— Как мило с твоей стороны обратить внимание на подобную мелочь, — буркнула я, но эльфийка не услышала моих слов: она о чем-то раздумывала, прикусив изящную губку.

— А вот Дан тебе подойдет, — продолжила Ним с той невыразимой простотой, на которую только она и способна. Таким тоном она могла бы предложить мне перекусить. (Да ладно тебе, Ева, это всего лишь яблоко.) Я даже не сразу нашлась, что возразить. — Он не боится быть сильным. Он способен тебя удержать.

— Откуда ты… — я задохнулась от внезапной догадки. — Ты с ним спала!

Нимроэль не ответила, но ее лицо осветилось счастливой, чуть застенчивой улыбкой. Она любила всех своих мужчин. И каждого соблазняла, и с каждым теряла невинность. Я не смогла сдержать горечи:

— Что, новый Женькин друг оказался доступнее старого?

Эльфийка покачала головой:

— Юля, ты никак не хочешь понять: Дан — не Кристоф. Кристоф умер.

Я знаю. Я сама убила его.

На следующий день, когда мы, как обычно, собрались в Женькиной комнате, Дан поинтересовался:

— Юлия, а вы пойдете на бал?

— Какой бал? — удивилась я.

— Юля! — укоризненно воскликнула Ника. — Я же тебе говорила! Завтра. В Малом зеленом зале.

Я припомнила, что на прошлой неделе у нас действительно шел разговор о чем-то таком. Впрочем, как откомментировал Женя, «бал — слишком громкое название. Скорее, местечковая дискотека для придворных». Подобные мероприятия не привлекали меня даже во времена зажигательного студенчества, теперь же и вовсе не было желания веселиться.

— Я не танцую.

— Это только пока трезвая, — лукаво напомнила Ним.

— А я и не пью, — мстительно добавила я.

— С каких пор?

— С тех самых.

Я почти наяву ощутила на языке тягучий, медово-пряный вкус вина с легкой миндальной горчинкой. И следом, как звено той же цепи, потянулось другое — пока еще не воспоминание, а лишь тень, предчувствие воспоминания о чем-то сладком и тревожном. Дрогнули крылья носа… Поспешно схватив со стола первую попавшуюся чашку, я судорожно вдохнула резкий аромат кофе. Полегчало.

— Предпочитаю безалкогольные напитки, — пояснила я удивленному Женьке (это оказалась его чашка). — Ну а вы, Дан? Идете?

— Нимроэль пригласила меня. Не вижу повода отказываться.

— Вы танцуете?

— Не знаю, — он засмеялся. — Ним показала несколько танцев, но не уверен, что я все запомнил.

— Повторим пройденное? — игриво предложила Нимроэль.

Дан с небрежно-грациозным поклоном подал ей руку, и эльфийка с готовностью выпорхнула из кресла. Женька вызвался отбивать такт ладонями. Вероника радостно подхватила.

Танец имел достаточно сложный рисунок, и Дан периодически сбивался с шага, но тут же снова подхватывал ритм, не выказывая ни малейшего смущения. Стало понятно, что имела в виду Нимроэль, говоря «Он не боится быть сильным»: даже не помня в точности всех па, Дан все-таки вел в танце.

Я разглядывала кружащуюся по комнате пару с болезненно-жадным любопытством. Если бы не вчерашний разговор с Нимроэль, вряд ли бы у меня возникли подобные ассоциации, но теперь… все казалось слишком очевидным. Так легко представить…

…лишних полшага вперед, чуть глубже наклон — и его губы касаются безупречно гладкой кожи. Случайное движение руки — и ладонь соскальзывает с талии, повторяя волнующий изгиб бедра. Струится невесомая ткань платья — и Нимроэль сама струится, как река, даже в танце отдаваясь партнеру легко и естественно — так вода расступается, принимая в себя обнаженное тело… Какой мужчина сможет устоять?

Когда они остановились — ни разу не сократив предписанную этикетом дистанцию! — у меня пылали кончики ушей. Ника восторженно зааплодировала. Дан проводил даму к ее креслу, поблагодарил изящным поклоном (интересно, а этому его тоже научила Нимроэль?) и повернулся ко мне:

— Что скажете? У меня получается?

— Весьма… убедительно, — выдавила я.

— Видите, это несложно. Попробуйте.

— В самом деле, — подхватила Ним, — пойдем! Будет весело. Хочешь, я попрошу молодого белль Феста сопровождать тебя? Он превосходный танцор. Тебе не обязательно знать все па — просто следуй за ним.

— Он тоже не боится быть сильным? — съязвила я.

Эльфийка задумалась на мгновение.

— Нет, про него я бы так не сказала. Зато он очень нежен и тонко чувствует партнершу.

— Гм. Мы все еще о танце?

— А есть разница? — Нимроэль лукаво покосилась в сторону Дана.

Я снова испытала укол досады. Сложно винить парня за то, что он поддался всепоглощающему очарованию Ним (если даже у меня мурашки бегут по спине — при всей моей упертой гетеросексуальности). Но ей-то он зачем? Для коллекции? Из-за подростковой психотравмы, зарубцевавшейся, но не вылеченной, юная эльфийка так и не научилась ощущать разницу между влюбленностью и любовью, симпатией и физическим влечением, страстью и дружбой — для нее это были грани одного чувства. С воззрениями Нимроэль я была готова мириться, но она зачастую забывала, что у окружающих может быть к любви другое отношение.

— Мне вот любопытно, Ним, а есть во дворце хоть один мужчина, с которым ты не спала?

Краем глаза я заметила, что на скулах Дана вспухли желваки, и это только подхлестнуло агрессию. Но Нимроэль, как обычно, не усмотрела в моих словах ничего оскорбительного:

— Конечно, есть, и немало. Его величество Вильсент, магистр Астэри, его высочество Вильсент-младший…

— И четверть офицерского корпуса, — подхватила я.

— Скорее, три четверти, — эльфийка сморщила дивный носик и со смехом пояснила: — Они такие скучные.

— Юлия, можно вас на пару слов? — попросил Дан.

Его тон был спокойным, выражение лица — безупречно вежливым, но я едва удержалась, чтобы не уточнить с ехидством: «Бить будете?»

— Юлия, ваше свинство переходит все границы, — резко сказал Дан, как только за нами закрылась дверь. — Не знаю, что происходит в вашей голове, — и не уверен, что хотел бы это знать, — но я вижу, что друзья искренне за вас волнуются, а вы методично, раз за разом, втаптываете их в грязь.

Вообще-то, но был прав — стоило это признать, извиниться и тем исчерпать вопрос. Но меня уже понесло.

— А вы, значит, благородный защитник? Что же вы раньше молчали, когда я, по вашему выражению, втаптывала в грязь Женю и Веронику? Не все одинаково достойны вашей защиты?

— Женя способен сам постоять за себя и за свою девушку.

— А Ним, думаете, не способна? Бедная беззащитная овечка? — я невежливо расхохоталась. — Ох, Дан! Не обманывайтесь хрупким станом и невинными голубыми глазами. Нимроэль с отличием окончила курс боевой магии. А ее язычок, когда надо, бывает острее бритвы — поверьте мне, я с этим сталкивалась.

— Тем лучше для нее, — заметил Дан уже спокойнее. — Но это не меняет сути дела. Вы ведете себя как злой и капризный ребенок. Я восхищен долготерпением ваших друзей, но, поверьте, еще некоторое время в таком духе — и друзей у вас не останется.

— Так это вы обо мне заботитесь? — насмешливо протянула я. — Как трогательно! Скажите же скорей, мой старший товарищ, как мне следует поступить дальше?

— Прежде всего — извиниться перед Нимроэль, — серьезно посоветовал Дан. Он положил ладонь на латунную ручку двери и снова обернулся. — А завтра — сходите все же на бал. Даже если вы думаете, что вам не понравится, сделайте это ради Вероники. Она больше всех из-за вас расстраивается.

— Она из-за всего больше всех расстраивается. Характер такой, — рассеянно пробормотала я. В голове начал выстраиваться план. — А знаете, Дан, пожалуй, вы правы. Почему бы мне в самом деле не повеселиться?

В комнате нас встретила легкая настороженность: друзья опасались, что мы, если и не подрались, то, по крайней мере, поругались от души. Я выдала самую обворожительную из своих улыбок:

— Ним, прости, пожалуйста, я наговорила лишнего. Ты не могла бы дать мне несколько уроков танцев? Дан убедил меня пойти на завтрашний бал.

Женька вытаращился на парня с благоговейным восторгом: