Однако происшедшие в ХХ веке экономические изменения глобального масштаба показывают, что сталинское определение нации не вполне точно, поскольку под воздействием глобализации экономическая связность большинства наций (и соответственно их экономическое обособление друг от друга) ушли в прошлое. А под воздействием интенсифицировавшегося культурного обмена постепенно уходит в прошлое и их культурное обособление и своеобразие.

Поэтому сталинское определение термина «нация» необходимо уточнить. Для наций во все времена характерна не общность экономической жизни, а общностьсмысла жизни, выходящего за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей людей, составляющих нацию, и который выражается в общественном самоуправлении, включая и управление экономикой. Если этот общий для людей смысл жизни есть, то есть и нация; если его нет, то при всех прочих признаках нации, имеется люмпен, который обречён либо обрести такого рода смысл жизни, либо сгинуть в историческое небытиё.

С учётом этого уточнения термин «нация» можно определить так:

Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности: 1) языка, 2) территории, 3) смысла жизни, выражающегося в единстве и целостности сферы общественного самоуправления, 4) психического склада, проявляющегося 5) в культуре. Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт нам нацию.

Народ (в смысле культурно своеобразный этнос) это - нация, проживающая в ареале доминирования её национальной культуры, плюс национальные диаспоры, т.е. носители соответствующей национальной культуры, проживающие в ареалах доминирования иных национальных культур.

Но в истории формируются общности более широкие, чем национальные. Если устремлённость к одним и тем же идеалам является общей для разных народов, то возникает общность народов наднационального порядка. Это - цивилизационная общность. Она неформально объединяет многие народы, даже если их идеалы не стали пока реальностью в жизни: «Мерило народа не то, каков он есть, а то, что «он»[5] считает прекрасным и истинным, о чём «он» воздыхает» (Ф.М.Достоевский). И с этим следует согласиться: региональные цивилизации планеты отличаются друг от друга не по исторически сложившемуся образу жизни, а по идеалам, которым верны составляющие их народы.

При таком взгляде обозримая история человечества - это история внутренней жизни и взаимодействия региональных цивилизаций. Запад (Европа вне границ России, Белоруссии, Украины; Северная Америка, Австралия) - это множество наций-государств, принадлежащих одной из региональных цивилизаций планеты. Русь-Россия - это ещё одна региональная цивилизация многих народов, живущих в общем им всем государстве, и в этом качестве государства-цивилизации Русь-Россия уникальна. Соответственно слово «русский», будучи грамматически прилагательным, а не существительным-этнонимом, органично применимо ко всем народам нашей региональной цивилизации. Это цивилизационное своеобразие Руси сложилось ещё в докрещенскую эпоху и оказало своё воздействие на развитие богословия и философии церкви.

Жизненный идеал цивилизации Руси - справедливость. Соответственно:

· Главное требование простонародья к власти на Руси - быть праведной, т.е. честной и добросовестной.

· Второе требование - быть умной не «ва-а-ще», а конкретно - в интересах народа и не в несбыточных разглагольствованиях, а в деле.

Это - историческая константа.

Смена приоритетов или устранение первого требования невозможны. Царя-молитвенника Федора Иоанновича (сына Ивана Грозного) почитали, хотя он был слаб умом, а Бориса Годунова не приняли, хотя многое из того, чему он положил начало, шло на пользу стране.

Причина в том, что в русском понимании справедливость - некий неотмирный - Богом данный - идеал, который люди должны познать и воплотить в жизнь этого мира. Реальная жизнь может быть сколь угодно далека от этого идеала, что однако не делает его неправомочным, а только обличает греховность людей, не сумевших его реализовать. И кроме того, только в русском языке слово «свобода» может быть интерпретировано как аббревиатура: С-овестью ВО-дительство БО-гом ДА-нное.

В понимании иных народов справедливость это - сложившаяся социально-статусная иерархия, а несправедливость - её нарушение, и их идеалы не связаны с постижением и воплощением в жизнь некой неотмирной справедливости. И, кроме того, в некоторых языках (в частности, в английском, французском) явление «совести» обозначается словами, имеющими кроме этого ещё другие значения, в силу чего и свобода понимается иначе.

Философия как научная дисциплина пришла на Русь из Византии после крещения. Однако пришла она на Русь не на пустое место. Господствующие представления о всеобщей дикости, племенной раздробленности, якобы царивших на Руси во времена ранее «призвания варягов», а тем более - ранее крещения Руси, сформированы церковниками и «варягами» послепетровских времён - академиками-иностранцами, не всегда умевшими хотя бы читать по-русски (а тем более - по-древнерусски), чьи чувства были глухи к жизни народов России. И эти представления о докрещенской Руси не соответствуют действительности, хотя в них охотно верят все, кто завидует Западу и не желает жить своим умом. Против «варяжских» воззрений на древнюю Русь возражал ещё М.В.Ломоносов. Но наиболее убедительно они опровергаются археологией: Змиевы валы?, тянущиеся по югу нынешней Украины, - их неоспоримое опровержение.

Создание и эксплуатация стратегической фортификационной системы протяжённостью в несколько сот километров с глубиной эшелонированной обороны до 200 км (см. карту в работе ВП СССР «Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление») в условиях дикости и племенной раздробленности невозможно. Это требует высокой культуры, эффективной и быстродействующей организации, охватывающей население огромной территории. И всем этим обладали древние русичи в первые века нашей эры, когда построили и эксплуатировали Змиевы валы? ^[6].

Т.е. на Руси философия, понимаемая как любовь к мудрости, практически выражающейся в жизни, а не как научная дисциплина - была и во времена ранее «призвания варягов», но облекать её в строгие формы научной теории до прихода на Русь византийской церковной традиции никто не считал нужным. И она была достаточно эффективна в решении многих практических задач. А византийская богословская традиция, придя на Русь, не искоренила местную неформализованную самобытную философию, а вошла в духовную жизнь Руси - в каких-то аспектах гармонично, а в каких-то - создавая проблемы вследствие того, что воспроизводила ту алгоритмику общественного развития, которая привела Византию сначала к государственному краху, а потом - к отуречиванию и псевдоисламизации ^[7] её коренного населения.

Кроме того, для понимания психологии прошлых эпох следует признать, что вопрос о бытии Бога для наших предков не был предметом предположения, принимаемого слепо на веру. Бытие Бога было достоверным знанием: по мнению таких людей, как Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский и многих других Бог дал им доказательства своего бытия персонально и неопровержимо тем, что отвечал молитве верующего Ему (а не в Него) человека тем более убедительно, чем более отзывчив был сам человек, когда Бог обращался к нему через его совесть или через поток жизненных обстоятельств. Т.е. доказательства бытия Божиего в религиозном сознании носят этический характер, и для всех них бытие Бога подтверждалось широко признаваемым в философии принципом «практика - критерий истины». И потому они, ощущая Его несуетную Святость, скромно творили миссию служения Богу и людям на избранном ими поприще. На атеистов, инаковерующих и собственных обрядоверов они взирали с состраданием как на людей, которые сами себя обидели, лишив себя своим неверием Богу наиважнейшего в жизни.