— Я понятия не имею, как сажать розы, — она бросается в рассуждения. — Я должна была сказать раньше, но…

— Всё в порядке.

— Сожалею. Я уверена, что уничтожу их.

— Позволь мне закончить, затем мы постараемся выяснить это вместе.

— Окей, — вздыхает она. — Но я бы не стала сильно надеяться. Я даже не могу сохранить в живых кактус.

— Тебе удалось сохранить в живых кошку, уверен, что всё будет в порядке.

Пока я ем, она просматривает инструкцию по эксплуатации костровой чаши. Когда я работаю, Мелли остаётся на заднем дворе и помогает мне. Благодаря ей, я вспомнил, что нужно купить подушки. Она кладёт их на сидения, и мы оба отступаем назад, чтобы посмотреть на всё.

Белая мебель идеально контрастирует с тёмным пятном земли, а яркие цветовые акценты, которые выбрала Мелли, справляются отлично.

— Смотрится отлично, Смит.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Давай-ка посмотрим, удастся ли нам посадить эти штуковины.

Я хватаю два куста, а она несёт третий. Мы идём к левой стороне дома, которая находится напротив гаража, поэтому нет никакой вероятности, что Мелли когда-либо видела это место. Она выглядывает из-за угла.

— Что это?

— Старая машина.

— Хм. Окей.

Я бросаю кусты.

— Позволь мне взять несколько лопат.

Не дожидаясь её подтверждения, я иду к передней части дома и открываю гараж, беру лопаты, а затем возвращаюсь назад.

— Думаю, это будет хорошее место, потому что в этой области много солнца.

— Почему около дома у тебя стоит старая машина, находящаяся под брезентом?

«Проклятье, сразу к делу».

— Она принадлежала моему дедушке. Я могу построить дом голыми руками, но я не механик. Не хочу избавляться от неё, но и не хочу, чтобы машина занимала место в моем гараже. Поэтому она стоит здесь.

— Могу я взглянуть на машину?

— Да, конечно, — я вытираю руки о заднюю сторону своих джинсов, а затем снимаю брезент. — А вот и она.

Мелли заглядывает внутрь и обходит её по кругу.

— Выглядит довольно ухоженной, учитывая то, что она просто стоит здесь.

— Хм, — она так чертовски наблюдательна для своего же блага. Не уверен, нравится ли мне, что она может читать меня насквозь или нет. — Ладно, давай посадим эти цветы.

Я выкапываю несколько ям, мы опускаем в них кусты и присыпаем их землёй, а затем поливаем.

— Полагаю, мы просто должны будем поливать их, не так ли? — спрашивает она, когда подбирает пустой мешок из-под грунта.

— Наверное.

Мы оба отправляемся внутрь после того, как выбрасываем весь мусор, и я принимаю душ в своей ванной, пока она пользуется гостевой. Приближается ночь, и я заказываю еду с доставкой из итальянского ресторана в городе.

Когда Мелли спускается вниз, волосы девушки всё ещё немного мокрые; я не могу отделаться от возбуждения, вызванного свежим, цветочным ароматом, исходящим от неё.

— Я заказал итальянскую кухню.

— О-о, звучит здорово. Мы должны поесть во внутреннем дворике.

— Определённо. Позволь мне зажечь фонарики и развести огонь.

Непреднамеренно, я создал во внутреннем дворике романтическое настроение. С новыми добавленными штрихами всё здесь выглядит потрясающе. Не знаю, почему я никогда раньше не украшал его. Наверное, потому, что никогда не приходил сюда… На самом деле, не было причин.

Но сейчас, в небе ярко разливается лунный свет, и я рад поужинать с ней. Сегодня было так хорошо; Мелли по-прежнему не беспечна, как раньше, но ведёт себя более самостоятельно. Хотел бы я, чтобы она поняла, что у неё нет причин смущаться. Ей не нужно быть застенчивой рядом со мной, потому что я хочу, чтобы она просто была такой, какая есть. Вся она.

После того, как доставляют еду, Мелли выносит её в нескольких тарелках и с вилками, а я хватаю бутылку вина. Я купил его в магазине, когда узнал, что она останется здесь на какое-то время. Даже не знаю, нравится ли ей вино, но она женщина, а я почти уверен, что все женщины любят вино.

Когда мы едим, никто из нас не говорит. Я не против молчания в машине, но сейчас мне это не нравится. Я решаю рассказать ей о себе. Нечто личное. Поскольку я знаю её тайны, возможно, ей станет лучше, если она узнает больше обо мне.

— Порой, я пробую посчитать звезды, — признается Смит. — Я лежу на этом старом ржавом автомобиле и считаю звезды, будто я снова ребёнок.

Я замираю, останавливая вилку на полпути ко рту. Я знала, что с этой машиной что-то не так. То, как он уклонялся от моих вопросов, было странно, но вся его манера поведения изменилась.

— Зачем ты это делаешь?

— Ну, во-первых, здесь у меня не было никаких садовых кресел, — он допивает свой бокал вина и наливает себе ещё один, прежде чем пополнить мой. — И я подумал, что, поскольку мне известно то, что ты не хочешь, чтобы я знал, я дам тебе тоже самое.

Вилка выпадает из моей руки, и Смит быстро протягивает руку. Обхватив обе моих руки, он продолжает, не отпуская их:

— Я был очень близок с дедушкой. Он передал дело моему отцу. Почти всё, что знаю, я узнал от него. Мой отец тоже многому меня научил, но мой дедушка был тем, кто часами проводил со мной в гараже. Это позволяет мне чувствовать себя ближе к нему, у меня есть воспоминания, связанные с тем автомобилем, но я не могу заставить себя сидеть внутри него. Поэтому я довольствуюсь сидением на капоте.

— И считаешь звезды?

— Ага, — он отпускает мои руки и слегка откидывается назад. — Раньше я делал так, когда был ребёнком. Это не имеет большого значения или что-то в этом роде, но ты единственная, кому об этом известно.

Теперь я понимаю, что он делает, и очень ценю это. Мне стало легче.

— Спасибо.

Я поднимаю вилку, чтобы покончить с едой, и прежде чем я осознаю это, мы уже опустошаем бутылку вина и сидим в креслах, смеясь. Он рассказывает мне истории о Джее, а я пытаюсь его переплюнуть.

Мы делаем то же самое следующей ночью, за вычетом того, что я готовлю курицу. Тема сегодняшнего дня — не Джей, но мы все равно смеёмся. И на следующий день мы делаем то же самое. Каждую ночь он познаёт меня, шаг за шагом, и, хотя он и не понимает этого, я делаю то же самое с ним.

Этим утром Смит уехал на работу, и поскольку прошла уже неделя с тех пор, как мы ездили в садовый магазин, я решила прокатиться. Мне нужны кое-какие девчачьи штучки из магазина, и я не желаю застревать в одной и той же рутине. Мне нужно заставить себя выбраться из дома, чтобы моя агорафобия[6] не вернулась.

Как только я сажусь в машину и отъезжаю от дома Смита, страх, которого я не чувствовала несколько недель, тут же поражает меня. Я не специально не выходила из его дома, да мне и не нужно было. У Смита всегда есть еда, и у меня имеется всё, что мне нужно. Кроме того, от старых привычек тяжело избавиться.

Я ненавидела избегать его после того, что произошло на кухне, но я была так смущена и напугана. Так не уверена в себе и в том, что мне делать. Но при этом я скучала по Смиту больше, чем, наверное, должна была.

Ужас, который я так привыкла испытывать во время сна, вернулся несколько ночей назад. Невзирая на то, что сон вместе с Мышью помогает держать кошмары на расстоянии. Тем не менее, я упаковывала свою одежду несколько раз, твердя себе на утро, что будет, когда я вернусь домой. Но я не могу решиться. Не могу бросить Смита. И не хочу.

В тот момент, когда я выхожу из магазина и добираюсь до машины, звонит мой телефон и на экране высвечивается имя Смит. Я сажусь в машину и запираю двери.

— Привет.

— Где ты? — выпаливает он вопрос, и слова смешиваются вместе.

— Выхожу из магазина.

— Почему ты не здесь?

— А где ты?

— Дома. Тебя нет дома. Я вернулся домой, а тебя здесь нет, это напугало меня до чёртиков.

Мне необходимо вздохнуть и сдержать свои эмоции. Джей был единственным человеком за последние десять лет, который заботился обо мне достаточно, чтобы беспокоиться о том, где я была.