То, что прежде говорилось о небесных очах, впоследствии понято буквально – перенесено человеком на самого себя. Знойный блеск солнечного ока производит засуху, неурожаи и болезни; сверкающие взоры Перуна посылают смерть и пожары, та же страшная сила усвоена и человеческому зрению. Отсюда родилась вера в призор или сглаз, общая всем индоевропейским народам.
Недобрый глаз влечет за собою болезни, убытки и разного рода несчастия, и такое действие его не зависит даже от воли человека. Недобрыми очами считаются: а) косые, b) выглядывающие из-за больших, нахмуренных бровей, c) черные (бойся черного да карего глаза; черный глаз – опасный) и d) глаза, чрезмерно выкатившиеся или глубоко впавшие. Косые глаза придают лицу неприятное выражение; старинному человеку они напоминали солнечный закат, умаление дневного света, близящееся торжество нечистой силы. Потому слову «прикос» дается значение «сглаза» (оприкосить – сглазить, оприкосливый – боящийся дурного глаза, порчи; коситься на кого – смотреть неприязненно); в заговорах просят защиты «от уроков и прикосов».
Способностью зрения, по понятиям язычников, наделяли человека боги света и добра; с недостатком и еще более с отсутствием этого дара соединялась мысль о нравственном несовершенстве, лукавстве и злобе. Оттого косой употребляется в смысле дьявола: «Косой те возьми!» Между другими зловещими приметами издревле признавалась и встреча с слепцом. Еще теперь слепота нередко принимается за верный признак связей с нечистою силою: от слепого знахаря ограждаются заклятиями; о нечуй-траве рассказывают, что ее могут находить только слепые от рождения – в глухую полночь под Васильев вечер, когда нечистые духи, гуляя по рекам и озерам, разбрасывают эту волшебную траву.
Нахмуренные брови, как метафора потемняющих небо облаков, и глаза, светящиеся из-за этих бровей – из глубоких впадин, или глаза черные, навыкате, яркий блеск которых особенно живо напоминал молнию (припомним выражения: «сверкающий взор», «молниеносный взгляд», «метать стрелы из глаз»), должны были получить тот же демонический характер, какой обыкновенно соединялся с тучами. У колдунов и ведьм, заправляющих грозами и бурями, по народному поверью, «недобрый» глаз.
Недобрые глаза считаются завистливыми, потому что зависть невольно обнаруживается во взорах, пристально обращенных на предмет желания; почему зариться означает: сильно желать, завидовать, зазорный – завидливый; глаза разгорелись, т. е. жадно смотрят; «у него черный глаз» = он полон зависти.
И сон и смерть равно смежают очи, равно лишают их дневного света. Признанные в мифических представлениях как родные братья, сон и смерть дали обильный материал для сравнения естественных явлений природы с спящим и умирающим человеком. Мы уже указали, что в закате солнца предки наши усматривали его сон, а в восходе – пробуждение; но рядом с тем существовало и другое воззрение, будто солнце, нарождаясь ежедневно, восходит поутру прекрасным младенцем, мужает в полдень и к вечеру умирает дряхлым стариком.
Очевидная для всех аналогия небесного света с светом обыкновенного огня повела ко многим весьма знаменательным мифическим сближениям, которые главным образом и придали стихии земного огня священный характер. Солнце, луна, звезды, зоря и молнии противодействуют тьме под небесным сводом – точно так же, как горящая лампада или свеча под домашнею кровлею.
Между нашими поселянами существует поверье, в котором нельзя не признать отголоска глубокой древности, что каждое светило имеет своего ангела: один ангел носит по небу солнце, другие луну и звезды; вечером всякий ангел зажигает свою звезду, как лампаду, а перед рассветом тушит ее. Звезды простой народ называет божьими огоньками. О месяце народная загадка говорит: «За морем (или: на небе) огонь добро-ясно горит», а поэты продолжают называть луну «ночною лампадою». В одной песне тоску ющая девица умоляет Бога засветить на небесах восковую свечу, чтобы ее милый мог переправиться через Дунай-реку. Старинное поучение уверяет, что солнце, луна и звезды сотворены Богом «из невещественного, рекше: негасимого огня». «Что без огня горит?» – спрашивает народная загадка и отвечает: солнце; а сказки повествуют, как ходил добрый молодец к Солнцевой матери за разрешением заданных ему вопросов и как вынужден был спрятаться в ее теремах под золотое корыто, чтоб не сожгло его Солнце, воротившееся из дневного странствования.
Молнии также уподоблялись горящим светочам. Народная загадка изображает «грозу» в такой поэтической картине: «гроб плывет, мертвец поет, ладон пышет и свечи горят»; гроб – туча, песнь – гром, свечи – молнии.
С светом и теплотою первобытные народы связывали идею жизни, а с отсутствием того и другого – идею смерти. При вечернем закате, при наплыве туч и во время затмений солнце казалось потухающим; а когда огонь гаснет – это и есть для него смерть.
Дневное движение солнца играло весьма важную роль в древнейших верованиях, отголосок которых замечаем в доселе уцелевшем пристрастии раскольников к церковным выходам (с Евангелием и дарами) посолонь и в некоторых народных обычаях и приметах. На свадьбах жених и невеста, их родичи и гости выходят из-за стола «по солнцу»; купленную скотину покупщик трижды обводит около столба «по солнцу», чтобы она пришла к нему на счастье; гадая о чем-нибудь, подымают на пальцах ржаной хлеб и смотрят: в какую сторону станет он вертеться?
Если «по солнцу» – задуманное сбудется, и нет – если «против солнца». Солнечным движением определились страны света: а) восток (области, веток, сток) от глагола теку – иногда заменяется словами «всход» и «солновосход», из которых последнее означает также «утро». Это сторона, где рождается солнце, откуда несет оно дневной свет и жизнь миру, и потому сторона – счастливая, благодатная. Сербы говорят: «Солнце на восход, а Бог на помощь!» Пословица: «Взойдет солнце и к нам на двор» у всех славян употребляется в смысле: будет и нам счастье (см. выше). Но обращались и продолжают обращаться с молитвами и заклятиями; заговоры большею частию и начинаются этою формулою: «На заре было на утренней, на востоке красна солнышка». На восток строятся храмы; в старину покойников полагали лицом к востоку – в ожидании великого утра всеобщего воскресения мертвых, знамением которого служил ежедневный восход (= пробуждение) накануне почившего солнца. С востоком со единялось представление рая, блаженного царства вечной весны, неиссякаемого света и радостей. Наоборот, b) запад (от глагола: западать) называют «заход» и «солносяд» и связывают с ним идею смерти и ада, печального царства вечной тьмы. Где умирало солнце, туда – казалось древнему человеку – удалились и все усопшие предки, там ожидает судьба и его по смерти. По сказанию Иосифа Волоцкого о ереси жидовствующих, новгородский архи епископ Геннадий приказал посадить уличенных еретиков на коней – лицом к лошадиным хвостам, «яко да зрят на запад в уготованный им огнь». В послании другого новгородского архиепископа – Василия сказано, что рай был насажден на востоке, «а муки и ныне суть на западе». Любопытна народная примета: когда корова принесет теленка, то прежде всего обращают внимание, как он лежит: если голова его обращена к востоку – теленок вырастет, а если на запад – то непременно падет; с) юг крестьяне называют «солнопек» (солнопечный – знойный, солнопека и пекунство – место, открытое для солнечных лучей) и полдень: это сторона, где полуденное солнце блестит наиболее ярким светом и откуда веют теплые весенние ветры. Паисиевский сборник (в «Слове св. Григория») указывает на требы, совершаемые огню как эмблеме солнца («огнь творит спорыню, сушит и зреет» нивы); d) Север же – сторона холодных ветров, зимней вьюги и ночного мрака; на областном языке она называется «полночь» и «сивер»; сравни с словами: сиверко – холодно, сивер и сиверик – холодный, резкий ветер, сиверка – ветреная, сырая погода. Как восток противополагается западу, так юг – северу; подобно западу, север в народных преданиях представляется жилищем злых духов; по поверью, не должно ставить ворот на полночь, не то нечистая сила выживет из дому.