- Увидимся завтра ночью?

- Если тебе повезет, - отозвалась она и кокетливо подмигнула. Да уж, ей надо организовать свои курсы.

- Часто здесь бываете? – спросила я.

Пожав плечами, она забралась в джип. Я просочилась сквозь дверь на пассажирское сиденье.

- Всего лишь каждую ночь. Или около того. У них действительно классный латте. Но, как я уже говорила, он заноза в заднице.

- Продавец?

- Рейес.

- О. – Мне было ужасно интересно, какая у Чарли жизнь. В смысле каково это – светиться в темноте и крутить роман с сыном Сатаны. – У вас, наверное, есть суперсилы?

Свернув на Сентрал, Чарли наградила меня любопытным взглядом.

- Ты о том, умею ли я летать?

Я рассмеялась:

- Нет. Секундочку, - добавила я, передумав, – а вы умеете?

Пришел ее черед смеяться:

- Не умею. Ну, разве что когда я на очень сильных болеутоляющих.

- Ясно. А что еще делает ангел смерти, кроме того, что ярко сияет?

- Знаешь, мне все говорят, что я очень яркая. А я этого не вижу. – Чарли уставилась на свою ладонь, поворачивая ее то одной, то другой стороной. – К счастью, не видят и живые. Однако я просто-напросто таскаюсь по городу и помогаю покойникам, так сказать, с их незаконченными делами. Более подходящей фразы все равно нет. То есть я помогаю тем, кто не перешел сразу, а остался блуждать по Земле. И когда они чувствуют, что готовы, то могут пройти через меня.

- Через вас? – Я была несколько ошарашена. – Буквально?

- Ага. Разве я еще не говорила? – Когда я покачала головой, Чарли продолжила: - Надеюсь, это тебя не пугает. Выглядишь так, будто призрак увидела. – Она опять рассмеялась, а я мыслями вернулась к теории о трехногой лошади. Через несколько секунд она успокоилась и проговорила: - Ну ладно, признаю – поторопилась. У новичков хреново с чувством юмора.

- Простите. Я сейчас немножечко мертва.

- Ну вот, - улыбнувшись, Чарли кивнула, - схватываешь налету.

Я тоже улыбнулась, но быстро отвернулась, чтобы она не видела. Не стоило мне начинать чувствовать себя комфортно здесь, где царили пустота и одиночество.

Мы въехали на стоянку у пресвитерианской больницы, а затем пошли по указателям к родильному отделению. И я поняла, что у нее на уме: она собиралась проверить, не умер ли кто-то в родах, а может быть, до или после них. Стыд грозил поглотить меня с головой. Я приняла решение умереть. Я это чувствовала. Но я бы никогда не сделала этого, дожив до роддома.

- Вы и правда собираетесь выпить обе чашки? – спросила я у Чарли.

- Нет, конечно. В таких местах это валюта.

Приближаясь к отделению, Чарли отогнула от чашки указательный палец и прижала его к губам, призывая меня к молчанию.

- Почему мне надо молчать? Я думала, меня никто не слышит.

- Ты сбиваешь весь настрой.

Я нахмурилась, глядя, как она метнулась к стене и распласталась по ней. Осмотрев открывающийся за углом коридор в обоих направлениях, она свернула направо, быстро шагая к входу в родильное отделение. Чуть не поскользнулась на ровном месте, но вовремя восстановила равновесие и заново распласталась по стене со вздохом облегчения.

О да. Чарли чокнутая.

Женский голос из переговорного устройства возле закрытой двери эхом срикошетил от стен:

- Дэвидсон, ты что творишь?

Чарли решила не придумывать отговорок и нажала на кнопку:

- Ничего. Абсолютно ничегошеньки.

- Это тебе не рация для пустой болтовни, Чарли.

- Знаю.

Послышался тихий смех, а затем тот же голос спросил:

- Хочешь войти?

- А ты хочешь мокко латте?

Больше никто ничего не сказал – двери открылись. Чарли глянула на меня с довольной ухмылкой и приподняла чашку с кофе:

- Говорила же, круче золота.

Мы остановились у сестринского поста, где две медсестры заполняли истории болезни.

- Правда, золото я еще не пробовала, - шепнула Чарли через плечо.

Одна из медсестер, потрясающе красивая латиноамериканка с коротким каре и миндалевидными глазами, подняла взгляд от бумаг. Выражение ее лица не оставляло сомнений – Чарли угадала с кофе. Она схватила чашку, сорвала крышку и, подув, чтобы не обжечься, неуверенно сделала маленький глоток.

- Давненько тебя не было. Чем я заслужила такое удовольствие? – спросила женщина, не скрывая наслаждения после глотка. Потом захихикала, вышла из-за стола и набросилась на Чарли с медвежьими объятиями.

- Ну…

- У тебя мокрые волосы, - перебила медсестра. – Чарли, черт возьми, там же градусов семь.

- Ничего подобного. Минимум девять.

Пока Чарли обменивалась с подругой новостями и подробностями жизни, я решила осмотреться. В палатах вокруг нас не было света, но я и так видела крошечные кроватки и огромные аппараты, из чего сразу сделала вывод: мы в отделении для недоношенных детей. То, что я оказалась здесь, всколыхнуло что-то внутри меня. Тоску. Желание. Ослепляющую потребность создавать и защищать. Настолько сильную, что стало больно. Изо всех сил пробираясь сквозь эту боль, я вырвалась из ее цепкой хватки и оттолкнула как можно дальше от себя.

- Ну так как? Сделаешь парочку звонков? – спросила Чарли, когда я повернулась, чтобы подойти к ней. На несколько секунд я замерла, в очередной раз пораженная манящим сиянием, блестящей аурой, которая ее окутывала.

- Ну конечно. В каждой больнице у меня есть по несколько знакомых медсестер. Я все узнаю.

- Что она хочет узнать? – спросила я у Чарли, подходя ближе.

- Ой, прости, я на минутку, - сказала она подруге и снова открыла мобильник. Видимо, подруга обо мне не знала. – Привет, что стряслось?

- М-м, я в порядке, что она хоч…

- Точно. Нэнси уже работает над этим. Попридержи коней, дядя Боб. Мы все выясним.

Мне показалось, что на этот раз ей действительно позвонили, но через секунду она посмотрела прямо на меня и подмигнула:

- Ага, Нэнси разыскивает беременную женщину под тридцать, которая умерла на днях. Она проверяет все больницы в городе.

Я опустила глаза.

- Но если я покончила с собой…

- Этого мы не знаем. – Она взяла меня за руку, чтобы вернуть из опасного омута. – Мы не знаем, что произошло.

И тут ее брови сдвинулись, глаза посмотрели мимо меня, а выражение лица внезапно стало раздраженным.

Я обернулась и тоже увидела. Его. Рейеса. Во всей красе. Он стоял в коридоре недалеко от сестринского поста и сквозь стеклянную стену вглядывался в одну из палат со все теми же крошечными кроватками и огромными аппаратами. На этот раз мне удалось получше рассмотреть руки, скрещенные на широкой груди, темную щетину, очерчивавшую идеальные губы…

Бросив взгляд на подругу, Чарли медленно пошла к нему, прижав к уху телефон. Подруга ответила таким же быстрым взглядом, но, конечно, не увидела ни Рейеса, ни меня.

- Ты ведь больше не психуешь по поводу того инцидента с ножом у твоего горла? – спросил он, не отрываясь от стекла. – Прошло уже несколько дней. К тому же виноват не только я.

- Какое слово во фразе «У меня дело» ты не понял? – проговорила Чарли в трубку.

Он не ответил. А потом улыбнулся так, что очаровал бы и мех на лисе, и сказал:

- Дети – это круто.

Чарли тоже улыбнулась и посмотрела в палату.

- Они как будто даже ненастоящие, - согласилась она, искоса глядя сквозь стекло с выражением восхищения на лице. – Как куклы. Ну, куклы с проводами и дыхательными аппаратами. Бедняжки.

Рейес прикоснулся к стеклу указательным пальцем, показывая на одного из детей:

- Вон тот станет профессиональным футболистом.

Сначала Чарли рассмеялась, а когда он не присоединился к ней, настороженно поглядела на него:

- Ты действительно это знаешь?

- Я действительно это знаю, - ответил он, по-прежнему не отводя взгляда от младенца.

- Черт подери. – Теперь она смотрела на ребенка по-другому. – Но ведь он еще такой маленький.

Рейес пожал плечами:

- Он все это переживет.