Бенжамен К. утробной ненавистью ненавидит собственную родину: «Единодушно фашистская Франция на трупе моего отца вновь вернула себе антифашистскую добродетель». Он ждет, чтобы пришли новые варвары и все переиграли, чтобы они «выстрелами вылечили Человека от людей, а Человечество — от гуманоидов». Он бредит «братством и чистотой террора». Однако даже в ожидании смерти Бенжамен К. успевает припугнуть читателей угрозой «победы советизма» во всемирном масштабе. Главными ценностями жизни в его глазах предстают смерть и эротика, которая правит всем. То есть «чистое желание», что прославляет в романе «Любовник» и гонкуровский лауреат Маргерит Дюрас.

На страницах романа Бернар-Анри Леви выводит и самого себя, описывая свою встречу с Бенжаменом К. в Иерусалиме. Он кокетливо изображает себя пылким молодым человеком с «лиловыми тенями под глазами», с «тонкими, чуткими пальцами пианиста», «гривой черных, как у индейца, волос» — реклама никогда не помешает. Однако наблюдательный Бенжамен нашел в облике «нового философа» «выражение обманщика или комедианта». И посему счел нужным отправить именно ему в Париж свою «Исповедь», как достойному духовному наследнику.

Программа, высказанная Бенжаменом К. в «Исповеди», насквозь пронизана фашистской идеологией. Он готов подохнуть, как бездомный пес, но лишь при условии, что вместе с ним умрет весь мир, остановится жизнь, планета взлетит на воздух и свершится апокалипсис. Вот почему пути героя и автора «Беса в голове», по мнению газеты «Юманите», ведут «к цинизму и гнусности». Газета «Монд», отмечая, что Бернар-Анри Леви «прошел мимо подлинных проблем века», выразила недоумение, почему премия Медичи присуждена подобному роману. Ответить на этот вопрос несложно: «Бес в голове» отлично вписывается в ту беспрецедентную по размаху антикоммунистическую и антисоветскую кампанию, которую в последние годы ведут крайне правые, реакционные силы Франции.

Разумеется, «Любовник» и «Бес в голове» — только два примера из французской литературы наших дней. Не может не насторожить, что именно книги Маргерит Дюрас и Бернара-Анри Леви обрели такой успех, оказавшись в центре литературной жизни Франции. Но есть в современной французской прозе и другие произведения, авторы которых заняты исследованием настоящей жизни, с ее сложностями и проблемами, а не живописанием «чистой любви» или пропагандой цинизма и ненависти.

К таким книгам можно отнести роман молодого писателя Янна Кеффелека (род. в 1949) «Варварские свадьбы», удостоенный Гонкуровской премии 1985 года. Его первый роман «Черное очарование», вышедший двумя годами раньше, привлек внимание критики и читателей.

«Варварские свадьбы» — книга страшная, но написанная исключительно талантливо. В ней много патологического, извращенного, тягостно-иррационального, однако это — не самоцель автора. Писатель не боится сказать правду о том грязном и страшном, что он видит в нынешней жизни буржуазного общества.

Роман начинается с чудовищной сцены. Трое пьяных американских солдат (идет 1945 год) зверски насилуют четырнадцатилетнюю девушку Николь Бланшар. От этой «варварской свадьбы» рождается ребенок — Людовик. Это ни в чем не повинное существо мать ненавидит; он напоминает ей о пережитом кошмаре. Родители Николь, стремясь скрыть позор дочери, упрятывают ребенка на чердак, где держат взаперти до семи лет. Людовик превращается в странное создание с изувеченной психикой, в изгоя, над которым издеваются все. Николь выходит замуж за добродушного механика Мишо; Людовик живет в новой семье. Однако мать, не желая его видеть, отдает сына в Центр для слаборазвитых детей, где изощренные издевательства над ним продолжаются. Людовик убегает из Центра и скрывается несколько месяцев в обломках выброшенного на берег корабля (действие происходит в Бретани). Всю жизнь мальчика преследует одна мечта: добиться материнской любви и ласки, хоть раз назвать Николь мамой. Чтобы снова заманить Людовика в Центр, мать приходит к нему на корабль. Он убивает ее и бросается с ней вместе (вторая «варварская свадьба») в бушующий прибой.

«Я хотел, — говорил Янн Кеффелек в интервью, — показать тиранию предрассудков». Но замысел романа гораздо шире и глубже. По существу, писатель создал сильную, емкую по смыслу притчу о дегуманизации, бесчеловечности буржуазного образа жизни. В самом деле, страшно, холодно и неуютно жить в мире, где разрушается самая главная связь на земле — связь материнства с детством.

Французская критика высоко оценивает вполне зрелое мастерство Кеффелека. «Рассказ о крестном пути мальчика, — отмечал Венсан Ландель в журнале «Магазин литтерер», — писатель ведет с ошеломляющей простотой». На 6-м Парижском салоне книги, который состоялся весной 1986 года, Янн Кеффелек был признан самым перспективным дебютантом в жанре романа. Думается, Академия Гонкуров выполнила на сей раз завет своего создателя и увенчала премией произведение молодого, оригинального и талантливого писателя, от которого вправе многого ожидать современная французская проза.

…Однажды известная романистка Жозан Дюранто с тонкой иронией заметила, что во Франции издатели, словно портные, живут будущим. Подобно законодателям моды, парижские издатели каждый год, ранней весной, уже начинают лихорадочно искать книги, которые осенью, в разгар «сезона премий», они смогут вывести на старт гонки за литературными наградами. Но лукавое сравнение Жозан Дюранто «хромает», в этой шутке не вся правда. Подлинная литература неподвластна изменчивой моде. Всесильное время все поставит на свои места, и забвенья избегнут лишь те создания слова, которые несут истину о жизни и человеке.

Александр Сабов

След, по которому я шел, оказался запутанным. Где надлежало быть Ассоциации в защиту книжных магазинов, там располагался… храм. О господи, да никак это к тебе в гости занесло меня ни свет ни заря? В глубине двора, меж церковных построек, мелькнула красная сутана. Я бросился догонять. Кюре! В домашнем халате помидорного цвета, в тапочках на босу ногу.

— Ассоциация «Фаренгейт»? — переспросил кюре, кутаясь в сутану-халат. — Нет, это не здесь. Вам надо пройти на улицу Бланш Мэзон, в книжный магазин «Жонас». Отсюда минут десять ходу…

— Но почему же адрес… — начал я.

— Да, ассоциация пользуется почтовым адресом нашего храма. Почему? Поймете на месте…

Магазин был еще закрыт.

Я прогулялся туда-сюда, невольно отмечая про себя, насколько здесь, в восточном Париже, меньше реклам, глуше городские краски. В архитектурные ансамбли с регулярностью припева врываются скучные заборы и длинные, без окон, стены. Здесь живет рабочий люд. Много иммигрантов. А на дверях запертого пока книжного магазинчика — мозаика объявлений: серьезная молодая девица готова сидеть вечерами с ребенком из приличного семейства; студенты университета готовы поработать где угодно и кем угодно, только свистни; кто-то предлагает обучать таким и этаким языкам — плата поурочно; продают попугая, покупают дрозда; ищут редкую книгу, попутчиков в дальнюю поездку…

Жизнь в Париже рассредоточена по коммунам. Это малейшая — меньше не бывает — административная клеточка со всем набором коммунальных заведений и служб. Свой управсовет, свои школы, булочные, рынок, церковь и т. д., включая и книжный магазин, иногда не один. Роль таких вот коммунальных книжных магазинчиков, не блещущих неоном и с виду невзрачных, очень велика, ибо привычных для нас с вами общедоступных библиотек здесь, по существу, нет.

Мой кофе допит. Расплачиваясь, спрашиваю бармена:

— Давно ли напротив вас располагается магазин «Жонас»?

— Нет, мосье, это мое кафе расположено напротив «Жонаса»! — парирует бармен. — В прошлом году мы справили его юбилей: четверть века! А два года назад, между прочим, «Жонас» победил на конкурсе книжных витрин Парижа, который проводило издательство «Вюибер». В награду владельцы магазина, супруги Броскевичи, и оба их продавца, Брижит и Лео, должны были на три дня съездить в Нью-Йорк…