"Может быть, вы хотите дома сыграть Гамлета? — спросила прелестная девушка. — Мы только что получили пластинку с одночасовой интерпретацией от Олд-Вик-продакшн. Интересная новинка: роль Гамлета вырезана, так что слушатель может исполнять ее сам, и один из величайших английских актеров подсказывает ему ключевые слова…".

"Большое спасибо, — сказал я. — Я вообще-то ищу пластинку для жены".

"Жаль, — сказала прелестница. — Постановки с вырезанной Офелией у нас нет".

Мы прошерстили прочие запасы и добрались до "Речи Никсона в Восточном Берлине", "Иегуди Менухин оставляет Ветхий Завет" и "Запись с места скоростного заезда в Аскоте".

"Постойте! А у вас есть запись футбольного матча Англия-Венгрия?"

"Сожалею. Она вся продана".

Прелестная девушка предложила мне потрепанную пластинку: "Тишина в замке Гра-де-Дье". Я высказал предположение, что такая у меня уже есть. И долгоиграющую пластинку "Хор венских мальчиков, грызущих орехи" я вынужден был также отвергнуть, хотя и не окончательно.

Новый год уже на подходе. Я должен был принять какое-то решение, и я принял политическое: "Генри Киссинджер думает под аккомпанемент арфы".

Мало-помалу стали мы замечать, что наш старый стереопроигрыватель, купленный когда-то по случаю за 3000 израильских шекелей, давно уже не самый лучший. Прямо скажем: им вообще стало невозможно пользоваться. Например, в середине каждой проигрываемой вещи он так ускорял скорость вращения, что голос Шаляпина превращался в искристое сопрано, а обозначенная как "Заупокойная" месса — в чирикающую детскую песенку. Попытки же затормозить темп путем размещения на пластинке тяжелых стаканов и пепельниц, были признаны непродуктивными. Успешными оказались только непрерывные напоминания самой лучшей из всех жен продать эту рухлядь. Я дал объявление, дословно звучавшее так: "Первоклассный стереопроигрыватель в отличном состоянии, совсем как новый, продается по семейным обстоятельствам всего за 4000. Не упустите случай!".

Поскольку мы не хотели отказываться от нашего обычного музыкального окружения, мы начали старательно подбирать замену оставленному в покое аппарату, причем скоро нам стало ясно, что полагаться на объявления о продаже, помещаемые в ежедневной прессе, никак нельзя, поскольку они недостоверны. Вместо этого я попросил друзей и знакомых помочь в поисках, и если попадется что-либо подходящее — сообщить нам. Вскоре с радостным известием появился наш сосед Феликс Зелиг. "Нашел! — ликующе объявил он. — Фантастический аппарат, высшего качества, из первых рук. Правда, не совсем дешево. Хозяин просит 4000. Нечего и говорить, я на этом и гроша ломаного не получу".

"Ты всегда был добрым парнем, Феликс, — ответил я. — А кто хозяин?"

Феликс был добрым парнем и сообщил имя хозяина, — Ури, — и чтобы я не забыл ему, Ури, сказать, что меня прислал он, Феликс, может быть, тогда Ури скинет немного с цены. Кроме того, я должен обязательно добавить слово "Феликс — пять". Больше ничего, только "Феликс — пять". Ури поймет.

Когда я пришел, Ури, к сожалению, не было дома, но его младший брат обещал ему обо мне сообщить. И действительно, на следующий день Ури объявился у меня в редакции собственной персоной и без обиняков заявил: поскольку я знаком с его другом Феликсом, то он сам себе не просит и ломаного гроша, так что стерепроигрыватель будет стоить мне всего 4300 шекелей.

"Феликс — пять, — сказал я согласно договоренности. — Феликс — пять".

"Да вы не тревожьтесь, — успокоил меня Ури. — Это ничего не меняет. Он так и остается за 4800".

Затем он передал мне запечатанный конверт для одного знакомого поселенца из Яффо и пожелал мне всего хорошего. И тут вмешалась судьба со своей слепой стихией. Вечером пилочка для ногтей самой лучшей из всех жен случайно оказалась рядом с конвертом, неожиданно протиснулась под слабо проклеенный уголок, вынудив меня тем самым вытащить содержимое послания. Там было всего несколько строчек, адресованных Ури поселенцу.

"Податель сего является другом Феликса. Ищет стереопроигрыватель. Феликс хочет 500 шекелей. Я получаю 300, плюс небольшой задаток для моего младшего брата за посредничество".

Я снова заклеил ошибочно вскрытое письмо и на следующее утро отнес его поселенцу в Яффо.

"Другу Ури я всегда рад, — сказал поселенец. — Проигрыватель, что я для вас заприметил, — настоящая находка. Я сейчас же позвоню своей невесте. Ее муж знает хозяина лично".

Поселенец удалился в соседнюю комнату и плотно закрыл за собой дверь, однако некоторые фразы из разговора я все же расслышал: "Привет, дорогуша… раздобудьте старый проигрыватель… Ури хочет 400… мне сотни три… ну, ладно, 200… Мы должны и маму включить… ну, конечно, и твоего мужа… Все понял".

В конце концов, поселенец дал мне телефон супруга своей невесты, который, как оказалось, был билетером в одном кинотеатре в Беэр-Шеве, и пояснил мне, что цена на проигрыватель оказалась немного выше, инфляция, понимаете ли, но мне бы следовало понять, что он лично на всем этом и ломаного гроша не заработает.

Вечером я позвонил в Беэр-Шеву.

"Поскольку вы друг жениха моей жены, — сказал билетер, — вы получите этот замечательный проигрыватель всего за 5700 шекелей".

Я произвел в уме быстрый подсчет: Феликсу — 500. Ури — 300. Младшему брату — 100. Поселенцу -200. Маме — 50. Невесте — 250. Билетеру — 100. Включая сам аппарат, который ведь тоже чего-то стоит, получаем 5500 шекелей, а никак не 5700. За счет этой разницы мой новый деловой партнер, очевидно, решил оплатить услуги адвоката по разводу с невестой поселенца и полагал, что для новенького стереопроигрывателя цена в 5700 шекелей будет небольшой и даже смехотворной. Моя сдержанная реакция вынудила билетера самому явиться ко мне на следующий день, чтобы лично наладить контакт между мной и проживающим где-то в Тель-Авиве хозяином аппарата.

"Этот идиот понятия не имеет о ценах, которые сейчас платят, — информировал он меня по пути. — Позвольте мне с ним побеседовать с глазу на глаз, и дело будет обстряпано".

На этом месте включилось и мое чувство бизнесмена. Я пояснил ему, что тоже хотел бы иметь свою долю.

"Но вы же покупатель!" — удивился человек из Беэр-Шевы.

"Это не важно, — настаивал я. — Добавьте к цене еще 325 шекелей и незаметно передайте их мне потом под столом. Если все в доле, то я тоже хочу поучаствовать".

Наконец мы дошли по нужному адресу. Моя жена открыла дверь и подвела нас к аппарату, от которого мы, если помните, так хотели избавиться.

"Превосходный аппарат, — шепнул мне билетер. — Подождите, пока я договорюсь с дамой".

"Вы можете говорить и со мной, — сказал я. — Этот аппарат принадлежит мне".

"Прекрасно. Сколько вы за него хотите?".

"4000 чистыми".

После короткой паузы, которая потребовалась, чтобы он все прикинул в уме, билетер выразил согласие: "Договорились. Я с друзьями не торгуюсь. Вычитаем из нашей общей суммы цену аппарата, то есть 4000, значит, мне остается 2025 шекелей, из которых я вам выплачиваю 325 шекелей".

Это было честное решение. А ведь до этого я вообще не имел понятия, как строится бизнес, в котором так много людей, да к тому же еще хороших друзей, принимает участие. Он даже предложил мне добавить к моей доле еще 25 шекелей. После чего мы вместе обмыли успешное завершение сделки.

Читатель, представь себе ситуацию: жаркий летний день, общественный бассейн и я, выставивший себя на солнце в крошечном бикини.

Внезапно передо мной возникает полностью одетый человек, берет меня в прицел фотоаппарата и спрашивает: