Радиограмма была послана, но в ответе, который поступил вскоре, значилось, что всё это враки и «происки гнусных сил, враждебных международному миру и согласию».

Тогда Али представил капитану Саксу и Филиппу все необходимые доказательства, в том числе обоих наёмников, захваченных в плен в то время, как они опустошали крестьянские ульи.

Капитан Сакс лично допросил наёмников и убедился в том, что им известна и Международная Океанская Лаборатория, и командор Сэтэн…

Между тем ловцы жемчуга, которых нанял Али, установили местонахождение ракетного корабля. Он лежал на дне моря на глубине пятнадцати метров, подводные течения, приливы и отливы оттащили его от берега на добрую сотню метров.

Ныряльщики взяли длинные верёвки и обвязали ими ракетный корабль. После этого рабочие, собравшиеся на берегу, дружно взялись за верёвки и подтащили корабль к берегу.

В это время поступила радиограмма от командора: «Предупреждаю, что ракетный корабль до сих пор сохраняет возможность стартовать из всех положений, за исключением такого, когда его двигатели находятся выше уровня корпуса».

Разумеется, тотчас же были приняты все меры предосторожности. На берегу моря росла тысячелетняя секвойя. На ней закрепили блок и стали подтаскивать ракетный корабль за его нижнюю часть.

Наконец, после отлива, ракетный корабль оказался на берегу, подвешенный за двигатели к секвойе.

Рабочие, принимавшие участие в поднятии корабля, выражая свою радость по поводу завершения работы и предстоящего получения заработка, устроили шумные пляски вокруг корабля и секвойи. Всю ночь они жгли костры и пели песни, танцуя под барабан.

Командор Сэтэн постоянно следил за всеми разговорами и всеми работами.

Едва был поднят ракетный корабль, на побережье появилась особая команда Сэтэна. Она прибыла на вертолёте и насчитывала двенадцать человек.

Команда вознамерилась приступить к работе, ни о чём не докладывая ни Арбузику, ни капитану Саксу, однако капитан, возмутившись такой наглостью, заставил старшего команды представить рапорт Арбузику.

Странный это был рапорт:

– Сообщаю, что на этом ответственном этапе командор Сэтэн берёт на себя лично руководство всей операцией. Ответьте, можем ли мы рассчитывать на появление здесь существа по имени Чих?

– Нет, – сказал Арбузик, сдерживая гнев и не желая ссоры. – Ваш босс очень просил, чтобы Чих проверил слухи о скоплении зеленохвостых в пещере Чако-Чако. Мы послали просьбу нашим людям. Полагаю, что Чих ещё не выполнил задачи, хотя, насколько мне известно, вчера должен был посетить эту пещеру.

– Мы получили известие, что вчера вечером хвостатые чудовища взорвали вход в пещеру Чако-Чако. Нас сейчас интересует, уцелело ли при взрыве существо по имени Чих? Мы того… очень беспокоимся.

– Впервые слышу о взрыве и тоже очень беспокоюсь, – ответил встревоженный Арбузик, делая вид, что не замечает наглости людей Сэтэна.

– Прошло уже достаточно времени. Если бы с вашим Чихом всё было в порядке, он был бы уже здесь… Мы считаем, что случилась беда и выслали к пещере Чако-Чако вертолёт со спасателями. Мы будем сообщать о результатах их работы, но и вы сообщайте любые сведения, касающиеся существа по имени Чих!..

Офицер подал сигнал, и солдаты побежали к ракетному кораблю.

Они споро и ловко установили алюминиевый шар со шлангом и стали отвинчивать на корпусе ракетного корабля какой-то клапан, делая это с величайшей предосторожностью.

При взгляде на алюминиевый шар Арбузику показалось, что он однажды уже видел нечто подобное.

– Это смертельный газ, – сказал Бебешка. – Такими же шарами-баллонами пользовались зеленохвостые, когда пытались запустить Таинственное Колесо, помнишь?

«Что же такое творится? – подумал про себя Арбузик. – Наёмники Сэтэна использовали нас как прикрытие, беспрепятственно прибыли в Страну Голубых Туманов и теперь намереваются, никого не спрашивая, учинить расправу над Болдуином и зеленохвостыми и захватить ракетный корабль. Вот сейчас они подадут смертельный газ внутрь корабля. Ничего не подозревающие зеленохвостые и Болдуин погибнут в мучениях, даже не догадываясь о том, кто погубил их. Да, они повинны во многих бедах народа, в том числе и в том, что позволили подлому Фабрео командовать, как ему заблагорассудится. Но разве за это следует карать смертью без суда и следствия?.. Что-то здесь не вяжется, что-то здесь не то…»

– Арбузик, мы следующая мишень. Как только они овладеют ракетным кораблём, они овладеют всей Страной Голубых Туманов, – сказал Бебешка. – И нам с тобой вновь не избежать палачей и застенков. Неужели мы безропотно допустим это? Мужчины, которые робеют при одной мысли о схватке с более сильным врагом, не мужчины, но жалкие ничтожества!

Его слова поняли стоявшие рядом капитан Сакс и повар Филипп.

– Я разделяю ваши опасения, – чуть поколебавшись, сказал капитан Сакс. – Во всём этом деле отсутствует какое-то необходимое звено или какая-то нужная информация. Короче, нет никакой логики.

– Я согласен с капитаном, – добавил Филипп. – Нужно немедленно предупредить босса о том, что ни в коем случае нельзя пускать смертельные газы, не получив на это согласия правительства Страны Голубых Туманов.

Сразу же после этих слов запищала радиостанция, из специального аппарата поползла тоненькая лента не размокающей при дождях бумаги. Руки капитана Сакса, принимавшие ленту, задрожали.

«Своими изменническими действиями вы оба, служащие Международной Океанской Лаборатории, поставили себя вне закона. Приказываю немедленно сдать полномочия прибывшему офицеру химической команды и самоликвидироваться, приняв специальные ампулы. Если это не будет сделано в течение десяти минут, семьи преступников ожидает наказание в соответствии с контрактом, который был подписан. Командор Сэтэн».

Капитан Сакс протянул радиограмму Арбузику. Арбузик прочитал её. Все слова были ему понятны, но смысл – вероломный, подлый смысл не укладывался в голове: требовать самоубийства от подчинённых?!

– Радиограмма составлена заранее, искали лишь повод, – с горькой усмешкой сказал капитан Сакс. – Командор не терпит, если кто-то проникает в тайну его замыслов.

Тем временем с радиограммой ознакомился и Филипп.

– Босс нас неправильно понял, – в отчаянии воскликнул он. – Вы напрасно его подозреваете! Это превосходный, добрый человек, он сотни раз говорил мне, что исходит в своих действиях из принципов демократии и человеколюбия!.. Я лично готовил ему диетическую пищу в течение восьми недель и, знаете, помог излечить открывшуюся язву. Он тогда сказал: «В благодарность за усердие дарую тебе право в любой момент обратиться ко мне с просьбой, к которой я отнесусь столь же ответственно, как ты к своим обязанностям». Вот сейчас я всё ему разобъясню, своему уважаемому боссу. Он добрый и справедливый, он поймёт…

Филипп попытался связаться по радиостанции со штабом, но на его позывные никак не реагировали.

Филипп чуть не плакал и отчаянно посылал в эфир вновь и вновь умоляющий призыв.

Наконец из аппарата выползла тоненькая полоска ответа: «Слюнтяй и ничтожество, возьми себя в руки и делай, как приказано! В твоём распоряжении осталась одна минута!»

– Меня обманули, – потрясённо сказал Филипп и вдруг заплакал.

Он плакал жалобно и жалко, как плачут очень оскорблённые, но бессильные и никогда не плакавшие прежде люди.

– Нет, нет! – воскликнул он наконец в ответ на свои мучительные думы. – Никогда не покончу самоубийством! Это шантаж и обман! Я не подписывал никаких обязательств! И потом – они не выполняют ни единого обещания, отчего я должен ползать перед ними на брюхе?.. Босс, будь ты проклят навеки!..

Арбузик не мог далее созерцать эту ужасную сцену.

– Дай мне твою отраву, Филипп, – твёрдо сказал он. – Если тебе её действительно всучили перед поездкой на «Освободитель», пришло время уничтожить это доказательство позора и подлости! Я считаю радиограмму грубейшим нарушением всех наших договорённостей. Вместе с вами, дорогие друзья, буду защищать ваши жизни и не позволю совершиться насилию!