Они устали и Маша сразу уснула, а Гриша все ворочался с боку на бок. О поездке он не думал, а вот мысль о своей семейности и Валериной свободе не давала ему покоя. У них обоих за плечами была интересная профессиональная карьера, успешная, хотя у Валеры все-таки более яркая.

Друг после школы сразу поступил в МФТИ, самый престижный научно-технический ВУЗ страны. Да и факультет молекулярной и химической физики занимал в институте особое место. Поступить туда было невероятно трудно, но Валера смог, да кому же там было учиться, если не таким как он. Учился он блестяще и защитился очень молодым в 27 лет. Гриша был на защите, ничего, естественно не понял, да и названия диссертации не запомнил, что-то такое про межзвездную плазму. Довольно скоро Валера свалил. Сначала в Техас, в Хьюстон, а потом он стал работать в Беркли. В качестве профессора Валера зарабатывал не так уж и много, тысяч может 70, но его исследования на стыке нескольких научных направлений, заинтересовали промышленные компании, он участвовал в их проектах и получал довольно большие деньги. Гриша успел в Москве поработать недолго в спецшколе, потом в областном Пединституте, одновременно подрабатывая в КМО. В штат они его не брали, и все понимали почему. Затем он сделал ставку на Академию Педнаук и там защитился. Не так всё плохо и, конечно, профессия — это было важно, но писать о карьерных подвижках Грише было совершенно неинтересно. Когда он думал об их с Валерой прошлом он всегда вспоминал не о работе. Почему-то о своих женщинах ему писать не хотелось, хотелось о Валериных. Интересно, почему? У Валеры всегда были яркие, в чем-то более экзотичные девушки, чем у него самого, но дело было не в этом. Просто Грише трудно было видеть себя самого литературным героем, ему по-настоящему не удавалось отделить себя от персонажа, то-есть получилась бы не литература, а реальная история, слишком личная, неприемлемая как тема рассказа. Он думал о себе и своих женщинах, которых у него было не меньше, чем у Валеры, но писать об этом не хотел. Все сложно.

Упомнить всех Валериных девушек было невозможно, только некоторые, наиболее яркие истории, чем-то примечательные, могли стать темами. Валера иногда превращал свой роман в драму. Вот хоть вспомнить его парашютистку, Таню-парашют. Гриша уже был женат на Мане, и они так ту девчонку между собой и называли, вот сволочи. Даже сейчас он подумал о ней, как о парашютистке. Странно. Неужели, эта ее характеристика и была в ней самой главной? Получается, что так. В остальном Таня была совершенно обыкновенна, не сказать, чтобы очень красива. Валере было за двадцать, он закончил институт, учился в аспирантуре, каких у него только девушек не было: балерина из театра Станиславского, еще студентки хореографического училища, но они погоды в его жизни никакой не сделали. Была журналистка из Московских новостей, молодая артистка из театра Маяковского. Богемные центровые девушки. Артистка еще и пела под гитару и заняла первое место среди поющих актеров. Пение их в свое время и сблизило. Валера был ей так увлечен, таскал всех на ее спектакли и выступления. Они какое-то время вместе прожили, а потом вдруг … Таня. И началось: Валера едет на первенство Союза по ночным прыжкам. То Таня — призерка по точности приземления, то в акробатике. Валера стал спец в парашютном спорте. Гриша помнил, что он им всю голову заморочил прыжками: то Таня выполняла шесть фигур за сколько-то там рекордных секунд, и в третьем зачетном прыжке потеряла очки, потому что … Валера просто не мог остановиться, описывая Танины свершения: «Гринь, это класс … их там 5 человек. Танька направление ветра определяет до раскрытия парашюта, на высоте больше километра. Она приземляется точно в радиусе 2 сантиметров … земли надо пяткой коснуться, иначе очки снимают. Там … мат для приземления, в центре мата — датчик. Если неточность больше 16 сантиметров … всё, прыжок не засчитан. Гринь, ты представляешь?» Валера был в те времена очень занят научной работой, и все-таки мотался за своей Таней то в Ульяновск, то в Челябинск. Она была мастером спорта международного класса. Иногда у нее случались травмы и Валера ходил к ней в ЦИТО, приносил фрукты и бульоны. Одно время Грише казалось, что они поженятся. Связь их достигла пика, когда Таня забеременела. Вот надо же, это и оказалось началом конца. Они не поженились и ребенок не родился, оба, видимо, его не хотели, хотя трудно судить о Валериной готовности. Он бы решился, наверное, считал, что пора …

С самой ранней юности Гриша с Валерой оба часто думали и говорили о «залете». Отношение их к этому было непростым. В разговорах они оба декларировали, что «это, мол, ответственность девушки. Ее проблема, а если что … она сама будет виновата», но с другой стороны друзья понимали, что «если что», им от ответственности не уйти, они будут обязаны ее разделить, а там … будь, что будет. Они знали, что просто не смогут отойти в сторону и по-этому дико боялись попасть в такую, о общем-то банальную по тем временам, ситуацию. Жениться по залету не хотелось, это был бы кошмар, но … а куда было бы от этого деться? Ребята считали себя порядочными людьми, а уйти в кусты могли только подонки. Лучше было об этом не думать. Гриша не попал ни разу, бог миловал, а вот Валера … было дело.

Сначала девушка, Гриша даже теперь не помнил, как ее зовут, расстроенным голосом сообщила Валере, что у нее задержка. Поникший и нервный Валера немедленно позвонил Грише сообщить о своей беде. Они оба учились тогда на первом курсе. Не дожидаясь упреков, Валера сразу стал оправдываться, он горячечно повторял одно и то же: «я сам не знаю, как это могло случиться … она мне сказала … может она врала … ой, Гринь, ну что делать …» Валера звонил из Долгопа, где он учился, каждый вечер, но хороших новостей у него не было. Девушка была его сокурсница, первая, кстати, и последняя Валерина девушка-физик. Гриша ее знал, они вместе приезжали в Москву. Девчонка была из Симферополя, способная, невероятно амбициозная, и вполне ничего внешне, хотя и простенькая. Худенькая, невысокая блондинка. Она была у них в группе единственной девочкой и Грише казалось, что Валера сразу прибрал ее к рукам именно по этой причине: единственная — значит должна достаться ему. Все жили в общаге, пили, играли в карты, не спали ночами, а потом аврально во-время сессии занимались. Понятно — первый курс, все только что выбрались из-под маминого крылышка.

Девчонка из Симферополя с мальчишками в карты ночами не играла и не пила, зато ей подвернулся Валера. Девочка была домашняя, полностью нацеленная на учебу и карьеру. Ей надо было, бедной, все время доказывать, что она не хуже мальчиков. Доказывала, но какими трудами. Тревоги ее были не напрасны, получилось, что ее первый мужчина, блестящий москвич Валера, ее здорово подвел. Девочка не знала, что делать, плакала, ни за что не хотела говорить о неприятности родителям и даже подругам-сокурсницам. Да и зачем было говорить? Валера ее скрытностью не заморачивался. Нужно было делать аборт, причем по блату. Девчонка так боялась пропускать лекции, что перспектива провести три дня в больнице ее угнетала. Время шло, к врачу она не шла, каждое утро приходила на занятия и сидела там одна, бледная, нервная, с несчастными глазами, ее тошнило. Валера все это видел и хотел помочь. Он мужественно предложил ей оставить ребенка, хотел перевестись на вечернее и пойти работать.

— Да, так я ей сказал, Гриш. Пусть думает… — гордо заявил он другу.

— А если она согласится? Ты понимаешь, что будет? — Гриша с содроганием ставил себя на место Валеры. Им было по 18 лет.

— А ты что сделал бы, а? Застрелиться мне теперь, что-ли?

— Тебя родители убьют.

— Да, и будут правы. — понуро отвечал Валера. Я — идиот, я знаю. Я пока не хочу быть отцом, не могу.

— Ага, не можешь … о чем ты раньше думал?

— Да, заткнись ты. Вот уж не ожидал, что ты мне это скажешь! Уж ты бы молчал лучше. Зачем ты мне такое говоришь?

— А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?