Вот почему в самые трудные дни начала уличных боев в центре города Военному совету армии удалось быстро и оперативно пресечь распространение упадочнических настроений, исходящих от тех, кто сомневался в целесообразности обороны города. Опираясь на партийные организации, Военный совет принял меры против трусов и паникеров. Я не знаю ни одного бойца 62-й армии, который не осудил бы бежавшего с поля боя труса — будь то рядовой или командир. Истинный воин не мог терпеть людей, которые прятались за его спиной или предавали его своей трусостью. Такие настроения были господствующими в сознании большинства защитников города, и, несмотря на крайне тяжелое положение и превосходство противника в людях и технике, не было ни одного случая массовой паники. В этом заслуга партийных организаций 62-й армии.

Надо учитывать, что в условиях уличного боя, когда беспрерывно, днем и ночью, целыми неделями и месяцами стоял сплошной грохот, политработники не могли, не имели возможности проводить широких красноармейских собраний и митингов, чтобы разъяснять на них важнейшие решения партии и приказы командования. Горячие и длинные речи там негде и некогда было произносить. Часто агитатор или пропагандист разъяснял задачи в короткой беседе с бойцом в подвале или под лестничной площадкой, а чаще непосредственно в бою, делом показывая, как нужно владеть оружием и выполнять приказ командира. И скажу прямо, такой показ действовал на людей куда сильнее, чем длинная речь. Поэтому перед политработниками 62-й армии стояла задача — в совершенстве знать тактику уличного боя и отлично владеть оружием, в первую очередь автоматом и гранатами. И с этой задачей большинство справлялось хорошо.

Мне кажется, основная заслуга партийных организаций 62-й армии заключалась в том, что, уяснив особенности уличного боя, политработники центр тяжести своей работы перенесли в роту, во взвод, в штурмовую группу. Основной формой работы политруков, парторгов, комсоргов, замполитов, инструкторов политотдела стала индивидуальная беседа. Только таким путем можно было довести до сознания каждого солдата, что он может и должен драться с врагом до последней возможности даже в том случае, если останется один в тылу врага. Оказанное ему со стороны командования доверие, право «действовать самостоятельно» он обязан использовать разумно, учитывая, какая задача поставлена перед полком, дивизией и армией в целом. Доверие, доверие и еще раз доверие — вот что могло поднять боевую творческую активность солдатских масс. Это была кропотливая, сложная и ответственная работа, и, как известно, она дала отличные результаты. Можно без преувеличения сказать, что благодаря такой деятельности партийных организаций каждый защитник города становился непреодолимой преградой на пути врага.

Работа партийных организаций по выполнению боевых приказов проводилась оперативно и целеустремленно. Я помню инспекторов и инструкторов политотдела армии т.т. Панченко, И. Старилова, А. Круглова, М. Когана, И. Семина, К. Зуева, Н. Кокунова, К. Элькина, В. Рогулева. Ф. Гуркина, А. Савченко, помощника по комсомолу Л. Николаева, начальников отделений Н. Титова и А. Ступова, которые, получив боевой приказ по армии, шли на те участки, где должны были решаться самые сложные и трудные задачи. Они шли с определенными заданиями — довести приказ до каждого бойца, мобилизовать партийные и комсомольские организации на выполнение боевой задачи при любых условиях. А условия, как известно, были сложные и на каждом участке, в каждом доме разные. И очень хорошо, что политработники избирали форму и метод работы с бойцами в соответствии с обстановкой, не выжидали подходящего момента, а прямо, как говорится, с ходу шли в штурмовую группу — к пулеметчикам, стрелкам, саперам, где бы они ни находились. Никаких перерывов в проведении массово-политической работы с бойцами — таково было постоянное требование политотделов к своим сотрудникам.

На передний край шли и находились там политработники и командиры всех степеней — от парторга батальона до начальника политотдела и члена Военного совета армии. И мне лично приходилось бывать в солдатских окопах, у пулеметных точек, я разъяснял воинам и важнейшие решения партии, и боевые задачи подразделения, в котором находился. Само собой разумеется, что после такой задушевной беседы с солдатом в траншее, он глубже чувствовал свою ответственность за порученное дело и лучше понимал, насколько важно решить поставленную задачу.

Да, именно так у нас проводилась партийно-политическая работа.

Мне известно, что инспектор политотдела армии батальонный комиссар, а затем подполковник Иван Сергеевич Панченко в дни боев в районе Орловки вместе с батальоном сражался в окружении. Он вышел оттуда с группой в 120 человек, которая ночью прорвалась через немецкие цепи и соединилась с частями, действовавшими в заводском районе.

Инструктор политотдела старший политрук Иван Семин две недели не уходил из штурмовой группы, которая дралась в калибровом цехе завода «Красный Октябрь». Его вынесли оттуда только после тяжелого ранения — ему оторвало ногу.

Особенно дружно и слаженно работали партийные организации 284-й стрелковой дивизии Батюка. Начальник политотдела Ткаченко, замполиты и парторги полков этой дивизии так организовали работу партийных и комсомольских организаций, что там не было ни одного случая малодушия и растерянности в бою. Стойкость и решительность сибиряков дивизии Батюка доставили немало хлопот немцам. Только на Мамаевом кургане огнем пулеметов и автоматов штурмовых групп Батюка было уничтожено несколько тысяч вражеских солдат.

Политаппарат дивизии Батюка особенно внимательно следил за развитием и популяризацией новых методов борьбы с врагом. Достаточно было бронебойщику Дмитрию Шумакову приспособить бронебойку (противотанковое ружье) для стрельбы по самолетам, как политработник С. Нехорошев в тот же день передал чертежи этого приспособления во все подразделения, и через два дня на счету бронебойщиков полка уже числилось шесть сбитых пикировщиков. А когда началось снайперское движение, зачинателем которого в этой дивизии явился Василий Зайцев, то во всех подразделениях, в блиндажах и окопах появились «снайперские ведомости», с помощью которых велся учет гитлеровцев, уничтоженных за текущий день. Дивизионная газета ежедневно публиковала материалы о метких стрелках. В дивизии Батюка получила также широкое распространение такая политически важная работа, как письма родным погибших товарищей. В этих письмах воины давали клятвы отомстить за кровь боевого друга. Под письмами ставили свои подписи целые подразделения, взводы, роты и даже батальоны. Разумеется, тот, кто подписал клятву, старался ее выполнить.

Влияние коммунистов распространялось на все стороны жизни армии. Много внимания уделяли они доставке горячей пищи на передний край, на огневые точки, проявляли большую заботу об организации хорошего ухода за ранеными, оборудовали в блиндажах комнаты политпросветработы, где каждый солдат и сержант мог почитать газеты, послушать музыку и отдохнуть.

Партийные комиссии дивизий и армии, как правило, проводили свои заседания непосредственно в частях. Отличившихся в бою воинов принимали в партию нередко на переднем крае.

Мне довелось быть свидетелем вручения отличившимся воинам 284-й дивизии, в том числе Василию Зайцеву, партийных билетов. Целуя полученные билеты, воины клялись стоять насмерть и бить врага по-большевистски.

Вот далеко неполная картина неутомимой деятельности наших армейских коммунистов, которые подготовили морально и обеспечили практически высокую боеспособность войск. Коммунисты 62-й армии занимали ведущую роль в войсках, цементировали ряды воинов, в бою они были первыми, в рукопашных схватках самыми злыми, а в атаках самыми решительными, в штурмовых группах самыми смекалистыми, в обороне самыми упорными и выносливыми.

Неотъемлемой частью работы партийных организаций армии было руководство комсомолом.

Комсомол!.. Я произношу это слово с волнением и гордостью. Сколько славных подвигов совершили наши армейские комсомольцы в годы Великой Отечественной войны, как стойко и отважно сражались они с гитлеровскими захватчиками.