Любое управленческое решение может быть выработано либо единолично, либо коллективно. Но при воплощении его в жизнь координатор работ, несущий всю полноту ответственности за ход работ и их результаты может быть один единственный. Если принцип единоначалия в координации работ не обеспечен, то вступает в действие алгоритмика разрушения управления, описываемая всем известной поговоркой «у семи нянек — дитя без глазу».

В процесс реализации полной функции управления Египтом таким единоличным координатором работ был фараон. С одной стороны он был полностью ответственен перед высшим жречеством и сам имел достаточно высокое жреческое посвящение, которое обеспечивало согласованность его миропонимания с миропониманием иерофантов, а с другой стороны он был главой государственности и руководил работой государственного аппарата, который правил Египтом.

Схема рис. 1 в соотнесении её с полной функцией управления показывает, что архитектура государственности Египта времён фараонов несла полную функцию управления, и все этапы полной функции осуществлялись на профессиональной основе. Стрелки на ней обозначают прямые связи (отдание команд) и обратные связи (доклады об исполнении команд и о состоянии дел).

Совокупность тех видов деятельности, которыми были заняты иерофанты, можно назвать концептуальной властью, поскольку именно они вырабатывали концепцию управления Египтом как совокупность целей, путей и средств достижения целей. Однако между высшим жречеством и основной массой населения Египта, включая и «элиту», чьи представители были заняты в государственном аппарате, лежала мировоззренческая пропасть, к тому же целенаправленно поддерживаемая всей системой жреческих посвящений. Поэтому для того, чтобы концепция управления могла быть реализована, её было необходимо трансформировать в образы и понятия, которые были бы характерны и понятны для основной массы населения, мировоззренчески отличного от высшего жречества. Эту задачу решала идеологическая власть, которая в древнем Египте тоже осуществлялась жречеством, поддерживавшим религиозный культ и толковавшим политику в смысле осуществления «воли богов». И только после того, как концепция управления находила своё идеологическое выражение в приемлемой для общества форме [22], начиналась реализация концепции управления в практической политике и осуществлялись действия, которые впоследствии были отнесены к компетенции законодательной, исполнительной и судебной власти.

Если рис. 1 рассматривать как функциональную схему, то в Российской империи блоки «Предиктор 1», «Предиктор 2», «Тандем» — отсутствовали, а их функции по умолчанию возлагались на царя, которому в рис. 1 соответствует блок «Фараон». Но поскольку эти функции возлагались на царя по умолчанию, то они осуществлялись в меру их понимания и ощущения тем или иным государем персонально во всей их совокупности. Вследствие отсутствия в культуре страны теории социального управления, адекватно описывающей полную функцию управления в отношении общества, мера профессионализма, с которой разные цари осуществляли самодержавие, была различна, а передача навыков его осуществления от императора к наследнику — негарантированной.

Собственно в этом и есть тот вызов истории, на который не способна ответить государственность типа «Российская империя», в которой носителем самодержавной власти может быть только царь, а все прочие должны быть не более, чем верноподданными, а претендовать на жреческую власть, которая в полной функции управления выше царской, — преступление.

Идеологическое обоснование именно такой государственности и системы её взаимоотношений с обществом восходит к Иосифу Волоцкому, почитаемому святым русской православной церковью. Он писал: «Царь, по своей природе, подобен всякому человеку, а по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу» [23]. Но он не возвеличивал царскую власть, в том смысле, что провозглашал её безгрешность, как его воззрения истолковывают многие, поскольку «самого царя Иосиф включает в ту же си­стему Божия тягла, — и Царь подзаконен, и только в пределах Закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или “строптивому” Царю вовсе и не подобает повиноваться, он в сущности даже и не царь, — “таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь, а мучитель”». [24]

Т.е. Иосиф внёс в церковное миропонимание этическую норму докрещенской Руси: человек и должность, им исполняемая, не должны отождествляться; все должны работать на общее благо в русле Промысла, заботясь друг о друге, и царь в этом общенародном деле — только главный руководитель. Из отождествления же должности и личности проистекают многие социальные беды.

Фактически Иосиф предостерегал от порабощения общества догматом о непогрешимости царской власти, который хотя и никогда не провозглашался церковью, но фактически действовал по умолчанию во многие царствования и стал одним из генераторов катастрофы 1917 г. Этот «догмат» открыто выразился в полном титуловании Николая II: «Божьей поспешествующей милостью, Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, (…) и прочая, и прочая, и прочая» [25]. Кроме того идеологический штамп «сердце царёво в руце Божией» [26] предлагается понимать именно в этом смысле — автоматически гарантированной безошибочности и непогрешимости царской власти. Однако реально — это не автоматизм, возникающий в результате рождения в царской семье либо в результате церковного таинства помазания на царство, а личностное качество вырабатываемое либо не выработанное тем, кто оказался на должности главы государства [27].

Но Иосиф Волоцкий не высказал никаких рекомендаций о том, как осознать Промысел и вернуть самодержавие в русло Промысла в случае, если царь — «строптив» (идёт против Промысла) или в силу каких-то иных причин оказывается не способным к осуществлению самодержавия как полной функции управления.

Эта системная ошибка воспроизводилась и воспроизводится в истории отечества на протяжении веков, вследствие чего в обществе не было и нет легальных возможностей воздействовать на государственность, если она начинает творить неправду и упорствует в этом.

Вторая причина — неспособность дворянского сословия выдвинуть из своей среды объективно необходимое количество профессионально состоятельных управленцев для осуществления управленческой деятельности в государственной гражданской и военной службе и в бизнесе. Об этом говорят оценки современников и участников событий. Так С.Ю.Витте охарактеризовал доминирующее в государственном управлении Российской империи сословие следующим образом: «Большинство наших дворян представляет собой кучку дегенератов, которые кроме своих личных интересов и удовлетворения личных похотей, ничего не признают, а потому и направляют все усилия на получение тех или иных милостей за счёт народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага…». И он в этой оценке не одинок. В.О.Ключевский заметил: «благородное росс[ийское] дворянство разменяло свой сословный долг на долги госуд[aрственному] банку». Много информации о пороках государственного управления, включая и аспект кадровой политики, в предреволюционное царствование дают воспоминания других современников [28] и участников событий, в том числе и великого князя Александра Михайловича и сестры Николая II великой княгини Ольги Александровны.

И если задаться вопросом о том, как и когда была порождена тенденция к тому, чтобы империя рухнула вследствие нехватки профессионально состоятельных и лично честных управленческих кадров, то выяснится, что альтернативный вариант течения истории России был закрыт тоже в период царствования Александра III. Пресловутый циркуляр, получивший в среде интеллигенции название «указа о кухаркиных детях» — «Доклад о сокращении гимназического образования» (официальное название) был издан в 1887 г. и получил одобрение Александра III.