— Договаривались же через час, это без семи минут одиннадцать, а сейчас уже почти четверть двенадцатого! — бурчал он. — Я теперь из-за вас на работу опоздаю!

Нине теперь уже хотелось не улыбаться, а смеяться. Не столько от его слов, сколько от необычной внешности. Судя по тонкому мальчишескому голосу, а также по представлению именем «Жора», она решила, что этому юноше лет двадцать-двадцать пять, причём ближе к двадцати. На самом деле ему было ближе к пятидесяти, об этом говорила и обширная лысина, и довольно морщинистое лицо. Но в душе Жора молодость явно сохранил. В его правом ухе болталась огромная серьга в виде кольца, золотая или хорошо позолоченная. Иссиня-черные волосы, обильно росшие вокруг лысины, имели изрядную длину и были увязаны в хвост голубой ленточкой (Нина не стала размышлять над тем, что означает этот цвет и означает ли вообще что-нибудь). Хвост был перекинут через левое плечо и свисал до груди, периодически сливаясь с такой же чёрной бородой, сделавшей бы честь любому из библейских патриархов. Впрочем, грудь и без этой растительности была изрядно заросшей, с той лишь разницей, что на груди росли совершенно седые волосы. Наверно, волосы и бороду он красит, подумала Нина, но её это совершенно не озаботило. Одежда сего колоритного представителя околокомьютерной богемы состояла из белой майки (точнее, она когда-то, в незапамятные времена, была белой), не то трусов, не то шорт неопределённого цвета (ближе всего к серому) и изрядно потёртых сандалий, на одной из которых порвался ремешок.

— Ну, раз у вас вот-вот начнётся рабочий день, я вас подвезу, — хихикнула она. — Переодевайтесь, и поехали. По дороге поговорим.

— Во что переодеваться? — удивился Жора.

— Ну, вы же сейчас в домашнем…

— Да вы что! Это моя деловая одежда. Когда я дома, я вообще ничего не надеваю, потому что тело должно дышать.

— Ваше право, — отмахнулась Нина, спускаясь по лестнице. — Жора, вы дверь не закрыли. Забыли, наверно.

— Я никогда ничего не забываю! Просто хочу, чтобы квартира проветрилась. А то мы с утреца с одной соседкой дурь немного покурили, так теперь там хоть топор вешай.

— Жора, вы очень яркая личность, — польстила Нина, заводя мотор. — Вот только я не понимаю, на какую работу можно бояться опоздать около полудня?

— Да нет, вы меня не поняли. Дело в том, что в двенадцать в «матюках» начинается обеденный перерыв.

— То есть, на работу вы ходите, только чтобы поесть?

— Скажете ещё! Похавать я и дома могу! Но в обед у нас с парнями битва в контру.

— Во что битва?

— Ну, в этот, как его, контр-страйк. Можно было бы сразиться и по инету, но инет в «матюках» очень медленный, и с этим ничего не поделать.

— А, я знаю! Контр-страйк — это стрелялка такая.

— Что за выражения! Контр-страйк — это шутер, причём очень популярный. Но вам, штатским, разницы никогда не понять.

Штатскими околокомпьютерная публика называла людей, не имеющих к этой сфере жизни ни малейшего отношения. Ну, или самое малейшее.

— А кто вам сказал, уважаемый Жора, что я штатская? Я и программистом работала, и даже сисадмином в одной фирмочке. Правда, недолго.

— А почему недолго? Не платили?

— Там не в деньгах вышла заминка. Просто однажды шеф решил, что вправе иметь любую сотрудницу. В том самом смысле иметь, в сексуальном. Может, он и мужчин имел, этого я не знаю. Ну, или они его. А если женщина не хотела, чтобы её имели, он считал, что она ломается. Как-то раз пришла и моя очередь. И тут вдруг оказалось, что ломается не женщина, а рука шефа. В локте. Разумеется, после этого мне пришлось уволиться.

— Стоп! — вскричал Жора.

— Что такое? — Нина ударила по тормозам и удивлённо на него посмотрела.

— Нет, ты едь, я же сказал «стоп» не в смысле остановиться. Я в смысле, что теперь знаю, кто ты такая. Мне в той фирмочке тоже довелось поработать, причём сразу после всего этого. Тебя все называли «Нинка-самбистка», а шеф — не иначе как «эта сука Воронцова».

— Странно, что он обо мне вообще вспоминал. Такие вещи мужчины обычно стараются забыть.

— Так он тебя мне в пример ставил. Говорил, что пока работала эта сука Воронцова, ни о каких вирусах и речи не было. Всё грозился тебя обратно вернуть, типа хоть ты и сука, но работник отменный.

— Да, он предлагал мне вернуться. Но я что, дура? С ним одним я справилась, а если он на меня с дружками навалится, ещё неизвестно, отобьюсь или нет.

— Его очень скоро после этого убили, причём прямо у меня на глазах. Он мне тогда очередной пистон за вирусы вставлял, а тут мужичок входит, весь из себя такой невзрачный. Говорит, можно, мол, вас на секундочку отвлечь? Потом тихий хлопок, и у шефа на лбу появляется дырка. А киллер улыбается и этак доверительно мне говорит, типа видишь, именно на секундочку, ничуть не больше. А потом добавляет с той же милой улыбочкой, что я если хочу жить, то я ничего не видел. А иначе и для меня секундочка найдётся. Ну, не видел, так не видел, другой бы спорил, а я не стал. После его смерти фирма, само собой, сразу же загнулась. А тебе, Нинка, респект! И как спецу, и как человеку! Что ж ты сразу не сказала, что своя, а не штатская? Это же всё меняет! Что ты хотела у меня спросить? Спрашивай, тебе я всё расскажу!

Надо же, какой фанатик, улыбнулась ещё раз Нина. Ладно, будем считать, что с Жорой им повезло. Должно же было хоть когда-нибудь повезти! А вдруг он ещё и знает, кто же спровадил из НИИ трёх директоров?

— Жорик, у вас последнее время ни один директор не засиживается в кресле. Ты не в курсе, кто всю эту катавасию устроил?

— Понятия не имею. Меня уже менты об этом спрашивали. А потом ещё этот гебист, Рогов, чисто как банный лист пристал. Ну, пока допрашивали, до меня дошло, что уволились они, как только письма некие прочитали. Я потом посмотрел, в чём там дело, выяснил, что эти письма со спамерского сайта пришли. «Интересно обо всём» называется. Только уж очень не похожи они на спам. Совсем не похожи. Это явно штучные изделия, а никак не рассылки. Я думаю, письма через такой сайт послали, чтобы по ним ай-пи отправителя нельзя было определить. Ну, то есть, номер компьютера в интернете. Ой! Кому я это объясняю? Ты же не штатская.

— Разве не проще это проделать через прокси? Нажал пару кнопок, и ты уже якобы из Канады в сеть выходишь. Я всегда так и делаю.

— Так то ж ты! Я б, конечно, тоже так сделал. А какой-нибудь штатский о проксях, может, даже и не слышал никогда. А про спам слышал. Ну, или кто-то из наших такое творит, а прикидывается штатским.

— Жора, ты мне вот что скажи. Раз ты точно знаешь, что сайт спамерский, почему ты его не заблокировал?

— Ответ простой. Есть там у нас одна дамочка, она вроде пиаром института занимается. И по работе ей часто надо делать рассылки. То есть, она, по сути, тоже спамерша. То она рассылает куче народу по всей стране нашу рекламу, то внутри «матюков» ей нужно многим одно и тоже сообщить. Так что этот «Интересно обо всём» ей нужен, и заблокировать его я никак не мог.

— Как думаешь, не она ли эти волшебные письма отправила?

— Отправить могла. Написать — точно нет. Ты бы видела, какой у неё литературный стиль! От её текстов уже на втором абзаце блевать хочется. Иногда и сразу на первом. А те письма нормальные были.

— Тексты писем — просто литературная обработка статей из Вики. Не так и сильно их правили, кстати говоря, но получилось значительно лучше, чем в оригинале.

— Тогда точно не она.

— Приехали, — объявила Нина. — Дай мне контакты этой пиарщицы, и беги на свой шутер. Уже скоро двенадцать.

— Эта спамерша — Анжелка Чернова. Только телефона её у меня нет.

— Ничего страшного. Я сама найду. Удачи тебе в контр-страйке, Жора! И спасибо за помощь!

— Да не за что. И контра сегодняшняя, по сути, фигня. А вот то, что я с самой Нинкой-самбисткой познакомился, это круто! Так что ты, если надо, обращайся в любое время. Всегда готов помочь.

Нина смотрела вслед входящему в помещение «матюков» Жорику и думала, какой же он всё-таки ребёнок, несмотря на более чем солидный возраст.