— О, так мне и пострелять можно? — радуюсь наигранно, беря в руки такое знакомое оружие.

— Держи, — вручает мне два патрона в руку.

— Один как в фильме — что бы покончить с собой, а второй для чего? Что бы наверняка? — улыбаюсь, заряжая ружье.

— Второй что бы избавить меня от копания тебе и себе могил, — иронично отвечает он.

— А я думала она у нас общая будет?

— Что бы охотника похоронили с волчицей? Да ни за что! — ой какие мы пафосные.

— Ну тогда я, пожалуй, лучше перестреляю вас всех, руку тебе отрежу и сбегу в закат, — подбрасываю пачку патронов в руке.

— Остальные патроны ты даже в руки не возьмешь, они с отравой, — забирает с моей руки пачку с патронами и высыпает их на стол. Да уж, ядовито желтая полоска подтверждает его слова. Получается нормальные патроны только у меня.

— Все планы испортил, — наигранно закатываю глаза.

— Артур! — слышим, как зовет его Рад снаружи.

— Сиди тихо до вечера, может он перестанет страдать ерундой раньше и просто поедим домой, — бросает он уходя.

Осматриваюсь по сторонам, как будто здесь есть чем заниматься до самого вечера? Нужно было книгу взять, а то, кто его знает сколько еще здесь куковать? Беру в руку патрон с желтой полоской, кручу их в руке. И по чему он сказал, что не возьму? Эта дрянь же внутри пули, пуля же герметична. Вешаю двустволку на плечо, делаю из пуль сердечко, такой бред, а здорово отвлекает. Ставлю последнюю и меня резко бросает в дрожь. Чувствую что-то странное, поворачиваюсь к выходу из палатки. Хватаю ствол, меня ведет не то паника, не то страх. Что такое? Через вход в палатку ничего не вижу, только деревья и лес.

Он появляется резко, так что сердце просто останавливается на долгое мгновение. Огромный белый волк сносит верх палатки, отбрасывая ее назад. На заднем фоне охотники кричат, но потом они как будто исчезают, все исчезает, остается только знакомая голубизна глаз. Пару не ровных бешеных ударов сердца и перед мной уже не волк, а человек.

Такой красивый, не такой каким я его помнила. Волосы спутаны и кажется слегка отросли, вся грудь в шрамах, их кажется раньше не было. О чём я думаю? Как такое возможно? Подходит ко мне все ближе, дрожь в теле увеличивается. Что мне делать? Не могу оторвать от него взгляда, не могу понять, что ему здесь надо. Только одно понимаю точно — нас убьют и очень скоро.

Моя двустволка упирается ему в грудь, точнее в левое плечо. Она не дает ему подойти, или останавливает поток моих странных желаний?

Что теперь делать? Рад убьет его, затем меня. Хотя нет, я все еще буду ему нужна. Зачем он пришел? Как меня нашел? А искал ли? Это случайность или Тася проболталась? Не хочу, чтобы он умирал, не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! Не хочу, чтобы план этого больного ублюдка — Рада исполнился, из-за меня война не начнется.

Отрываю взгляд от оборотня, смотрю за его спину. Охотники с ружьями наготове, их слишком много, стреляют куда лучше меня, к тому же пули их с отравой, не то что… у меня. А что если это сделаю я?

Щеки касается теплые пальцы, заставляя смотреть только на одного человека. Как быстро поменялось у меня мнение о них, когда я повстречала настоящих монстров. Это движение так знакомо, что вызывает поток марашек по спине.

— Даша, — слышу его голос, зажмуриваюсь, почти не ощущая одинокой слезы, стекающей по щеке.

Нажимаю на спусковой крючок, раздается выстрел. Приклад отдает в плечо, но не чувствую этой боли. Открываю глаза, он все еще там, даже не сдвинулся с места. Кровавое месиво на груди, брызги крови на его лице.

Его губы двигаются, но я ничего не слышу, уши заложило. Зато Рада вижу, с ружьем в руке. Второй выстрел даже не заставляет вздрогнуть, только еле успеваю дуло сдвинуть выше.

Кай падает перед мной на колени, опускает голову и только сейчас понимаю, что сделала. В голове какой-то ступор, меня хватаю за руку, забирают двустволку, точнее вырывают силой, потому что я не хочу отдавать. Артур бьет Кая на коленях прикладом и только после этого он падает лицом на брезент палатки.

Жесткая пощечина Рада приводит в себя куда лучше его криков. Он держит меня за плечи, кажется я не просто, не в себе, а на грани очень сильной истерики.

— Добить? — кричат охотники, обступив Кая с оружием наготове.

Кусаю язык до крови, чтобы не закричать «нет». Если они увидят мою привязанность к нему — сразу убьют. В него стреляла только я, больше никто, если хоть один выстрелит, тогда эта отрава его точно добьет. Если скажу, что это не тот альфа, или вообще не альфа, есть шанс что они его не убьют сразу.

— Это он? — спрашивает Рад в Артура.

Поворачиваюсь на парня, совсем забыла, что они видели и знаю друг друга. Смотрю на парня чуть не умаляя, сжалься, пожалуйста сжалься!

— Не знаю, не похож, — мотает головой Артур склонившись возле Кая и смотря на его лицо, — разве бывают с белой шерстью?

— Видать бывают, — толкает ногой его тело один из охотников, — кажется сдох.

— Держитесь подальше, мы не можем сказать наверняка, — командует Рад.

— Что делать? Он похоже одиночка, посмотри на спину, это следы когтей других оборотней. Одиночки не привязаны к территории, он может знать где находятся другие стаи, — переводит взгляд с оборотня на Рада, а затем мельком смотрит на меня.

Жду ответа черноглазого почти не дыша, но в то же время, несмотря на него. Мне кажется он все поймет, когда увидит мои мокрые глаза.

— Ты его знаешь? — спрашивает у меня, жестко хватая за подбородок.

— Поверь мне, — шепчу, потому что, если скажу громче голос сломится от рыданий, и ложь будет очевидной, — я не знаю кто он такой.

— Он сказал тебе что-то, что?

Нельзя долго думать перед ответом, потому говорю то, что бы оправдало мои выстрелы.

— «Я убью тебя, подстилка охотников». - вот его слова.

Рад молчит, только в глаза смотрит. Затем отворачивается и быстро приказывает собирать вещи и связать, и засунуть «тварь» в багажник.

— Будет Андрею новая игрушка, — говорит с улыбкой Артуру, удерживая меня за плечи садится в машину.

Другие охотники быстро собирают вещи, и перед уходом обрызгивают химикатами поляну, что бы никто не смог выследить нас по запаху. Моя надежда что он был не один, себя не оправдала. Смотрю на собственные руки, что бы не смотреть в какую именно машину его положили. Они дрожат крупной дрожью.

— Что с тобой? — Рад от чего-то сидит рядом, обычно он держится подальше от меня.

Приобнимет, чтобы сжать мои дрожащие руки своими. Горячие дыхание над ухом заставляет вздрогнуть всем телом.

— Я никогда не убивала, — выдыхаю признание на одном вздохе.

— Все бывает впервые, — говорит он в ответ.

Мерзкие губы целуют в висок, но даже не дергаюсь в сторону. Не могу поверить, что сделала это, может это был не единственный способ спасти его? Может я сделала только хуже? Какая разница на это «может» и «если». Сделала как и сделала, теперь главное не наломать еще больших дров.

***

Машина останавливается возле больницы, так давно в ней не была. Хочется побежать первой и позвать врача, но я сижу на месте. Выхожу только когда Артур открывает для меня дверь, Рад уходит командовать охотниками, куда раньше. Кажется, он начал доверять мне, но это уже не важно. Мой план был глуп, изменить мнение охотников об оборотнях изнутри, узнать то что они скрывают. Ведь есть же причина, по которой охотники просто не нападут первыми на оборотней, чтобы развязать войну? Все это уже не имеет смысла, сейчас думать нужно о том, как спасти эгоистичного болвана, который непонятно от чего пришел за мной к охотникам. Выхожу медленно, не могу вести себя так, как будто ничего не произошло. Незаметно сжимаю руку Артура на долгое мгновение — так говорю ему спасибо, что бы только он понял. В лицо ему не смотрю, вообще никому не смотрю. Андрей о чем-то громко спорит с другими охотниками, и в частности с Радом.

Они завернули Кая в брезент с палатки и бросили его словно какую дохлую псину на кушетку. Несколько охотников стоят рядом с кушеткой с оружием наготове. И это они люди? Спорят о том, что будут делать с ним дальше, вместо того что бы спасать. Сжимаю кулаки, силой заставляю себя отвести взгляд, это слишком подозрительно. Нужно что-то сделать, что бы они занялись делом, отвлечь их, в голову приходит только одно. Пробираюсь сквозь толпу к Раду, дергаю его за руку, заставляю прекратить разговор и посмотреть на меня.