— Председатель, — слышу ещё один мужской голос и поднимаю голову, чтобы увидеть человека, которому он принадлежит.

Мужчина с саквояжем в руках, лет за сорок, одет в белый халат поверх армейского камуфляжного костюма.

— Где ты ходишь, Андрей? Иди, посмотри, в жизни подобного не видела, — махает рукой цыганка.

Доктор нерешительно заходит в комнату, кивает мужчине, удерживающем меня, и заходит мне за спину. Следом слышу задумчивый вздох, и мне впервые хочется посмотреть, что они такое там увидели.

— Посмотрим — ка, — говорит доктор, судя по звукам роясь в саквояже.

Что-то холодное качается спины, но я ничего не чувствую, пока доктор что-то там делает. Даже боли нет в спине, за то во всех остальных частях тела боль не прекращается. Все трое странных людей смотрят на меня как на какой-то странный эксперимент, от этого всё больше становится не по себе.

— Всё, — выдает врач после какой-то возни.

На спине появляется неприятное ощущение, а затем врач ругается матом.

— Это можно удалить? — спрашивает бабка со странной интонацией.

— Да… Только не понимаю, как она все еще жива, да ещё и в сознании. Это просто… невозможно. Первый случай подобного в моей практике.

Мужчина, удерживающий меня, тоже нагибается посмотреть на что-то на моей спине, а потом снова смотрит на меня, поджав губы. Что они там видят? Что там такое? Мех? Я превращаюсь? Что происходит? Меня убьют?

— Ее надо в операционную, срочно. Если началось заражение крови…

— Ты думаешь, с подобным может такое случится? — с иронией выдает второй мужчина, перебивая доктора.

— Рад, — недовольно шикает на него бабка.

— Нет, я хочу знать, что оно такое, прежде чем разрешать жить, — он сдавливает моё лицо одной ладонью, заставляя смотреть в черные глаза.

Молчу, ничего не говорю. Взгляд мне знаком, столько презрения и уверенности в своем превосходстве, что даже тошно.

— Рад, она ещё ребенок, — пытается защитить меня доктор, но его слова не имеют эффекта.

— Что ты такое? — говорит он, выразительно давя пальцами на и так болящие щеки.

— Рад, — снова неодобрительно зовет бабка.

— Говори, а то убью тебя, — обещает он.

Вторая рука сжимает шею, не только чтобы напугать. Как так можно? Раз они так сильно ненавидят волков, тогда кто они? Люди? Все эти примочки, как в голливудских фильмах, оборотни на поводках…

— Кто… вы? — выдыхаю вместо ответа.

Голос не слушается меня, губы болят жутко.

— Отвечай! — кричит этот мужчина на меня, так что зажмуриваюсь.

— Прекращай ее пугать, — шипит зло бабка, даже хватает мужчину за руку.

— Отойди, — кричит в ответ этот Рад, а затем поднимает меня на ноги.

Точнее пытается, ибо ноги меня не держат. Сдавливает шею, поднимая за нее в воздух. Дыхание перехватывает, хриплю, пытаясь освободиться. Когда мне кажется, что это уже конец моих мучений, меня отпускают, так что падаю на пол не в силах пошевелиться больше. Жадно хватаю ртом воздух, понимая, что скоро, наконец, вырублюсь.

— Что ты такое? — повторяет свой вопрос этот Рад, наклонившись надо мной.

— Человек, — шиплю в беспамятстве.

Меня резко поднимают с пола и снова хватают за шею. Только в этот раз я выключаюсь быстрее, чем успеваю снова чуть ли не задохнуться.

***

— Проснулась? — спрашивает бабушка.

— Нет, — слышу голос доктора, но не тороплюсь открывать глаза.

Запах медикаментов повсюду, и я понимаю, что ко мне вернулось обоняние. Слегка поворачиваю голову, понимая, что лежу на животе. Боли нет, зато есть какая-то пустота. Кажется, я под сильными лекарствами и обезболивающими из разряда «с наркотическим эффектом». Открываю глаза, точнее глаз, второй открыть не получается, скорее всего он плотно забинтован.

— Как дела у нашей больной? — спрашивает бабулька больно радостным тоном.

— Ну, а как могут быть дела у человека со сломанной рукой, ребрами, носом и сотрясением мозга? Это я ещё порезы и простые неопасные для жизни раны не считал. Ну, и конечно, вершина этого букета травм, что невероятно, но факт — гвоздь, вбитый в позвоночник. Кстати, вот он, герой медицинских журналов и статей. Если бы ты позволила мне описать подобный случай, я может и диссертацию по этой теме защитил. Прославился бы на целый мир!

В голосе доктора насмешка, и слегка мечтательный тон. Он сидит за столом, что-то записывает в журнал. Рядом с кроватью, на которой лежу я, пикают медицинские приборы.

— Любой человек прославится, если откроет тайну существования оборотней, но тогда перебьют не только их, но и охотников. Охотники нужны только для одного — убивать оборотней, а так ты лишишь их смысла существования.

Скрипнул стул, его поставили рядом со мной, так что поспешно закрыла глаз, имитируя сон. Вот только интерес перевесил доводы разума, и слегка приоткрыв глаз, я продолжаю наблюдать за ними. Бабушка села спиной ко мне, на ее плечах лежал пушистый платок. Образ, манера поведения и слова, обращенные ко мне ранее, никак не сочетались с такими жестокими словами сейчас. Ей как будто все равно, как будто оборотни для нее не люди, а животные.

— Наверно, ты права, в таком случае за короткую известность придётся заплатить слишком много. Но все же, ты только посмотри на это! Разве не чудесно? — он кивает на какой-то навороченный микроскоп на соседнем столе.

— Андрей, мне до вашей биологии нет дела, — устало махает головой бабушка.

— Да здесь не нужно быть биологом, чтобы понять, что кровь этой девчонки отличается от нормы. Кровяные тельца, тромбоциты… ну в смысле то, что увеличивает эффективность работы организма в три раза выше нормы! И это не у оборотня, у человека! Я несколько раз проверил результат, никакого совпадения. Да и скорость регенерации в разы ниже скорости оборотней. Думаю, мы нашли ее — не тронутый образец!

Доктор резко встал и даже в ладоши самому себе захлопал. От его жутких слов прошли мурашки по всему телу. Или возможно меня больше испугал его тон.

— Уверен? — спокойно спрашивает цыганка.

— Да, но на всякий случай послал образец знакомому генетику. В любом случае я уверен — она носитель генов.

— Да? — иронично переспрашивает бабулька.

— То есть мы ее не убьем? Шикарно! — услышала резкое высказывание того страшного Рада и вздрогнула всем телом.

Это, конечно же, заметили, заскрипел стул, когда бабулька повернулась ко мне. Ее прохладная ладонь коснулась лба, и я почему-то посмотрела на нее. На смуглом лице, укрытым сетками морщинок возле глаз и рта, было странное выражение, особенно напрягала улыбка женщина.

— Что? Проснулась? И стоило меня наказывать за такую мелочь? — говорит с упреком Рад, обращаясь к бабке.

— Стоило, ты часто забываешь, кто здесь главный, а я этого не поощряю, — бабушка даже пальцем ему погрозила словно ребенку.

— Как тебя зовут, девочка? Может нам нужно позвонить твоим родителям? Скажи мне их номер, — ее голос был нежен и доверителен, но я не поверила ни одному слову.

Серьёзно, о чем она вообще думала? Что я не слышала ничего, или просто забыла о том, что случилось? Вот верно Кирилл говорил, что эти охотники сумасшедшие, на голову больные. Нелюди.

— Ты что правда думаешь, что она тебе так просто ответит? Или Андрею мало образцов для экспериментов? — иронично замечает все тот же Рад.

— Нет, конечно, но, если удастся, я бы хотел проверить кровь родителя, который передал ген от оборотня. Думаю, свойства его организма будут ещё более увлекательными.

Доктор улыбается, мне становится жутко, поджимаю губы и сразу чувствую неприятные ощущения, как будто вот-вот порвется кожа.

— Нет-нет, не разговаривай, ещё недельку точно, пока я не сниму швы. Кто-то очень постарался изуродовать твоё прелестное личико, но ты не переживай, я старался все зашить аккуратно, так что больших шрамов быть не должно. Только, боюсь, с глазом дела плохи, прости. Да и рука заживать будет долго, перелом со смещением не редкое явление в моей практике, но я никогда раньше не вправлял открытые переломы. Пришлось зашивать мышцы, артерии. Удивительно, что ты не умерла от кровопотери или болевого шока. Спешу этот факт на особенности организма. Такая тяжелая операция была, семь часов работал с нашей медсестрой…