Летчикам предсказывали безоблачную погоду, но у линии фронта они неожиданно попали в густую облачность. Это было как раз наруку. Наши летчики удачно использовали облака, тянувшиеся к западу от железной дороги.

Маршрут полета был выбран с таким расчетом, чтобы к аэродрому Сокольники подойти с тыла, с северо-запада, по темной стороне горизонта, а не с востока, как в первый раз, когда самолеты были ясно видны на фоне светлого неба и издали были встречены огнем зениток. И действительно, поздно обнаружив приближение группы, противник не мог вести по ней прицельного огня, а заградительного огня батарей штурмовики легко избежали.

Когда наши штурмовики подлетели к аэродрому, там уже начиналось движение. Многие вражеские самолеты рулили, некоторые стояли на старте, но большое количество их еще было сосредоточено на стоянках, особенно у ангаров с западной стороны аэродрома.

Штурмовики обрушились на противника из-за облаков, словно снег на голову. Тут самолет Ил показал [48] врагу всю мощь своего оружия. Хотя в воздух успело подняться несколько немецких истребителей, но внезапность удара позволила нашим летчикам отлично провести штурмовку. Когда атака уже закончилась, на штурмовиков набросились вражеские истребители. Плотный строй, которого держалась группа советских штурмовиков, организованный огонь воздушных стрелков и четкая, согласованная работа наших истребителей не позволили противнику причинить штурмовикам ущерб. Был поврежден только один самолет, летчик которого все же сумел дотянуть свою машину до своей базы и произвести благополучную посадку.

До полудня ни один вражеский самолет не беспокоил наши войска. Эффективность налета советских штурмовиков оказалась огромной. В Сокольниках были повреждены три ангара, многие самолеты загорелись на земле. Вражеский аэродром горел в течение нескольких часов.

Большую роль в налетах на аэродромы играла истребительная авиация, прикрывавшая действия штурмовиков. Надо прямо сказать, что именно согласованные действия штурмовиков и истребителей позволяли успешно совершать налеты на аэродромы врага.

Чем быстрее и решительнее шло наше наступление, тем меньше самолетов оставалось у врага. Удары нашей авиации по аэродромам неприятеля с каждым днем нарастали. Так, при взятии Кенигсберга сыграл свою роль умелый удар штурмовиков по аэродрому Нейтиф, нанесенный группами «илов», одну из которых вел Герой Советского Союза гвардии майор Макаров. Дело было так.

К цели самолеты подошли с юга через залив Фришгоф. Когда аэродром стал виден, две ударные группы штурмовиков понеслись вперед на большой скорости, а третья открыла огонь по зенитным [49] точкам, находившимся поблизости от крепости Пиллау. Что касается зениток, то они не могли причинить серьезных помех, так как сами попали под обстрел «илов».

Огонь из пушек и пулеметов, бомбовые удары, штурмовые атаки следовали друг за другом. Постепенно «илы» перешли на бреющий полет. Этот маневр помешал вражеской зенитной артиллерии вести по нашим самолетам прицельный огонь.

После шести заходов на аэродроме было уничтожено 13 самолетов ФВ-190 и Ме-109, разрушено два ангара, несколько аэродромных построек, бетонированная полоса взлетного поля. По сигналу ведущего штурмовики под прикрытием истребителей ушли от цели через залив Фришгоф.

Истребители противника ни с этого аэродрома, ни с соседнего подняться не смогли, так как там в это время действовали другие группы «илов». В трудных условиях совершил успешный налет на аэродром дважды Герой Советского Союза капитан Ефимов.

На подступах к Данцигу немцы оказывали упорное сопротивление нашим наступающим войскам. День и ночь шли ожесточенные бои. Каждый метр земли, каждый дом брался с бою. Данциг, блокированный Советской Армией, был прикрыт сильной системой противовоздушной обороны. Несмотря на близость линии фронта, аэродром Легштрисс [50] продолжал действовать. Самолеты рассредоточивались далеко за пределами рабочего поля - между ангарами, домами. Иногда немцы отруливали самолеты по шоссейной дороге к городу и укрывали их между зданиями.

- Однажды я повел группу «илов» на штурмовку артиллерийско-минометных позиций и скопления техники противника в районе Олива, - вспоминает капитан Ефимов. - Но уже в воздухе я получил новое задание: нанести удар по аэродрому Легштрисс. Как потом стало известно по поступившим сведениям разведки, задание мы это получили потому, что там находилось в это время много самолетов, которые немцы намеревались перебазировать. В ангарах велась подготовка к погрузке разобранных самолетов на баржи.

Линию фронта мы пересекли с повышенной скоростью. Немцы, привыкнув к меньшей скорости «илов», просчитались, и разрывы зенитных снарядов оказались позади нас. Весь путь до цели мы прошли под сильным зенитным обстрелом. На аэродроме зенитная артиллерия встретила было нас огнем, но на втором заходе мы заставили ее замолчать. Затем группа начала штурмовку аэродрома. Вражеские самолеты были рассредоточены, и каждому из нас приходилось самому выбирать себе цель. После трех заходов мы взяли курс на центр Данцига. Немцы не ожидали такого маневра и в [51] первый момент прекратили огонь. Мы же, не дойдя двух километров до центра, резко изменили курс и без потерь ушли на свою базу.

Результатами полета мы были довольны. На аэродроме Легштрисс было сожжено 14 самолетов и ангар, в котором находилось еще 20 самолетов, подготовленных к эвакуации.

6. В горах

Трудно войскам наступать в горной местности. Каждую скалу, расщелину враг старается использовать для обороны. И в горах на помощь нашим сухопутным войскам приходила штурмовая авиация.

Полет над горным хребтом даже в мирных условиях сложен и небезопасен. Боевые действия в горах требуют от летчиков большого опыта и искусства.

Бои штурмовиков в районе Карпат являются одной из самых славных страниц в истории нашей штурмовой авиации. Условия местности и неустойчивая погода затрудняли массированные налеты авиации. Действовать приходилось небольшими группами, часто в одиночку. Штурмовики активно помогали подавлять артиллерию противника, не допускали подхода резервов. Только за несколько дней в Карпатах было выведено из строя более 200 автомашин с войсками и грузами, 20 танков, создано до 70 очагов пожара и подавлен огонь многих батарей полевой и зенитной артиллерии врага. В результате активных действий авиации перевалы через Карпаты все время находились под нашим контролем. Противник, прижатый к горам, метался в тщетных поисках путей отхода.

Серьезным испытанием для наших войск было наступление в горно-лесистой местности при Кросненской [52] операции. Части левого крыла фронта подошли вплотную к подножию хребта Буковец. Горы с крутыми склонами были непреодолимы. Обходя эти горы, наши войска продвигались по долинам рек и ущельям, то и дело попадая под удары артиллерии противника. Командование послало на помощь наземным войскам штурмовую авиацию.

Штурмовики были в этой операции очень хорошим средством, способным заменить артиллерию, и в ряде случаев сыграли решающую роль, обеспечив продвижение наших войск.

Так, например, три дня бились наземные части, пытаясь овладеть деревней Гамры, в районе горы Цергова, высотой в 718 метров, но все безрезультатно. Несколько танков погибло в боях, а войска все же не продвинулись вперед. Артиллерия действовать не могла, так как цели располагались на обратных скатах.

И вот Героя Советского Союза гвардии капитана Балабина послали с «илами» штурмовать артиллерию противника в районе Тарновки и Гамры.

Летчикам предстояло определить обстановку на месте и самостоятельно решить, как действовать.

Еще до вылета Балабин предупредил экипажи: линию фронта группа пройдет между горой Цергова и Суха-Гора. Самолетам придется действовать над целью в одиночку. Атака будет производиться с малых высот.

Сначала группа «ильюшиных» прошла вдоль линии фронта по территории противника, чтобы лучше рассмотреть цель. Учитывая условия местности и сильный зенитный огонь, Балабин решил, что заход возможен только в сторону своих войск. По его сигналу группа приняла боевой порядок на небольшой высоте, оставив батарею зенитной артиллерии выше себя. [53]