– Ну ты и…

– Верна!

Голос, сотрясший воздух, заставил мгновенно разойтись устремлённые друг в друга враждебные взгляды. Радмила строго оглядела челядинку. Та потупила взор, отступила от Зариславы на шаг, побледнев до зелени. Как бы ни кичилась девка, а служит хозяевам и знает наперёд: разгневает – получит кнута на спину в лучшем случае, в худшем же – прогонят вон. Такова горемычная участь, которую самовольно девка выбрала.

– Я всё слышала. Ты что себе позволяешь? А?

Верна молчала, будто в рот воды набрала. Зариславе стало тесно внутри, уж очень не желалось слушать, как отчитывает челядинку княжна. Стало даже немного жаль поруганную и растоптанную Верну. Уж как берегла свою любовь, а всё зря.

– Как только вернёмся в Доловск, я разберусь с тобой, а сейчас ступай ко мне в опочивальню. Вещи в дорогу собирай, – стальным голосом отчеканила Радмила.

Верна кротко кивнула, упёрлась взглядом в пол и тут же посмотрела исподлобья на Зариславу. В глазах челядинки смешались бурей и укор, и ненависть, и обида. Теперь враги лютые.

– Ну, чего стоишь, ступай! – прикрикнула княжна.

Вздрогнув, Верна юркнула в проём двери, а вскоре и топот стих. Радмила, проводив её хмурым взглядом, проговорила задумчиво, успокаиваясь:

– Как вернёмся в Доловск, распрощаюсь с ней.

– Она просто в горячке наговорила… – вступилась было Зарислава.

– Не защищай её, – отрезала Радмила. – В этом, конечно, братец виноват. И себя ты в том не вини. Верна у меня уже больше года, довольно. До неё, знаешь, сколько сменила слуг? А всё из-за этого паскудника Пребрана. Хорошо, что Благиня выручает.

Зарислава опустила глаза, вспомнив, как Пребран добрался и до неё, поймал. Она поёжилась.

Вдохнув глубоко, Радмила широко улыбнулась, глаза её прояснились, будто вспомнила о чём-то более важном, нежели разговоры о слугах.

– Заставила ты меня переживать. Как же так вышло? Покинула меня, не сказав и слова. Благо, Марибор вызвался искать. Я уж думала, не украл ли тебя кто, мою спасительницу.

– Прости, что задержала. И Княгине Ведогоре принесу извинения.

– Не нужно, право. Главное, что с тобой всё хорошо, – всколыхнулась княжна.

Радмила выглядела ещё краше и счастливей. Серые глаза под соболиными бровями так и искрились, здоровый румянец на щеках делал лицо почти детским. Но если внимательней приглядеться, княжна приосанилась, и во всех движениях выказывала плавность и гибкость, напоминала свою мать, Ведогору. Быстро же меняет девушку женская понёва накануне венчания. Боги благоволят Радмиле, она вернётся сюда и станет полноправной хозяйкой Волдара.

– А вот и пропажа явилась! – Пребран появился в дверях неожиданно.

Зарислава не успела опомниться, как в два шага он оказался рядом. Глаза его хитро сузились и застыли на травнице. Видимо, так легко он не отстанет.

От настырных серых глаз Зарислава готова была сквозь землю провалиться, меньше всего хотелось встречаться с Доловским княжичем. Особенно после разногласия с Верной. И как не совестно! Но конечно, об этом она не могла сказать, равно как и сбежать сей миг.

– Не докучай. Зарислава с дороги, устала, – одёрнула брата Радмила, настораживаясь.

Пребран только улыбнулся как-то нехорошо. Зарислава отвела взгляд, и тут же за спиной послышались шаги с лестницы. Статная и мужественная фигура на миг заслонила утренний свет. Ступив за порог, Марибор с головы до ног оглядел травницу, а затем Доловского княжича.

В этот миг Зарислава пожалела, что позволила Пребрану стоять так близко к ней. Глаза Марибора заполнились мраком. Травница никогда и не знала, что можно вот так сразить человека, не пошевелив и пальцем. Воздух будто потяжелел и давил на уши и плечи. Краем глаза она видела, как напряжённо дёрнулся кадык Пребрана. Не вымолвив и слова, Волдаровский княжич направился вглубь терема.

Побелевшая Радмила искоса глянула на брата. Тот хоть и пытался остаться невозмутимым, дерзкая улыбка всё же стёрлась с его лица, а в глазах застыло слепое чувство страха.

– Мне нужно идти, – растерянно проронила Зарислава и поспешила прочь, в свою клеть.

Остановить её никто не попытался, и травница благополучно добралась до своего нового жилища. Опустевшая без хозяйки клетушка казалась необжитой и заброшенной, холодной и чужой. Бросившись к постели, Зарислава выудила оберег, стиснув в ладонях, прижала к груди. Сразу стало немного легче и тише, тревога начало спадать.

– Дедко, когда же это закончится? Станет ли всё как прежде?

Деревянные глаза старца смотрели незыблемо укоризненно. И пойми тут, о чём хочет сказать заступник? То ли ругает, что натворила дел постыдных, то ли наказывает потерпеть малость. Зарислава так и не поняла.

Весь оставшийся день она ходила как в воду опущенная. К вечеру челядь натопила бани, справила еду. Зарислава смогла, наконец, вымыть волосы, всё ещё пахнущие лесом, до красноты натёрлась щёлоком. Надышавшись паром, облачилась в чистое платье: вещи Радмила приказала слугам выстирать, пока отсутствовала травница. Зарислава вернулась в клеть. За этот короткий день она больше не сталкивалась с Марибором. Зато Пребран будто следил за ней, по пятам ходил, улыбался, но приблизиться так и не осмелился – видать лихо пронял взгляд Марибора. Однако примириться не смог с поражением, набалован был родительской заботой, всё с рук сходило, всё получать привык. Не знает, дурень, что с огнём играет.

Готовясь к отдыху, по обычаю Зарислава вышла из клети, чтобы набрать на ночь воды свежей, но случайно услышала разговор холопок.

– Окрутила княжичей, то с одним, то с другим тешится. Так и Князя Данияра у невесты новоявленной уведёт, чтоб её Лихо покарал! – говорила та самая пышногрудая девица.

Зарислава припомнила её имя, Верна проболталась как-то, что Доляной её звать. А другую собеседницу – Щедрой. Их Зарислава хорошо запомнила и в лицо, благо немногочисленна женская прислуга тут.

– И куда княжна смотрит? Да и Княгиня Ведогора за дочь не волнуется, как будто эта околдовала их. Отогнали бы прочь ведьму. Недаром старейшины косо на неё смотрят.

– А что взять-то с неё, глядеть не на что! Тощая, как щепка, разве что из ценности – коса белёсая, да глаза только одни вытаращит и строит из себя невинную особу, тьфу! – возмутилась долговязая Щедра.

– Погубить только хочет княжичей, свести. Ладно бы сила равна была, а то ж княжич Марибор прихлопнет Пребрана, как комара, и бровью не поведёт.

– Не станет Марибор из-за неё руки марать. Нужна она больно ему, – фыркнула Доляна.

– Да он же смотрит на неё, как зверь, была бы воля, так бы и съел.

– Потому, что хвостом больно вёртко крутит, а как попользует он её, так и бросит. Переспит разок, вся спесь и сойдёт. Не любит он её, коли запала бы в душу, меня бы в постель свою не укладывал.

– Вот беспутная девка! – всколыхнулась Щедра. – Хоть бы постыдилась о таком говорить!

– Ладно тебе, говорю, что есть. Как и Вагнару, поимеет и выкинет.

Продолжение перебранки Зарислава не стала слушать. Злые сплетни. Всё же Верна исполнила своё обещание. Не поскупилась, полила грязью. А может, и не причём тут челядинка. Как же не быть кривотолкам, коли девица одна, без присмотра да без мужа.

Зарислава не помнила, как выбежала из терема на задворки, проскочила лестничный пролёт, оказалась на узкой длинной смотровой площадке, благо не было никого из кметей. Напряжённо вцепилась в брусья: пальцы так и закостенели, побелев. На небо было невыносимо глядеть, окрашенный в цвет крови закат предвещал ветер. От его вида только пуще разлилось в душе мятежное предчувствие.

В голове так и крутились слова Доляны.

«… говорю, что есть. Как и Вагнару, поимеет и выкинет».

Что же выходит, Вагнара не только Данияра окрутила, но и с Марибором… Зарислава стиснула руки в кулаки, вновь и вновь думая об этом, но потом внезапно вспомнила историю, которую Радмила поведала ей ещё накануне отъезда в Волдар. Вагнара покинула Сарьярь и каким-то образом оказалась в плену у степняков. Её вызволили, и в то же время князь Горислав был сражён стрелой.