— Так… ты будешь злиться, если я пойду спать, или мне необходимо бодрствовать и ждать, пока ты заговоришь?

— Делай что хочешь, — она чуть отбрасывает одеяло. — Во всяком случае, мужчины делают именно так.

— Скажи, что не так?

— Ничего.

— Мелли, детка. Поговори со мной.

Она садится и скрещивает руки.

— Он почти не звонит мне.

— Кто?

— Мой парень, — огрызается она. — Джей, кто же ещё?

— Он сейчас глубоко погружен в поистине крупное дело, и ему известно, что ты со мной. Тут не о чем беспокоиться.

— Не говори мне, что я должна чувствовать, — её голос поднимается на октаву.

Иисусе.

— Хорошо, извини.

Мы сидим молча, пока она не заговаривает вновь.

— Просто я чувствую, что ему наплевать. Из-за этого понимаю, что он заботился обо мне лишь потому, что должен был. Тогда мне становится еще хуже… словно я была для него лишь обузой, — она задыхается, и меня рвёт на части то, что она так думает.

Я включаю светильник на прикроватной тумбочке и снова сажусь.

— Поверь мне, ты никогда не была и не будешь обузой. Он любит тебя так сильно и винит себя за то, что в данный момент не может быть рядом с тобой столько, сколько ему бы хотелось.

— За последние три недели я разговаривала с ним лишь дважды. Не пойми меня неправильно, мне нравится быть здесь с тобой, но он всё, что у меня было довольно долгое время, и просто… я скучаю по нему.

Чёрт, я знаю, что она чувствует, за исключением того, что она обладает роскошью — до сих пор имеет живого брата, на которого можно злиться. Её гнев и отчаяние уйдут, когда он завершит это дело; это временно. Дыра же в моём сердце не затянется никогда.

— Он закончит в ближайшее время, а потом снова начнёт доставать тебя из-за всякой ерунды.

Она улыбается и кивает.

— Ага. Скорее всего, так и будет.

Когда она ложится, я выключаю свет. Я прижимаю Мелли к себе, и мои веки становятся тяжелыми.

— Смит?

— Да?

— Извини за то, что накричала на тебя.

Я смеюсь и целую её в голову.

— Это ты кричала?

— Да. Меня очень сложно вывести из равновесия.

— Вижу, — я провожу своими пальцами вверх-вниз по её руке. — Как долго ты скрывала это, прежде чем, наконец, взорвалась?

— Двенадцать дней, — вздыхает она и бубнит что-то ещё под нос, что я не могу расслышать.

— Что?

— Ничего, — её резкий тон вернулся.

— Если тебя беспокоит что-то ещё, я не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь мне.

Я продолжаю выводить узоры на её руке, и она громко вздыхает.

— Почему ты не пытался сделать со мной что-нибудь ещё?

Даже не намекая на то, чего ей хочется, всего лишь задавая вопрос, она заставляет мой член затвердеть.

— Я жду, когда ты скажешь мне, что готова двигаться дальше.

— Я готова, — без колебаний отвечает она.

Из меня вырывается стон, и я делаю глубокий вдох.

— Ты уверена?

— Да.

— Окей, — я отбрасываю одеяло, снова включаю свет и забираюсь на неё сверху; сон внезапно становится последним, что приходит мне на ум. Свет обрамляет её нежную кожу привлекательным сиянием. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, хорошо?

Мелли кивает, зарываясь пальцами в мои волосы. Я опускаю голову, когда она тянет меня вниз и удивляет меня своим настойчивым поцелуем. Сначала она проскальзывает своим языком в мой рот, затем толкает свои бёдра вверх, чтобы её тело было против моего.

Вместо того чтобы тратить время на то, чтобы целоваться с ней, а это единственное, чем мы занимались на протяжении последних нескольких недель, я отрываю от Мелли свой рот и целую девушку в шею. Когда добираюсь до её майки, я хватаюсь за край, и она поднимает руки, чтобы я мог снять её.

Мой язык дразнит вершинки её дерзких сисек, и я спускаюсь к её крошечным трусикам-шортикам. Сладкий аромат Мелли поражает меня прежде, чем я даже оказываюсь между её ног, и заставляет мой член истекать смазкой.

Её слабые стоны и извивания говорят мне больше, чем когда-либо могли её слова, поэтому я не стесняюсь раздевать её. Мелли разводит колени в стороны, и я провожу пальцем по её щели.

— Ты такая мокрая, детка.

— Да, — соглашается она.

— Это действительно было ошибкой? — я толкаю в неё сразу два пальца, и её бёдра взлетают вверх, но я прижимаю Мелли другой своей рукой. — У тебя болит здесь? Должен ли я сделать что-то, чтобы тебе стало легче?

— Да, пожалуйста.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, сделай так, чтобы мне стало легче.

— О, Мелли, я могу сделать всё очень хорошо, — я тру ладонью её холмик, пока её бёдра не начинают трястись. — Так лучше?

Она отвечает стоном, который стреляет прямо в мои яйца.

Я не хочу, чтобы она уже кончила, поэтому я сжимаю пальцы и толкаю их обратно, вытаскивая одним движением кисти, снова и снова, трахая её своей рукой. Быстро, затем медленно, жестко, а потом нежно, так, как если бы мой член был внутри Мелли. Когда из неё вытекают соки, и девушка выкрикивает моё имя, я прижимаю большой палец к её клитору, и она взрывается. Стенки её и без того тугой киски сжимаются вокруг моих пальцев, и я позволяю ей объездить их, пока она не падает.

Постепенно её спазмы почти прекращаются, и я сажусь, наслаждаясь тем, как она хныкает, когда я убираю руку. Глаза Мелли закрыты, и я целую её в губы. Когда она открывает глаза, я целую её снова, а после прослеживаю линию её губ пальцем. Она слизывает с них свою влагу, и могу поклясться, я чуть не кончаю.

— Ты готова для ещё одного?

— Что? — спрашивает она сквозь тяжёлые задыхающиеся вдохи.

— Ты готова.

Я сползаю вниз и раздвигаю ноги Мелли, её блестящая киска, как чертов магнит для моего рта. Раскрываю рот шире, чтобы захватить как можно больше её плоти. Я не могу больше ждать и всасываю её всё ещё опухший клитор в рот.

— Чёрт! — она кричит и хватает меня за волосы. — О, Боже мой.

Проклятье, она такая чертовски сладкая. Почти как мускатная дыня. Я вкушаю её, словно она моя последняя грёбаная еда, пожираю Мелли и трахаю её дырочку своим языком. Лижу, сосу и даже щиплю самую вкусную киску, которую я когда-либо имел удовольствие сделать моей. Я не могу удержаться, прижимая свой член к чертову матрасу; бедняга в отчаянии.

— Мне нужны… Боже, мне снова нужны твои пальцы во мне, — Мелли приподнимается на локтях и сжимает бёдра вместе, когда я быстро щелкаю по её пульсирующему клитору. — Я собираюсь кончить еще раз.

Всё, что мне приходится сделать, — вставить кончик большого пальца внутрь, прежде чем она издаёт стон и сжимает его с каждым спазмом, простреливающим через её тело. Девушка очень чувствительна, поэтому я убираю рот, но пальцем медленно вхожу и выхожу до тех пор, пока её ноги не падают, и она в изнеможении валится на кровать.

Я ползу вверх по телу Мелли и трахаю её рот своим собственным, так что, чёрт возьми, я должен буду пойти в ванную, чтобы подрочить. Когда я в буквальном смысле чувствую, что собираюсь кончить в боксёры, я отстраняюсь от Мелли и откидываюсь на кровать. Бросаю взгляд на руку и пытаюсь выровнять дыхание.

Она удивляет меня, обхватывая меня через ткань, и я рычу от того, как хорошо это чувствуется.

— Могу я?

— Да, детка. Делай всё, что хочешь, — я перемещаю руку так, чтобы я мог наблюдать за ней.

После того, как Мелли располагается рядом со мной, она стягивает пояс вниз до колен и использует обе руки, одну поверх другой, чтобы гладить меня.

— Проклятье, Мелли!

Жемчужно-белая бусинка влаги вытекает из кончика моего пениса, Мелли наклоняется и слизывает её.

Девушка поднимает глаза и улыбается мне.

— Не так уж и плохо, как я себе представляла.

Я смеюсь и толкаю свои бёдра вверх, призывая её; никогда не был таким твёрдым в своей проклятой жизни.

— Это чертовски здорово, я ещё никогда не чувствовал ничего лучше, чем твои пальцы, обернутые вокруг моего члена, но если ты не заставишь меня кончить, думаю, мои яйца отвалятся.