Интерлюдия. Мартин Мятликов
В историю, которая произошла со мной несколько лет назад, поверить еще труднее, чем в то, что ваш покорный слуга носит нездешнее иноземное имя, будучи россиянином.
Но уж постарайтесь. Тем более что имя это настоящее. Именно так (а ни в одном месте не Мартыном) зовут меня, если верить паспорту.
Однажды утром я проснулся с ощущением жуткой неправильности окружающего мира. Все вокруг казалось огромным. А скоро выяснилось, что это я стал маленьким. Ну и еще потерял человеческий облик, коль уж беда, как принято говорить, не приходит одна.
Я превратился в кота, если говорить короче. В кота, не имеющего заботливых хозяев, которые бы кормили его и меняли лоток. И потому был обречен на смерть хотя бы от голода.
Спасла меня собственная оплошность, допущенная еще в бытность человеком. Накануне вечером я забыл закрыть форточку на кухне. А когда стал котом, эта забывчивость стала для меня счастливым… нет, я бы даже сказал спасительным совпадением.
Через эту форточку я смог выскочить из квартиры и пошел искать пропитание. Сделать это было не так-то просто — неопытность, она, знаете ли, редко когда идет на пользу. Но приспособился мало-помалу. Благодаря подсказкам встреченного на пути бывалого товарища по несчастью. Ну и, конечно, людской доброте.
Я успел побродить по улицам, найти временное пристанище в круглосуточном магазинчике, за что отдельное спасибо сердобольным продавщицам. Успел попасться службе отлова бездомных животных и сколько-то долгих дней провести в приюте. Точнее, в грязной темнице, носящей столь благородное прозвание, не иначе, по причине людского лицемерия.
А потом встретил добрую девушку по имени Гуля. Доброй девушке вздумалось завести кота, и пошла она для этого не на птичий рынок. Не стала и объявления на Юле или Авито перебирать. Но пожаловала в называемую приютом темницу, где встретила меня и вызволила.
К сожалению, у доброй и с первого взгляда полюбившей меня девушки Гули был бойфренд, не отличавшийся добротой, и ко мне светлых чувств не питавший. А может ли быть хорошим человек, который не любит котиков? Вопрос, как вы понимаете, риторический.
Не желая Гуле столь незавидной участи — жить с таким человеком — я сумел их рассорить, прибегнув к обычному арсеналу кошачьих выходок.
Разъяренный бойфренд сбежал и больше не возвращался. С Гулей мы остались жить вдвоем. И новая жизнь вроде даже начала мне нравиться, заставляя забыть, что родился-то я человеком. Но одна случайная встреча снова выбила меня из колеи.
Старушка-дачница — она мало того, что понимала мою речь. Вдобавок ей не составило труда распознать, что кот я необычный. И принялась честить вашего покорного слугу за то, что я смирился с участью четвероного питомца. Вместо того, чтобы вернуться в ряды человеков разумных. Ну или хотя бы выяснить причины своего чудесного превращения.
Ну, я попытался выяснить. А для этого вернулся туда, где все началось — домой. Точнее, на порог своей квартиры.
В выборе места я не ошибся. Прибыв туда, я узнал, что в моей квартире (как так и надо!) поселился чужой человек — раз. И два: за радость такую он остался должен другому человеку. Точнее, другой. Некой Ларисе Степановне Кочергиной, которую сам я за зловредный характер про себя прозвал Мегерой. В момент моего возвращения она как раз вымогала свою долю.
Вскоре выяснилось, что на самом деле никакие эти двое не люди. Но крысы, в распоряжении одной из которых (Мегеры) оказался не много не мало кувшин с настоящим джинном.
Джинн в соответствии со своей, известной по восточным сказкам, ролью исполнял желания. А желание у Мегеры Кочергиной и ее клиентов из числа других крыс было одно: зажить в прямом смысле по-человечески. Той жизнью, которой вся эта серая шобла истово завидовала.
Казалось бы, хотят они ходить на двух ногах, носить одежду и есть за столом — хрен с ними. Пусть себе ходят, носят и едят, сколько влезет. Но беда в том, что превратиться треклятые амбициозные грызуны хотели не абы в кого, не в каких-нибудь голых бомжей без документов. А в более-менее обеспеченных и состоявшихся граждан.
И тут в события вмешался фундаментальный закон сохранения, обойти который не в силах никакая магия. Коль крысы хотели не просто человеческую жизнь, но жизнь с определенным набором благ, то следовало эти блага у кого-то забрать. Вместе с жизнью… точнее, обликом человека.
Иначе говоря, одаривая очередного клиента-крысу уютным местечком в человеческом социуме, джинн вынужден был (ничего личного!) изымать при этом из вышеназванного социума одного человека. И, право же, мне еще повезло, что превратился я в кота, а не в крысу. Карма хорошая? Подлинную причину я не знал, да и не очень-то интересовался.
А что действительно было важно для меня, так это вернуть свою жизнь, заодно обломав амбиции кого-нибудь из грызунов. Как они со мной, так и я с ними — опять-таки, ничего личного.
Потому я не без труда вырвался из плена Мегеры, вздумавшей было шантажировать строптивого клиента — деньги, мол, на бочку, не то снова вас местами поменяю. Добрался до ее дома, затем до кувшина с джинном. Хотя нет, вру: дотянуться до кувшина мне помогла парочка воров, пробравшихся в дом «крысы Ларисы» в ее отсутствие. Воров тех я еще с помощью магии джинна наказал — вот такой я неблагодарный!
Так или иначе, жизнь мою прежнюю джинн мне вернул. Я снова жил в собственной квартире, ходил на работу и был избавлен от необходимости вылизывать себя, любимого каждый день не по разу.
Но очень скоро мне захотелось внести в эту вновь обретенную жизнь нечто новое. Для чего я разыскал добрую девушку Гулю уже будучи человеком.
Где она жила, я запомнил еще когда бегал на четырех лапах. Зато теперь явился к ее порогу, одевшись в свой лучший костюм, с букетом цветов, коробкой конфет и бутылкой вина.
Конечно, мое внезапное появление (причем с мотивами нескрываемыми и предельно ясными) Гулю сперва шокировало.
«Э-э-э, мы знакомы?» — еще растерянно пролепетала она, стоя в проеме и судорожно поправляя красный атласный халатик, казавшийся ей в тот момент то ли слишком легким, то ли слишком коротким. До неприличия.
Но это — внешние проявления. Тогда как я-то был точно уверен, что Гуля не против гостей подобного рода. Отнюдь. Ведь она недавно рассталась со своим хахалем… чему ваш покорный слуга немало поспособствовал. Плюс питомец потерялся. А человеку в одиночестве тяжко и некомфортно.
Тем более что замечу без ложной скромности: я далеко не худший вариант в качестве такого гостя. И недурен собой, и не сопляк какой-нибудь — из тех, кто из родителей деньги тянет. А также не бездельник, не альфонс-любитель вроде того же не к ночи помянутого, мною отпугнутого бойфренда Гули Виктора.
Гуля потом мне еще призналась, что кого-то я ей напомнил. Кого-то, кого она пыталась вспомнить, но не могла. Взгляд, говорила, у меня смутно знакомый.
И вот примерно года три мы с ней живем вместе. А скоро нас будет уже трое, если доктор нам не врет.
И, наверное, можно было бы завершать эту историю. Хрестоматийной фразой «и жили они долго и счастливо». Да только, увы, так бывает только в сказках или романтических фильмах. В жизни же полноценный хэппи-энд невозможен, а финал предусмотрен только один. Причем ни с какого боку не «хэппи»… за очень-очень редким исключением.
Дело в том, что пребывание в кошачьей шкуре не прошло для меня даром. Я стал понимать язык животных. И сохранил эту способность… или, правильнее будет сказать, особенность восприятия, даже снова став человеком.
Работало она несколько своеобразно. Если, скажем, где-то лают собаки, но на это не обращать внимания, то как бессмысленное гавканье и тявканье издаваемые ими звуки и воспринимаются. Просто фоновый шум. Но стоит начать прислушиваться, как очень скоро начинаешь понимать: одна псина не просто гавкает, но ругает другую за то, что посмела бродить там, где не надо. Например, где первую из собак подкармливают. А пес номер два в ответ права качает. Я, мол, хожу где хочу и мнением о том всяких блошиных приютов не интересуюсь.
И ладно собаки. Их внутренний мир примитивен, а разговоры крутятся вокруг сиюминутных забот и интересов. Пожрать, спариться. Самоутвердиться за счет ближнего своего. Гопота, одним словом. Только четвероногая.
У других братьев меньших порой удавалось подслушать кое-что, куда более интересное. Так я услышал легенду о Рогатой праматери-Крысе, передаваемую из уст в уста поколениями этих мерзких… но далеко не глупых грызунов.
И да, не удивляйтесь: даже у бессловесных тварей есть некоторое подобие культуры, включая собственную мифологию. Тем более, бессловесны они только для вас, не для меня.
Сюжет легенды в следующем. В давние-де времена в мире было темно, и все твари бродили по земле в слепоте и страхе. Только в подземных глубинах горел огонь. И однажды этот глубинный огонь прорвался сквозь толщу земли, выбросив гору серого пепла и тучу дыма.
Гора пепла обернулась Рогатой праматерью-Крысой, став ее телом, а дым стал духом. И из чрева праматери-Крысы вышли полчища крыс обычных. Или, Серого Народа, как они, с ноткой пафоса, именуют себя в легенде.
Рогатая праматерь-Крыса одарила своих детей четырьмя силами, давшими преимущество над другими земными тварями.
Во-первых, научила видеть в темноте — и, соответственно, от темноты, в мире царящей, в отличие от других, не страдать.
Во-вторых, сделала всеядными, то есть способными есть почти все, что не горит в огне и не летает по воздуху. Благодаря чему смерть от голода представителям Серого Народа почти не грозила.
В-третьих наделила стойкостью к болезням. Отчего зараза, цеплявшаяся к крысам, большую опасность представляла не для них самих. Но для других живых существ, оказавшихся на пути грызунов.