* *

*

Об отношении большевиков к этой концепции порабощения людей от имени Бога В.И.Ленин писал в работе «Социализм и религия» ^[76] в 1905 г. следующее:

«Современное общество всё построено на эксплуатации громадных масс рабочего класса ничтожным меньшинством населения, принадлежащим к классам землевладельцев и капиталистов. Это общество - рабовладельческое, ибо “свободные” рабочие, всю жизнь работающие на капитал, “имеют право” лишь на такие средства к существованию, которые необходимы для содержания рабов, производящих прибыль, для обеспечения и увековечения капиталистического рабства.

Экономическое угнетение рабочих неизбежно вызывает и порождает всякие виды угнетения политического, принижения социального, огрубения и затемнения духовной и нравственной жизни масс. Рабочие могут добиться себе большей или меньшей политической свободы для борьбы за своё экономическое освобождение, но никакая свобода не избавит их от нищеты, безработицы и гнёта, пока не сброшена будет власть капитала. Религия есть один из видов духовного гнёта, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т.п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живёт чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа. Религия - род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь.

Но раб, сознавший своё рабство и поднявшийся на борьбу за своё освобождение, наполовину перестает уже быть рабом. Современный сознательный рабочий, воспитанный крупной фабричной промышленностью, просвещённый городской жизнью, отбрасывает от себя с презрением религиозные предрассудки, предоставляет небо в распоряжение попов и буржуазных ханжей, завоёвывая себе лучшую жизнь здесь, на земле. Современный пролетариат становится на сторону социализма, который привлекает науку к борьбе с религиозным туманом и освобождает рабочего от веры в загробную жизнь тем, что сплачивает его для настоящей борьбы за лучшую земную жизнь» ^[77].

Да, В.И.Ленин писал об отношении большевиков-марксистов к библейскому проекту порабощения человечества от имени Бога и об отношении большевиков не к Богу (Ленин был убеждён в том, что Бог не существует), а к исторически реальному идеалистическому атеизму той эпохи; писал с позиций безальтернативного атеизма - атеизма материалистического. Тем не менее:

Политика большевиков, будучи направленной на искоренение эксплуатации «человека человеком», объективно была направлена на искоренение любого идеалистического атеизма, целью которого является эксплуатация людей и обществ от имени Бога. И в этом аспекте она лежала в русле Промысла.^[78]

Соответственно Конституция СССР 1936 г., будучи выражением именно такой политики большевизма, не вписывается в библейскую концепцию порабощения человечества и в другие исторически реальные концепции эксплуатации «человека человеком» на основе иных разновидностей идеалистического атеизма. И её появление в истории - результат того, что библейцы-активисты в их большинстве тоже не задумываются о том, что любое законодательство - выражение некой концепции организации жизни общества в преемственности поколений. В силу этого обстоятельства среди братанов-масонов, действовавших в СССР, не нашлось никого, кто бы смог пресечь появление именно этого текста Конституции СССР 1936 г. и инициировать порождение текста, соответствующего библейской доктрине порабощения человечества от имени Бога в её марксистском выражении. Эти задачи были решены в конституции СССР 1977 г.

Но Конституция СССР 1936 г. также, как и любое законодательство в человеческом обществе, концептуально обусловлена и выражает принципы и алгоритмику управления по определённой концепции. Она хотя и не поминает Бога, но по сути своей проистекает из альтернативной библейскому проекту порабощения человечества концепции построения Царствия Божиего на Земле усилиями самих людей, живущих по совести. Её статья 124 (см. ранее в разделе 2.1), хоть и рождена в культуре воинствующего атеизма-материализма, тем не менее провозглашает свободу совести, как право гражданина СССР быть верующим либо быть атеистом, и потому не противоречит кораническому принципу: «Нет принуждения в религии. Уже ясно отличился прямой путь от заблуждения. Кто не верует в идолопоклонство и верует в Бога, тот ухватился за надёжную опору, для которой нет сокрушения»^[79]. И ничто не мешает понимать в её тексте слово «совесть» в соответствии с его истинной сутью: совесть - врождённое религиозное чувство, «подключённое» к бессознательным уровням психики, отображающее результаты своей деятельности на уровень сознания вполне определённым образом. Не запрещает Конституция 1936 г. вести по совести и дискуссии на темы религии и атеизма, которые, - если их вести по совести и вдумчиво, - ведут к распространению в обществе беззаветной веры Богу (свобода слова провозглашена в ней - ст. 125, пункт «а»).

Конституция СССР 1936 г. - Конституция общества, старающегося жить на основе Единого Завета от Бога всем людям: жить под властью диктатуры совести, не подавляемой какими бы то ни было вероучениями идеалистического либо материалистического атеизма.

В ней нет упоминаний ни марксизма вообще, ни его классиков-основоположников персонально, и соответственно в ней нет утверждений об обусловленности строительства социализма и коммунизма «марксизмом» или «марксизмом-ленинизмом» и верностью этой идеологии общества. Иначе говоря, Конституция СССР 1936 г., будучи концептуально обусловленной, не является идеологически ограниченной или подчинённой задаче проведения в жизнь какой-либо идеологии ^[80].

Эта её особенность вызвала неудовольствие и Л.Д.Троцкого ^[81], по мнению которого:

· её формулировка «от каждого по способностям - каждому по труду» (ст. 12) - «внутренне несостоятельна и бессмысленна», представляет собой извращение формулы К.Маркса коммунистического принципа «от каждого по способности - каждому по потребности» и скрывает принуждение в СССР к труду и нормированию соответственно общекапиталистическому принципу «выжать из каждого, как можно, больше и дать ему в обмен, как можно, меньше»;

· она юридически ликвидировала «диктатуру пролетариата» и вернулась «от советской системы выборов, по классовым и производственным группировкам, к системе буржуазной демократии, базирующейся на так называемом «всеобщем, равном и прямом» голосовании атомизированного населения»;

· конституция представляет собой юридическое оформление тирании партаппаратной бюрократии ^[82].

Л.Д.Троцкий прав в том, что Конституция СССР 1936 г., действительно немарксистская. Он прав и в оценке общественно-политической реальности СССР тех лет: партаппаратная бюрократия действительно склонна к тирании, несёт в себе тенденцию к тому, чтобы стать эксплуататорским классом и реставрировать капитализм, изрядная доля население страны после всех потрясений времён революции, гражданской войны, становления новой государственности живёт в страхе и в силу этого обстоятельства не способна ни к чему, кроме как демонстрировать верноподданность партаппаратному бюрократическому режиму.

Но всё это не имеет никакого отношения к принципам и алгоритмике государственного управления и воспроизводству государственности обществом, описываемым Конституцией 1936 г. В этом аспекте Л.Д.Троцкий - клеветник. Это подтверждается и исторически тем, что партаппаратная бюрократия не приняла Конституцию 1936 г. к руководству своею деятельностью, и на её принятие VIII съездом Советов отреагировала репрессиями 1937 г., упредившими выборы и фактически сорвавшими их проведение в соответствии духом с новой Конституцией страны. Конституция, выразившая интересы партноменклатуры, была принята только 40 лет спустя - 7 октября 1977 г. на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 9-го созыва.