Мьяла, оставив тесто подниматься, ушла к себе и чем занималась я не знаю, но вернулась она как раз тогда, когда вспыхнул фитиль.

— Как ты ходишь еще на свободе, если у тебя три стихии? — Неожиданно жестко спросила она.

— Четыре, Мьяла. — В тон ей ответила.

— Таких не рождалось больше двухсот лет. Если об этом узнают, тебя не выпустят. — Она странно замкнулась.

— Если я права, то им силенок не хватит меня удержать. — Усмехнулась я.

На том разговор был исчерпан.

Масло полностью протекло через ткань, а я продолжила эксперименты. Нагрела воду до нужной температуры и стала разогревать масло. Дезодорировать и вымораживать его я не собираюсь, но, чтобы оно было красивым и прозрачным, я хочу его прогреть. Около двух часов я прогревала водой масло и, наконец, удовлетворившись результатом, пригласила Мьялу использовать новый метод приготовления пирожков.

Сперва она пожарила два с капустой и очень осторожно съела свой. Потом, уже быстрее, словно сомневаясь, сделала два с картошкой. Тоже съела.

— Только не злоупотребляй. Много жаренного масла не полезно. — Сообщила девушке я.

— И много у тебя таких секретиков? — Тонко, как-то даже коварно, улыбаясь, уточнила она.

— Очень. — Широко оскалилась я.

— Я могу уснуть на несколько дней. Распоряжайся домом и не пускай ко мне никого, ладно? — Чуть погодя предупредила я гостью.

— Хорошо. — Остро глянула на меня девушка.

Вообще Мьяла была красавицей восточного склада. Монголоидное строение лица, миндалевидные глаза, соответствующая смуглая кожа и черные жесткие волосы. Кожа ее была чистой, без неприятных недостатков. Но из памяти Литты я знала, что у кампроу очень быстрая регенерация, отсюда делала вывод, что образ жизни у нее как у всех, просто ее организм залечивает все, что проявляется у людей прыщами, сыпью, покраснениями и тусклыми волосами.

За короткие дни моего ухода за собой кожа заметно успокоилась, покраснения и отеки спали, волосы стали мягче, но все равно оставались сильно посеченными. Это счастье срезать бы и заново отрастить, но в этом мире остриженная коса чести ни одной девушке не делала. Так что я собиралась разработать себе маску и потихоньку, по пол сантиметрика в два месяца, срезать это все к чертовой матери.

Тут я заметила, что уже вечер и отправилась мыться. Мьяла все еще не понимала, почему я не боюсь нечисти и постоянно об этом спрашивала. Не то, чтобы я в нечисть не верила, но в то, что она в чистые дома приходит вредить не верила совершенно точно. Я свято убеждена в том, что всякое существо вернет тебе твою любезность. Поэтому, несмотря на обещания самой себе, я оставляла молоко гипотетическому домовому, подкармливала приблудившуюся кошку и не давала дому зарастать грязью, регулярно протирая поверхности и выметая грязь.

Уже в постели я размышляла о результатах экспериментов. Получалось, что если подходить с умом, то стихии могли заметно облегчить жизнь. Люди, похоже, неверно воспринимали возможности общения с ними: та стихия, которой более всего соответствовал характер виза откликалась ему сама по себе с самого детства, но к другим здесь, похоже, и не пробовали обращаться. Вода, скажем, почти не реагировала на мои пожелания о дополнительных целебных свойствах, но то, что в ней было само по себе отдавала охотно. Ветер не соглашался помогать в случаях, когда ему это не интересно. С землей и огнем мы плохо знакомы, но полагаю, что и у них есть некое сознание, которое нельзя не учитывать при взаимодействии с ними. Это все не просто, но, как минимум пока что, стихии благосклонны ко мне. Кроме того, стихии явно как-то видели образы из моей головы, потому как мне ни разу не пришлось в подробностях продумывать, что я хочу, но все всегда было именно в том виде, в котором я представляла. Откуда вода может знать, что я имею в виду, желая гидралат? В подобных размышлениях я и уснула.

Утро началось с робкого шкрябания в дверь.

— Литта, я не хотела тебя будить, но к тебе в кабинет пришла та женщина с рынка. — Пропищала из-за двери Мьяла.

Я подскочила, приоткрыла дверь и высунула лицо.

— Давно я сплю? — Сипло ответила я.

— Четвертый день идет. — Встревоженная на вид Мьяла жадно вглядывалась в мое лицо.

— Проводи ее в кабинет, я приду минут через десять. — Просипела я. Мьяла кивнула и удалилась.

Я в рекордные сроки натянула платье и побежала в облюбованный для выделения естественных жидкостей куст, потом еще быстрее на кухню, где залпом выпила кружку воды, а потом пол кружки молока. После я наскоро умылась сперва просто водой, а потом ромашковым настоем. Завершила все водой с эхинацеей, но в качестве увлажняющей она мне не очень нравилась. Вот после этих свершений я забрала волосы под ленту и отправилась смотреть, в каком состоянии кожа моей первой клиентки.

— Светлого дня. — Чинно поздоровалась я с явно нервничающей торговкой.

— Ага.

— Первый комплекс процедур обойдется в две медяшки. — Сразу перешла к самому интересному я. — Все последующие, а ходить ко мне надо дважды в неделю, по пять медяшек. Такая цена только для тебя, остальным будет дороже.

— Да я жить у тебя за такие деньги буду! — Обрадовалась женщина.

— Договоримся. — Улыбнулась я. — Первым делом мы воспользуемся магией стихии. Снимай всю одежду и распускай волосы, я сейчас вернусь.

Ведро воды с просунула в дверь не засовывая голову, оставив небольшую щель на случай непредвиденных обстоятельств.

— Стой спокойно и ничего не бойся. — Подсказала я.

После этого я дала воздуху задачу — удержать дородную женщину висящей в сантиметре над полом, пока вода делает свое дело и отпустила на волю желание сделать добрую женщину чистой и здоровой.

Стихии, судя по удивленному вздоху, тут же принялись за дело. Похоже, вода щадила чувства неразумных детей, огибая тело постепенно, а не набрасываясь целиком. Пока женщину мыли я повернулась к кладовке, чтобы дать ей свежее полотенце.

— Ты всех будешь так мыть? — Осведомилась Мьяла с кухни.

— Тебе такой метод нравится меньше бадьи с остывающей водой? — Вопросом на вопрос ответила я.

— Нет, мне очень нравится, хотя ощущение и непривычное. Но люди могут этого не понять.

Я вышла к ней.

— Они все больны телом и то, что это вошло в привычку не значит, что так и надо. — На меня смотрели удивленно. — Мыться надо обязательно.

— А как же нечисть?

— Ты неделю в чистом доме живешь и с чистым телом. Тебя побеспокоили хоть раз? — Парировала я.

— Нет. — Смущенно ответила девушка.

— Подогрей плиту, пожалуйста, мне нужно будет несколько отваров согреть.

Мьяла кивнула и пошла к печи. Я же, тем временем, вернулась в гостиную, услышав плеск воды.

— Полотенце. — Протянула предмет текстиля. — Присаживайся, а я займусь одеждой.

Вода даже без просьб с моей стороны занялась жутко грязным платьем и фартуком. Исподнее, на мой взгляд, восстановлению не подлежало, но альтернатив не было, так что и его приводила в порядок стихия.

Пока женщина вытиралась, вода закончила и я, озадачив просушкой одежды воздух, отправилась выливать воду. К этой стихии я испытывала искреннюю благодарность.

Взяв с собой холодный настой ромашки и пустое ведро, я снова вернулась к будущей румяной красавице.

— Нужно умыть этим лицо, а потом я осмотрю тебя повнимательнее.

Я взяла ту ткань, через которую цедила масло, обмотала ее вокруг старой деревянной ложки и подожгла. Тот факт, что ткань занялась, подсказал мне, что огонь действительно ведом чувством долга, не оглядываясь на то, существует ли он в реальности.

Предположив, что воздух не сможет держать мой импровизированный факел на весу, пока я осматриваю кожу и волосы женщины, я оставила факел болтаться в воздухе.

Клиентка как раз закончила умывание, пока я проводила все манипуляции.

Чуть успокоившаяся и очищенная кожа производила удручающее впечатление: менять нужно прежде всего систему питания, а не уход за кожей. Волосы примерно в том же состоянии, что и у меня. Русые, с желтинкой, они могли бы быть гордостью любой женщины, но полное отсутствие ухода за собой сделало их тусклыми, пушистыми и очень ломкими.