаг. — Мне кажется, нам удобнее будет поговорить в библиотеке. Могу предложить бренди…

— В этом нет необходимости.

Грэг взглянул на жемчужины, затем опустил их в карман. Он обвел глазами зал и лестницу.

— У вас красивый дом, — заметил он.

— С ним слишком много хлопот… Вы прилетели на самолете?

— Да, сегодня днем.

— Ну вот, вы здесь наконец, а я не знаю, с чего начать, — сказала Луиза, скрывая замешательство коротким смешком. — За три года у меня накопилось много наблюдений — целая записная книжка. Но она осталась в лаборатории. Я могу принести ее попозже, если хотите. Дело в том, что я узнала о вашем приезде всего час назад… Я тщательно контролировала ход эксперимента и писала вам об этом. Но в письмах всего не напишешь…

Луиза коротко пересказала Грэгори о всех перипетиях, связанных с экспериментом. Ядрышко, которое вводилось в раковину, имело диаметр точно семь миллиметров… Затем туда впрыскивалась его питательная смесь. Для проведения опытов Луиза отбирала лишь молодые жемчужницы, причем только недавно отловленные.

— Кроме того, я ввела ядрышки такому же количеству жемчужниц, которые не получали вашего питания. Это была, так сказать, контрольная группа…

Грэг слушал и улыбался, и это постепенно начало лишать Луизу уверенности в себе. Когда она наконец закончила свой отчет, их глаза встретились. Неожиданно для них обоих между ними словно бы проскочил электрический разряд…

— Луиза, — начал Грэгори, — я обратился к вам потому, что не обладаю в этой области необходимыми знаниями. Вы мастер своего дела, и потому я не намерен задавать вам лишних вопросов. Не сомневаюсь в правильности ваших решений, а потому бессмысленно подвергать вас какой-либо проверке.

— Я в точности фиксировала все, что делала. Вы можете ознакомиться со всеми этими записями…

Грэг покачал головой.

— С самого начала мы приняли мудрое решение: в нашем эксперименте не будут участвовать юристы или какие-либо третьи лица. Три года назад я четко объяснил вам, что мой интерес в проведении этого эксперимента не связан с деньгами. Я стремился лишь к тому, чтобы отдать моральный долг человеку, которого я необыкновенно ценил. Это было сделано из любви к уже ушедшему в мир иной деду. При этом я не был уверен, что его питательная смесь даст реальные результаты. Вы, вероятно, тоже на это особенно не рассчитывали?

— Конечно же, нет.

Луиза почти физически ощущала, как взгляд его исследует ее губы, шею, глаза.

— Я хочу, чтобы вы сбросили с себя то напряжение, которое было вызвано этой работой. Я ведь не собираюсь критиковать вас в том, что касается проделанного эксперимента.

— Я уже избавилась от этого напряжения.

Она вдруг поймала себя на том, что ходит по комнате взад-вперед. Поняв это, она внезапно остановилась и засунула ладони в прохладные карманы юбки. Луиза в течение трех лет пыталась представить, как будет проходить эта их встреча. Она, конечно же, должна была быть деловой и откровенной, а главное — на этой встрече не должны были утверждаться чьи-либо авторитеты. Требовалось избежать натянутости. Луиза это умела — ей приходилось много работать с мужчинами. Правда, Грэгори Коплин во многом оставался для нее чужим человеком.

Однако в этом сценарии она забыла об одной маленькой, но существенной детали. Когда люди в течение трех лет хранят одну и ту же тайну их вряд ли можно назвать по-настоящему чужими. Чужие люди не станут слепо доверять друг другу.

Сама она никогда бы не смогла толком объяснить, почему Грэгори так охотно доверил ей свою формулу. Все говорило о том, что он человек замкнутый — твердые очертания губ, жесткая линия подбородка, гордое, с оттенком горечи, выражение, которое никогда не сходило с его лица. В нем не было мягкости или мечтательности. Он не выказывал открыто своих чувств и всегда готов был дать отпор в случае необходимости. Это и понятно: чтобы успешно работать в сфере международной торговли, требовались тонкий подход и проницательность. И в то же время он доверил рецепт питательного раствора для жемчужниц женщине, которую встретил впервые… Ведь могло же оказаться, что эта формула невообразимо ценная.

И Луиза дорожила этим доверием, как львица дорожит своим детенышем… И это тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Солнце зашло, свет за окнами начинал меркнуть — приближался вечер. Ее не очень устраивало, что им придется обсуждать свои секреты с глазу на глаз в темноте наступающей ночи. Она пригласила его в свой дом для того, чтобы решить совместные дела, связанные с экспериментом. Но не для того, чтобы этот мужчина смотрел на нее с любопытством, интересом, словно лаская взглядом. Это вызывало в Луизе какие-то необъяснимые ощущения, словно она ждала чего-то.

— Нам следует поговорить о результатах эксперимента, — твердо сказала она.

Грэгори кивнул.

— Я снял домик у Голубого Ручья — Блю-Крик. На месяц. Надеюсь, что нам хватит этого времени.

— Вам не понадобится целый месяц. Двух недель вполне достаточно… Многое будет зависеть от вас, от того, сколько времени вы захотите уделять этому ежедневно. И когда…

— Что это значит?

— Все зависит от вашего подхода, — прямо сказала Луиза. — До этого момента ни Тэд, который командует моими рабочими, ни кто-либо еще не знал о проекте. Таково было ваше условие… Мы можем работать днем или ночью, как пожелаете. Но днем здесь будут находиться рабочие. Я им доверяю, в особенности Тэду, но если вы хотите сохранить все в абсолютной тайне…

— Да.

— В таком случае нам придется работать ночью. — Она беспомощно развела руками. — Я знаю, что вам не хотелось самому заниматься сбором жемчужин, и в этом я не могу вас винить. Нас едят комары, мы часами находимся в мокрой одежде среди ужасающей вони. Даже с техникой вскрытия раковин вы не знакомы, да это и не требуется. Работу буду выполнять я сама. Но важно, чтобы вы при этом присутствовали, чтобы сами все видели, чтобы не было никаких сомнений относительно того, что сделано с вашими жемчужинами…