Поднявшись на борт «Томска», я сразу почувствовал, насколько здесь мне будет трудней служить и учиться, хотя заградитель «Томск» примерно того же типа, что и «Астрахань». Количество стволов артиллерии здесь побольше, чем на «Астрахани», но калибром поменьше, и пушки были универсальными, применялись для стрельбы и по морским, и по воздушным целям. Командир артсектора Волк, мой предшественник, показал мое будущее артиллерийское хозяйство и рассказал, что зенитные стрельбы прошли неплохо, а вот по морским целям - неважно. Причина - неправильное определение знаков падения и слабая подготовка дальномерщика. Он застенчиво улыбнулся и добавил:

- Я-то сам сухопутный зенитчик, военно-морского образования не имею. Вот только еду в Ленинград учиться…

Расстались мы по-дружески. Должен заметить: хотя артиллерийское хозяйство «Томска» было в образцовом порядке, я не без некоторых опасений приступил к исполнению служебных обязанностей. Естественно, что артиллерийская прислуга, состоящая из моряков, возрастом не намного младше меня, внимательно присматривалась к действиям нового командира. Что такое авторитет командира на корабле, объяснять не приходится. Без него - ох, как трудно в море! Причем авторитет должен быть подлинным, завоеванным не только одним умением приказывать своему подчиненному. Я считал: если не можешь [23] показать, как и что надо делать в той или иной ситуации, то не имеешь права требовать того же от подчиненных. Умение учить личным примером - одно из ценнейших качеств командира. Для этого на первых порах пришлось основательно засесть за чертежи, не раз собрать и разобрать тот или иной узел матчасти, научиться выверять оптику, согласовывать прицелы, выяснять причины различных заеданий и типовых неисправностей. Никогда впоследствии я не жалел, что не поленился вызубрить эту «азбуку», тем более она была полезна перед предстоящими зачетными стрельбами.

Конечно, Брезинский и теперь не обошел меня своим вниманием. Он и помогал, и вселял уверенность. Мы виделись с ним почти ежедневно, поскольку на «Томске» размещался штаб бригады, которой командовал А. В. Васильев, начальником штаба был Н. М. Арапов.

Как важно молодому офицеру с первых дней службы попасть под начало опытных командиров! Особенно к тем, в ком опыт сочетается с недюжинным характером, воспитанным морем. Сколько ценных качеств можно почерпнуть у старших товарищей! Конечно, не простым подражанием манере держаться, отдавать команды или строевой выправке; я имею в виду нечто более существенное, что вырабатывается беспредельной преданностью службе, уверенностью в себе и своем служебном соответствии. Думаю, что в этом смысле с командиром бригады А. В. Васильевым мне повезло.

Это был человек уже в годах, с крупными морщинами на лбу, энергичный и решительный. Он никогда не считал зазорным выслушать мнение подчиненного, если видел, что оно основано на стремлении внести в службу лучший порядок, поднять боевую подготовку, внедрить какое-либо усовершенствование. Здесь всегда можно было найти с комбригом общий язык. Помнится, в ту пору произошел случай, о котором много говорили между собой молодые офицеры. Да и не только молодые…

Мне рассказывали, как перед нашим приходом на Тихоокеанский флот прибыл стажироваться наш выпускник-фрунзенец Сергей Горшков. Буквально через несколько дней он впервые заступил дежурным по кораблю. Горшков тщательнейшим образом подготовился к дежурству и, действуя строго в рамках устава корабельной службы, обнаружил на корабле некоторые упущения. После дежурства на стол помощника командира корабля [24] лег рапорт с просьбой принять меры для устранения отмеченных недостатков. На следующем дежурстве курсант Горшков увидел, что о его рапорте «забыли». У помощника командира он испрашивает разрешения, как того требует устав, обратиться непосредственно к командиру. Когда же и обращение к командиру не возымело действия, Горшков был принят командиром бригады А. В. Васильевым, который внимательно выслушал доклад курсанта, принял от него рапорт, а когда на бригаде были собраны командиры и комиссары кораблей, то комбриг во всеуслышание огласил рапорт курсанта Горшкова. Легко представить, какое впечатление произвела эта история в бригаде и на флоте. Комбриг доказал, что все оговорки - мол, я-то докладывал в свое время и не моя вина, что мер не приняли, - полностью несостоятельны. Если искренне желаешь порядка, видишь упущения, то прояви принципиальность и твердость, как курсант Горшков.

Следует сказать, что и для Сергея Горшкова это был не случайный эпизод. Он уже был широко известен на флоте как первоклассный специалист. Служба его на Тихом океане началась с того, что молодые штурманы С. Горшков, К. Мельников, М. Потапенко с целью рекогносцировки и выбора мест для артиллерийских батарей обошли на сторожевом корабле все окрестные бухты. Делались зарисовки и промеры у пристаней и пирсов. И уже в этом походе было отмечено, что С. Горшков выдает наиболее точные данные. Поговаривали даже о каком-то «сверхчутье» штурмана. Ничего загадочного, конечно, в его мастерстве не было, он просто был прирожденным моряком, который со всей энергией постигал сложности специальности, был крайне аккуратен и упорен, строг к себе и другим. Кстати, на осенних зачетах нам предстояло сдавать экзамен по штурманскому делу именно Горшкову, флагманскому штурману бригады, и мы понимали, насколько нелегко это будет. И при каждом выходе в море особенно старались изучить морской театр.

Пройдут годы, которые лишь подтвердят первое впечатление об этой незаурядной человеческой натуре. На Черном море мне придется длительное время плавать под флагом командующего эскадрой, а затем и командующего флотом адмирала Сергея Георгиевича Горшкова. У большинства морских офицеров преданность служебному долгу сочетается с партийной принципиальностью, твердостью [25] характера и высокой командирской компетентностью. Но V С. Г. Горшкова эти качества подкреплялись постоянной собранностью, предусмотрительностью, основательностью в подходе к любому делу. Как правило, бывало так, что в процессе сбор-похода флота у адмирала С. Г. Горшкова уже появлялся план следующего сбор-похода, который предстояло совершить месяца через два-три. Своей деятельностью он, как никто другой на флоте, подтверждал старую истину, что хорошо работают у того, кто работает сам. И нет ничего удивительного в том, что с именем дважды Героя Советского Союза, Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова впрямую связана техническая революция в военном деле - становление отечественного атомного и ракетного флота. Поэтому совершенно закономерно, что почти тридцать лет Сергей Георгиевич Горшков находился на посту Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР.

…Осень приближалась быстро, а с нею и зачеты. Наконец, стала точно известна дата выхода в море. Накануне собираются коммунисты и комсомольцы артсектора, чтоб откровенно поговорить о проделанной работе, строго оценить уровень готовности.

Говорили горячо и дельно. Вспоминали сложные случаи с типовыми неполадками, с пропусками, советовали друг другу, как можно этого избежать, и все сходились на том, что огромная работа, проделанная в подготовительный период, ни для кого не прошла даром. Разговор шел без докладчика и строгого регламента, мы просто заинтересованно обменивались мыслями, как действовать в нестандартных ситуациях или в таких, в которые мы еще не попадали, но могли попасть… Расходились с уверенностью в успехе.

А утром, проснувшись еще до подъема флага, я был обрадован тихой безветренной погодой. Это казалось добрым предзнаменованием.

На «Томске» царило оживление, комсостав облачился в белые кителя, у всех приподнятое настроение. На стрельбы с нами выступают комбриг и комиссар бригады, флагманский артиллерист. И вот уже корабль за пределами бухты Золотой Рог. Погода не меняется, и это усиливает хорошее настроение. Наконец, штурман докладывает на мостик, что вышли в район стрельбы, и тотчас же командир приказывает сыграть боевую тревогу: корабль идет на сближение с «противником». [26]