«О текущем моменте» № 4 (111), ноябрь 2013 года

Власть на Руси и Русь: возможности упущенные и возможности актуальные…

В прошлом мы опубликовали ряд материалов, в которых речь шла о необходимости обеспечения взаимного соответствия системы управления и объекта управления. Наиболее полно эта тема в её историко-полити­ческой конкретике освещена в работе ВП СССР «Введение в конституционное право» («О текущем моменте» № 1 (108), январь 2013 г.). Однако система управления, и в случае обеспечения взаимного соответствия с объектом управления, кроме того должна соответствовать и среде, в которой находится объект управления, и частью которой является иерархически высшее управление вплоть до иерархически наивысшего всеобъемлющего управления — Вседержительности. В особенности это касается социального управления. Этому вопросу и посвящена предлагаемая вниманию читателя аналитическая записка.

1 ноября 2014 г. исполнится 120 лет со дня смерти императора Александра III. В советское время официоз исторической науки, если и вспоминал его, то представлял тупым реакционером, злоупотреблявшим алкоголем. Вспоминал так, чтобы дореволюционная шутка-загадка — «стои́т на площади комод, на комоде — бегемот, на бегемоте — обормот, на обормоте — шапка, на шапке — крест, а кто угадает — того под арест» — воспринималась как соответствующая действительности оцен­ка личности императора и его царствования.

В досоветские времена о нём тоже особо не было принято писать, поскольку, во-первых, по меркам истории ещё прошло мало времени, вследствие чего историки не успели сформировать своё мнение, а во-вторых, по оценкам тех, кто жил в период правления и Александра III, и его наследника — последнего императора Николая II, — сопоставление обоих царствований было не в пользу Николая II. Чего стоит один ответ С.Ю.Витте (1849-1915). На вопрос, что надо сделать, чтобы «спасти Россию?» (эпизод имел место в период революции 1905 — 1907 гг. непосредственно после оглашения манифеста 17 октября 1905 г.) — С.Ю.Витте указал на портрет Александра III, висевший в его кабинете, и сказал: Воскресите его[1]. И в такого рода оценках С.Ю.Витте был не одинок. Соответственно и в период правления Николая II писать правду о царствовании его отца было не верноподданно по отношению к Николаю II.

В постсоветские времена у официоза исторической науки тоже есть дела поважнее, нежели анализировать события времён Александра III и их последствия [2], которые однако история не изгладила до настоящего времени: в частности, отечественные политики и публицисты до сих пор вспоминают, ссылаясь на В.И.Ленина, некую «кухарку» и спорят на тему должна ли «кухарка» управлять государством либо же нет.

В действительности царствование Александра III и он сам не заслуживают ни идеализации и восхваления, ни поношения. История требует знания и понимания того, что произошло, с какими целями и по каким причинам, и какие последствия прошлые события оставили потомкам. Это необходимо для того, чтобы выявить и преодолеть проблемы, созданные в прошлом: «Прошедшее надо знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, оно не умело “убрать своих последствий”» (В.О.Ключевский). И если исходить из этого принципа, то царствование Александра III было великим — великим, как своими свершениями (в частности, порядка 25 % железных дорог, существовавших на территории СССР к 1991 г., были построены в период его царствования; при нём в 1891 г. было начато строительство Транссибирской магистрали, завершённое уже в царствование Николая II в 1903 г. [3]) и планами на будущее (план создания Северного флота и его главной базы на месте нынешнего Мурманска), так и ошибками стратегического характера, имевшими катастрофические последствия для страны (указ о «кухаркиных детях» и несостоятельность наследника в качестве главы государства).

Александр был вторым сыном императора Александра II. Соответственно к царствованию готовили его старшего брата — цесаревича Николая Александровича. Однако в 1865 г. цесаревич внезапно заболел, и болезнь оказалась смертельной (он умер в возрасте 22 лет). В результате в возрасте 20 лет Александр стал наследником престола, будучи фактически сформировавшейся личностью. Вследствие этого ему пришлось во многом учиться заново, поскольку учебные программы для наследника престола, которого с детства готовили к царствованию, отличались от учебных программ, по которым учились другие дети в царской семье, которых готовили к иным видам службы. Александр III принял престол также внезапно, как и стал наследником: очередное покушение на его отца Александра II увенчалось успехом, и царь скончался от полученных ран 1 марта 1881 г.

По свидетельству тех, кто с ним работал, Александр III, став главой государства, осознавал, что к несению высшей государственной власти он не вполне готов, но в силу сложившихся обстоятельств — служить России обязан именно он. И осознание этого факта наложило печать на всё его царствование и личную жизнь. Выразилось это в том, что самодержавие он считал безальтернативной формой правления для России. И соответственно 30 апреля 1881 г. был опубликован Манифест о незыблемости самодержавия. В нём провозглашалось:

«… посреди великой НАШЕЙ скорби Глас Божий повелевает НАМ стать бодро на дело Правления, в уповании на Божественный Промысл, с верою в силу и истину Самодержавной власти, которую МЫ призваны утверждать и охранять для блага народнаго от всяких на неё поползновений». Манифест призывал «всех верных подданных служить верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, — к утверждению веры и нравственности, — к доброму воспитанию детей, — к истреблению неправды и хищения, — к водворению порядка и правды в действии всех учреждений».

Автором манифеста был К.П.Победоносцев (1827-1907), но Александр III безусловно был солидарен с выраженными в нём идеями одного из своих учителей, т.е. он «не подмахнул» бумажку, которую ему поднесли на подпись, не глядя.

Если под самодержавием понимать реализацию в государственном управлении полной функции управления [4], то монархия — только одна из возможных форм осуществления самодержавия. В указанном смысле самодержавными могут быть и более менее демократичные республики, и заведомо недемократичные диктатуры; но самодержавными могут и не быть — и монархии, и республики, и диктатуры.

Правление Александра III действительно было самодержавным, но не было ни самодурственным, ни подчинённым системе манипулирования страной извне, что характерно для многих как демократических, так и авторитарных и тоталитарных режимов. Самодержавие Александра III выражалось в том, что он оставлял исключительно за собой обязанности (а не право): 1) политического целеполагания, 2) принятия решения о путях и способах достижения намеченных целей и 3) общий контроль за воплощением принятых решений в жизнь. Это касалось и кадровой политики.

Его царствование — один из немногих периодов в истории отечества, когда профессионализм, деловая компетентность и личная честность реально систематически востребовались высшей государственной властью — настолько, насколько позволяло образование и миропонимание самого Александра III, этические качества его ближайшего окружения и статистика общения с остальным обществом.

Примером тому и карьера С.Ю.Витте в царствование Александра III [5].

Осознавая, что его не готовили для царствования, он считал, что есть люди, которые многие аспекты жизни и политики знают лучше, чем знает он. Поэтому для успеха его царствования ему следует знать их мнение по тем вопросам, которые он считает актуальными. Вследствие такого его отношения к самому себе и к делу ему можно было без риска испортить последующую карьеру и личные взаимоотношения с государем изложить мнение, заведомо противоречащее царскому: требовалась одно — мотивация, т.е. обоснование мнения. И Александр III был способен пересмотреть свои взгляды, вникнув в суть мнений профессионалов, изначально с ним не согласных. Он был предельно честен и сам в отношениях с людьми, т.е. на него можно было полагаться и ему можно было доверять и верить. Именно это сделало его царствование одним из наиболее результативных в экономическом развитии страны и её внешнеполитическом положении: «Во всём свете у нас только два верных союзника, — любил он говорить своим министрам, — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас»[6]. Но государь, который высказал это положение, непрестанно подтверждаемое прошлой и последующей историей, получил ещё при жизни прозвище — миротворец, поскольку вследствие позиции, занятой Россией по его воле, не состоялось несколько вполне назревших военных конфликтов (в частности в 1887 г. Германия поняла, что Россия не позволит ей в очередной раз раздавить Францию).