Рой, швейцар пятизвездочного отеля «Рэндольф», жизнерадостный, с румянцем во всю щеку мужчина шестидесяти лет, дежурил с полудня. Как всегда, он был подробнейшим образом проинструктирован главным администратором об ожидавшихся в этот день заездах — в первую очередь конечно же о довольно большой группе американских туристов, занимающих целый автобус, которая должна прибыть в 4.30 дня.

Рой, еще в 1945 году начавший работать в отеле мальчиком-посыльным — целых сорок пять лет тому назад, — относился к американцам не без симпатии. Не то чтобы у него имелось особое желание слетать туда в отпуск или совершить еще что-либо экстраординарное, но просто они были, как правило, довольно приятной публикой, эти янки: приветливые, разговорчивые, щедрые. И хотя он сам оставался убежденным патриотом, с недавних пор у него появились некоторые сомнения в автоматическом превосходстве соотечественников, особенно с тех пор, когда в предшествующем месяце он вернулся на европароме после невероятно жалкой ничьей, 0:0, между Англией и Голландией.

До прибытия автобуса оставалось еще пять минут, но, сидя в своем закутке у главного входа, он увидел, как аристократического вида автобус медленно въезжает под белый тент с двумя элегантными фонарями по бокам, натянутый перед входом в главный отель Оксфорда. Через несколько секунд он уже стоял на верхней ступеньке в своей синей с желтыми позументами ливрее, источая благостные улыбки, готовый встретить вновь прибывших гостей соответствующей порцией «тепла», засвидетельствованного на нескольких красочных страницах рекламного проспекта. Над головой у него на легком ветерке трепетали флаги —  «Юнион Джек», «Общего рынка» и США. Он любил свою работу — всегда любил и, в общем-то, редко называл ее «работой». Столь же редко, как редко что-нибудь случалось в таком прекрасно налаженном заведении, каким являлся отель «Рэндольф». Да, здесь редко что-либо случалось.

Но время от времени?

Да, время от времени.

Фил Олдрич, маленький человечек со спокойным выражением лица, гражданин США (также из Калифорнии), перебрался со своего привычного и уединенного места на заднем сиденье и расположился подле миссис Роско. Слух у него давно уже не был таким, как когда-то, а ему хотелось знать, что происходит. В автобус вошел заместитель  управляющего собственной персоной, чтобы поприветствовать гостей и объявить, что чай — или, по желанию, кофе — уже ждут их в салоне «Сент-Джон» на втором этаже, а все спальни подготовлены для отдыха, да и все удобства, которыми располагает отель, от телефона до пресса для глажения брюк, с этого момента в полном распоряжении гостей, что уже сейчас, в этот самый момент, пока он беседует с ними, их багаж разгружается, пересчитывается, проверяется и  разносится по комнатам. И наконец, заключил он, если все соблаговолят  заполнить регистрационные карточки, не покидая автобуса, то это сэкономит массу времени.

Встреченный одобрительными кивками с обеих сторон прохода, Ашенден тут же раздал листки, где уже были заполнены графы с ответами на вопросы, имевшими отношение к его компании: следующий пункт маршрута, вид оплаты, прибытие, отъезд и национальность. Туристам оставалось только вписать домашний адрес, телефон, номер паспорта и поставить подпись.

Фил не смог удержаться, чтобы не отметить с апломбом:

— Вот это я понимаю! Чертовски хорошая организация, Джанет.

На этот раз миссис Роско не сумела обнаружить какой-либо явной промашки в обслуживании и компенсировала свое разочарование по этому поводу тревожными  мыслями о потенциальных опасностях, которые могут подстерегать их в непредсказуемом будущем:

— Надеюсь, по крайней мере, здесь понимают, что между вегетарианской и невегетарианской пищей большая разница.

— Джанет! Это же один из лучших отелей в Соединенном Королевстве...

Их разговор прервал голос Ашендена:

— Итак! Если все готовы... салон «Сент-Джон», это на втором этаже, прямо по главной лестнице... чай или кофе... прямо сейчас. Я знаю, кому-то захочется сначала расположиться, ополоснуться... Сдайте свои карточки портье, это вот тут, прямо перед нами, как только войдете в главные двери... просто подпишите бумажки и получите ключи... Гостевой лифт с правой стороны от входа, в коридоре...

— Ну, пошли же! — прошипела, изнемогая, Лаура.

— ...потом я обойду все ваши комнаты, проверю, все ли в порядке...

Ашенден знал, что делает. Опыт научил его, что первый час в любом новом отеле всегда самый важный, ибо вовремя принятые по пустячной проблеме меры могут обеспечить на весь остальной срок пребывания более или менее безмятежную жизнь, а не адское существование. Счастье улыбалось Ашендену, и ему нечасто, не считая отдельных случаев, приходилось выслушивать возбужденные жалобы на тараканов, мышей или некультурных предыдущих постояльцев номера. Но с мелочами разного рода дело иметь приходилось постоянно даже в самых респектабельных заведениях: в ванной нет мыла, почему только два пакетика со сливками у электрического чайника в номере, где инструкции по обращению с телевизором без кнопок и что это такое, все еще никаких, совершенно никаких признаков багажа...

Эдди Стрэттону удалось протиснуться вторым в очередь к портье, и Лаура выхватила у него ключи от номера 310, не дожидаясь, пока он разделается с бумагами.

— Я побежала, Эл, скорей в ванну. Сил нет ждать...

— Ладно, но не закрывай дверь, дорогая, а то у нас только один ключ, о’кей? А я выпью чашечку чаю в салоне «Сент-Джон».

— Ну, конечно, о чем ты говоришь. Конечно, не запру...

Она заспешила к лифту.

Пока она шла по вестибюлю, Эдди обернулся и посмотрел в глаза миссис Ширли Браун. Несколько мгновений между ними не возникало контакта, но затем, искоса бросив короткий взгляд на мужа, Ширли едва заметно кивнула, и в глазах у нее промелькнула улыбка.

— Наконец-то — пробормотала Лаура Стрэттон, в третий (и последний) раз поворачивая ключ в замке по часовой стрелке (что оказалось правильным).

Дверь их номера не выходила в главный коридор. Номер можно было найти по небольшому указателю, прикрепленному на стене у вращающейся двери с надписью «Пожарный выход». Стрелка показывала направление, в котором нужно искать комнату 310. Миновав эту дверь, Лаура оказалась в другом параллельном коридоре, шириной фута четыре-пять. Пройдя ярдов пять по этому коридорчику, Лаура оказалась перед дверью в свой номер. Чуть дальше коридорчик поворачивал под прямым углом направо и упирался в другую вращающуюся дверь, тоже с надписью «Пожарный выход». Лаура безошибочно догадалась, что через эту дверь можно выйти на черную лестницу и по ней спуститься на первый этаж. О чем она не подумала, так это о том, что за этим поворотом спокойно мог спрятаться человек и его можно и не заметить, стоя в коридоре перед дверью номера.

Если только кто-нибудь пожелает остаться  незамеченным...

Лаура вынула ключ из замочной скважины и аккуратно притворила дверь, чтобы язычок не защелкнулся. За дверью стояли два черных кожаных чемодана. Она осмотрелась вокруг, и комната ей понравилась. Справа виднелась двуспальная кровать под бледно-зеленым покрывалом, за ней — гардероб. Напротив — три сводчатых окна с занавесками до пола, а перед ними  выстроились справа налево: столик с чайными принадлежностями, телевизор, низенький туалетный столик с зеркалом и красное плюшевое кресло. Она разглядела почти все, разве что не обратила внимания на неплохую репродукцию «Вида Делфта» Вермера над кроватью. Со своим первым мужем они видели оригинал в музее Маурицхеймс в Гааге, где услышали от гида, что это любимая картина Марселя Пруста, но, как ни странно, тогда картина не произвела на нее впечатления, и теперь, в те немногие минуты жизни, которые остались у нее, она уже не имела возможности произвести переоценку столь поспешного суждения.