Для восстановления фронта обороны по левому берегу Дона было приказано: левому флангу 4-й танковой армии силами 27-й гвардейской и 298-й стрелковой дивизий ударом с севера на Вертячий уничтожить противостоящего противника и выйти на левый берег Дона на участке Нижне-Гниловский, Вертячий; 62-й армии правым флангом с приданными 35-й гвардейской стрелковой дивизии и 169-й танковой бригады наступать на Песковатка и к исходу дня овладеть рубежом Вертячий, Песковатка, соединившись на левом берегу Дона с 4-й танковой армией.

Штаб Сталинградского фронта продолжал оставаться в Сталинграде. Для удобства управления в районе Мал. Ивановки 26 августа был организован ВПУ (вспомогательный пункт управления), на котором находились заместитель командующего фронтом генерал-майор Коваленко К. А. и начальник штаба фронта генерал-майор Никишов Д. Н.

Удары групп генералов Коваленко и Штевнева поставили 14-й танковый корпус противника в тяжелое положение. 26 августа ширина коридора прорыва в районе Котлубань сократилась до 4 километров. Паулюс был вынужден снабжать этот корпус по воздуху.

Противник к этому времени успел организовать сильную систему противопехотного и противотанкового огня. Его авиация в эти дни проявила особую активность, еще на марше методически бомбила и обстреливала наши войска, не давая возможности в течение светлого времени организованно подготовиться и вступить в бой.

Контрудары левофланговых сил 4-й танковой армии и правофланговых частей 62-й армии с целью выхода на левый берег Дона на участке Нижне-Гниловский, Вертячий, Песковатка также не имели успеха.

Резервы Ставки, предназначенные для фронта, начали прибывать только 23 августа на станции разгрузки Фролово, Лог на удалении около 100 километров от района боевых действий и к кризисному моменту боя подойти не успели.

Особо надо сказать о работе связи в эти дни.

Связь и на второй год войны была у нас слабым местом. Гитлеровцы во всех звеньях использовали рации. У нас превалировала проводная связь. Она постоянно выходила из строя. Приходилось рассылать офицеров, что крайне затрудняло руководство войсками, разбросанными на степных просторах. Решение штаба фронта провести в жизнь не доставало ни времени, ни средств. Запаздывала из-за плохой работы связи и точная информация с передовой.

Война моторов требовала значительной большей мобильности во всех звеньях управления войсками, чем мы располагали в то время.

Мы отходили под усиливающимся давлением противника. Приказы со словечком «немедленно» частенько приходили в часть, когда уже были оставлены поименованные в приказах населенные пункты, а иной раз, переставала существовать, как боевая единица и та часть, которой надлежало выполнить приказ.

В дни грозной опасности особенно напряженно работала городская партийная организация. Городской комитет обороны под руководством первого секретаря обкома КПСС тов. Чуянова А. С. превратился в боевой орган Военного совета фронта. В заводских районах формировались рабочие батальоны для защиты своих заводов. Эти батальоны, сформированные из рабочих Тракторного завода, «Красный Октябрь», «Баррикады» и других предприятий, стали грудью на защиту своего города.

Партийные организации города и области, армии под руководством Военного совета фронта и политического управления развернули широкую неутомимую работу среди масс, направленную на быстрейший разгром врага. Сотни коммунистов шли на фронт, на передовую линию борьбы. Наряду с этим была развернута беспощадная борьба с проявлением какой бы то ни было паники и трусости. Коммунисты были впереди, на самых ответственных участках боя.

Ниже я привожу документ, который имел большое значение в обороне города. Воззвание Городского комитета обороны, возглавляемого секретарем Сталинградского обкома товарищем Чуяновым А. С.

«Дорогие товарищи! Родные сталинградцы! Снова, как и 24 года назад, наш город переживает тяжелые дни. Кровавые гитлеровцы рвутся в солнечный Сталинград к великой русской реке Волге. Сталинградцы! Не отдадим родного города на поругание немцам. Встанем все как один на защиту любимого города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу неприступной крепостью. Выходите все на строительство баррикад. Баррикадируйте каждую улицу. В грозный 1918 год наши отцы отстояли Царицын. Отстоим и мы в 1942 году Краснознаменный Сталинград!

Все на строительство баррикад! Все, кто способен носить оружие, на защиту родного города, родного дома!»

В горящих кварталах героически действовали отряды МПВО, медико-санитарные подразделения, пожарные команды. Была произведена эвакуация женщин, незанятых на производстве, детей и стариков, а также раненых на левый берег Волги. Несмотря на большие потери от бомбежки, суда речного порта и Волжской военной флотилии проводили под огнем эвакуацию, переправляли с левого берега на правый войска и технику, а военная флотилия частью сил своим огнем наносила удары по противнику, прорвавшемуся к северной окраине города.

Партийные организаций области и города проводили большую организационно-политическую работу среди вновь прибывающих войск. Пользуясь каждой минутой и часом времени, совместно и по согласованию с армейскими партийными органами организовывали взаимодействие между рабочими отрядами с ротами и батальонами армейских частей. В эти дни осажденный Сталинград превратился в воюющий город-крепость. Под руководством партийных органов и организаций все было мобилизовано на отпор коварному врагу. Прибывающие из глубины страны войска видели в городе боевую сплоченность войск и жителей, что укрепляло их волю сражаться насмерть.

Наши контрудары не могли остановить разогнавшуюся гитлеровскую машину в большой излучине Дона, а также между Доном и Волгой. Но наступательные планы Гитлера срывались по срокам. Через дым пожаров июльских и августовских боев и сражений на гитлеровские войска уже надвигался мрак поражений.

С 21 августа по конец месяца, когда 62-я и 4-я танковая армии отражали наступление 6-й армии Паулюса на Сталинград с запада и севера (из района Акатовка, Орловка), войска 64-й и 57-й армий вели ожесточенные бои с главными силами 4-й танковой армии Гота. Армия Гота, прикрывшись на левом фланге дивизиями 6-го армейского корпуса румын, 48-м танковым и 4-м армейским корпусами, наносила главный удар вдоль железной дороги на Красноармейск. Атаки войск противника чередовались с контратаками войск 57-й и 64-й армий. Поле боя ограничивалось с запада железнодорожными станциями Тундутово, Абганерово, с востока — озерами Цаца и Сарпа. Со стороны противника в этом районе действовало около 250 танков. 24 августа 14-й и 24-й танковым и 29-й моторизованной немецким дивизиям удалось прорваться с юга к поселку Солянка, но дальше продвинуться они не смогли. Героическая оборона и контратаки 422-й, 244-й и 15-й гвардейской стрелковых дивизий остановили наступление армии Гота. Несомненно, переброшенные 21–22 августа в этот район истребительно-противотанковые, артиллерийские полки и гвардейские минометы с Дона сыграли положительную роль.

В этих боях особенно отличились артиллерийские подразделения, которые в общем итоге подбили и сожгли около 60 танков противника.

На позиции огневого взвода 43-го гвардейского артиллерийского полка 15-й гвардейской дивизии после мощной авиационной подготовки наступало около 20 танков с десантом автоматчиков. Командир взвода старший сержант М. П. Хвастанцев, подпустив танки на прямой выстрел, открыл огонь и с первых же выстрелов подбил две машины. Остальные танки, отстреливаясь, повернули обратно. Вскоре на этот артиллерийский взвод налетела авиация, танки, ведя огонь на ходу, снова пошли в атаку. Многие бойцы-артиллеристы были ранены. Хвастанцев приказал им отходить в тыл, а сам с пятью бойцами продолжал вести огонь из одного уцелевшего орудия. Несколькими выстрелами Хвастанцев подбил еще один танк. Вскоре кончились боеприпасы. Вражеские танки с двух сторон стали охватывать огневые позиции взвода. Орудийные расчеты были все перебиты. Тогда М. П. Хвастанцев, взяв противотанковое ружье, в упор расстрелял еще один танк. Остальные продолжали двигаться на приорудийные окопы. Схватив гранату, Хвастанцев, выпрыгнув из окопа, метнул ее в головной танк, но безрезультатно. Он успел снова вскочить в окоп, который начал утюжить танк. Когда же немецкая машина стала отходить, Хвастанцев поднялся из окопа и метнул в нее гранату; он не видел, куда попала его последняя граната, он был сражен автоматным огнем немецких пехотинцев.