Иногда они просто гуляли, взявшись за руки, на манер всех влюбленных, ели мороженое, заходили в кинотеатры и усаживались в последнем ряду, целиком абонируемом любящими. Им было радостно оттого, что они пополнили собой это безумное, счастливое племя. И удивительно, как влюбленные пары всегда отличают друг друга в толпе, как приветствуют друг друга понимающими улыбками, сочувственными взглядами, как оказывают друг другу мелкие услуги... Включившись целиком и полностью в эту праздничную атмосферу, Олег не раз подбрасывал влюбленных до дому и охотно принимал в качестве дара цветок или леденец на палочке. Зато те, в свою очередь, не раз доводили Олега и Галю под своими зонтами до ближайшей станции метро, хотя им было не по пути, — в тех случаях, когда машина, как беспризорная сирота, оставалась где-то на окраине.

Олег должен был признать, что страна влюбленных действительно существует. И в ней много союзников — поливальщики улиц, дворники, с которыми Олег делился сигаретами, официантки, с улыбкой обслуживающие их.

Особенно ему было приятно, что все вокруг принимали их с Галей за мужа и жену.

— Видишь, — торжественно произнес он однажды, — никому в голову не приходит, что ты годишься мне в дочери.

Галя внимательно посмотрела на него. Прежде ей не приходило в голову, что Олега может мучить мысль о разнице в возрасте...

— Ни в коем случае! — сказала она с улыбкой. — Разве отец смотрит на дочь такими глазами! Ты бы видел себя сейчас!

— А какие у меня глаза?

— Они у тебя сияют... И вообще... такие... Ну, словом, кто бы тебя сейчас о чем ни попросил, ты бы все от радости сделал!

— Правда? А у тебя знаешь какие?

— Знаю, прекрасные.

— Прекрасные, — согласился Олег. — Но еще и лукавые. Это глаза женщины, которая позволяет любить себя... Вот я лечу в них вниз головой как в бездонный колодец... а ты сидишь себе за столиком и потягиваешь сок.

— Женщина не должна никуда лететь очертя голову, — важно заявила Галя. — Ну, что ты вдруг опечалился?

Олег сокрушенно вздохнул:

— А все же мне бы хотелось, чтоб ты тоже потеряла от меня голову...

— Тех, кто теряет голову, мужчины не слишком ценят, даже наоборот, — таинственно понизив голос, сказала Галя.

— Вот как? Это говорит тебе твой опыт?

— Это говорит мне моя женская сущность.

— Ты представить себе не можешь, до чего я тебя обожаю!

Олег понимал, что этот восторг не может длиться вечно, но когда он, оставшись один, думал о грядущем объяснении с Таней, у него начинало побаливать сердце, чего прежде никогда не было. Он продолжал эпизодически наезжать в Верховье, но каждый раз что-то удерживало его от объяснения с Таней — то возникала необходимость что-то сделать по хозяйству, то приезжал Глеб Стратонов, в общем, разговор с женой откладывался.

Как-то, приехав из Верховья домой, в ожидании Галиного звонка Олег принялся перебирать старые фотографии, грудой лежащие в секретере. Таня все мечтала когда-нибудь составить семейный альбом, но руки не доходили. Олег неожиданно наткнулся на них — и как будто погрузился в свое прошлое, казавшееся ему теперь далеким-далеким, как морское дно...

...Вот фотография дворовой компании: они с Таней десятилетние, вместе с друзьями-приятелями, запечатлены на фоне развешанного белья. Компания выстроилась полукругом — Олег на одном его конце, Таня — на другом. Вся компания двенадцатилетних в том же составе делает бумажного змея. Между ним и Таней пять девчонок, сидящих в разных позах на траве, поглощены сооружением змея... Вот четверо болтают ногами, сидя на заборе: Олег и Таня снова по краям... Но с каждым новым снимком расстояние между ними сокращается — вот они совсем рядом, вместе сажают дерево на субботнике... Таня держит вишенку, а Олег копает ямку. Теперь эта вишня здорово выросла... Вот они сфотографированы стоящими под руку — шестнадцатилетние. Таня совсем маленькая, миниатюрная, а Олег — рослый парень, выше ее на целую голову... А здесь он уже обнимает ее за плечи. Он учится в летном училище, она — в мединституте. Между ними нет еще близких отношений, но всему двору известно, что Таня Олега ждет... Следующий снимок — свадебный. Таня в белом кружевном костюме, Олег в летной форме... И пошла жизнь — Таня с Олежкой на руках, Таня, Олег и Олежка на море — они выглядят таким счастливыми! Таня, Олег и Олежка в Измайловском перке на лодке — а он совсем забыл, что бывал там с семьей... Таня, Олег и Олежка на участке в Верховье — снялись на фоне нескольких штабелей кирпича. Таня, Олежка и Глеб Стратонов на речке — снимал Олег. Таня, Олежка-подросток и Олег на веранде своего только что выстроенного дома. Стратонов, Таня и Олежка-юноша садятся в машину. Целая жизнь запечатлена в этих кадрах. Жизнь, которая уже прошла. Хорошая жизнь — на снимках все действующие лица улыбаются. И вот сейчас наступает момент, когда Олег должен все это объявить недействительным — счастье, покой, уют, взаимное доверие.

Какие для этого найти слова?

Хорошо влюбленным, за них лепечет любовь.

А виноватые должны были бы объясняться жестами, как глухонемые, для них не изобретено специального языка.

И Олег, угрюмо тряхнув головой, как будто отгоняя наваждение, спрятал свое прошлое обратно в секретер и попытался подумать о будущем.

Им с Галей, наверное, придется снять квартиру. Об этом уже следует позаботиться, поговорить с приятелями. Лучше всего действовать через знакомых. Но как им, знающим их семью как образцовую, все объяснить? Тоже сложность. Из Шереметьева его погонят. В Шереметьеве ему поставят диагноз: аморальное поведение. Если б Галя просто была его любовницей, на это бы там посмотрели сквозь пальцы. Но то, что он хочет бросить семью, чтобы жениться на любимой женщине, — аморально. Он и не держится за Шереметьево. Будет летать по родимой стране. Вступит в кооператив, получит квартиру. Все постепенно устроится.

Лишь бы только Таня нашла в себе силы стойко перенести их разрыв.

Сколько людей, столько и типов любви. Варя не влюбилась с первого взгляда. Ромка был совсем не в ее вкусе. Ей нравились темные глаза, глубокие и задумчивые, как у Игоря. По этому высокому, стройному красавцу она вздыхала два года. В Ромке не было ничего загадочного. Он все еще походил на неуклюжего, неуверенного в себе подростка. Не умел ухаживать. Долго ничем не выказывал своих чувств, только смотрел на нее нежным взглядом. И Варе казалось, что в его глазах она читала не «я люблю тебя», а «ты мне очень нужна, мне очень плохо одному».

Вздумай она посоветоваться с сестрой, та бы сразу же ответила: гони его прочь. Так Галина и поступала с надоедливыми поклонниками. Но Варе почему-то не хотелось гнать Ромку. Даже наоборот. Теперь она вечерами ждала звонка в дверь, а если Ромка не приходил, испытывала легкое разочарование.

Так прошла весна. Роман не произносил заветного слова, только по-собачьи преданно глядел на нее. Может быть, интуиция подсказывала ему, что торопиться не следует. А может быть, он, как и Варя, не понимал, что с ним происходит, и тем более не сумел бы выразить в словах свои чувства. Поторопись он тогда, и Варя могла от смущения высмеять его или выпалить что-то обидное и непоправимое. Время самый мудрый советчик, время улаживает большие и малые проблемы.

Они расстались на все лето. Варя с матерью жили на даче в Солнцеве у друзей, а Раиса увезла сына сначала в Питер к родне, потом в Киев. И все три месяца Варя думала о нем, о себе и о них вместе. Ромка целый год был эпизодическим человеком в ее жизни и вдруг превратился в главного героя. Она заставляла себя не вспоминать о нем, но это было как наваждение.

В конце августа они случайно столкнулись на улице. Остановились как вкопанные, пристально и жадно смотрели друг другу в глаза. Варя не успела подготовиться к встрече и растерянно молчала. «Привет», — только и произнесли машинально оба. Год назад, вот так же повстречавшись во дворе после каникул, они весело проболтали целый час. Ромка рассказывал о Коктебеле, Питере, она завидовала: