Грохот выстрелов разорвал тишину гор. Камрин знал, что этот шум услышат горные жители и непременно поспешат сюда, чтобы помочь своим. Залп не испугал христосцев, они двигались вперед с еще более решительными лицами. Почувствовав их мощь, несколько растерянный майор вытащил пистолет из кобуры и закричал солдатам:

– Огонь! Огонь, черт вас побери!

Солдаты стреляли не по людям, а по земле. В разные стороны летели осколки камней, и один случайно ранил коня Камрина. С громким ржанием тот поднялся на дыбы, Камрину с трудом удалось удержаться в седле. Принц поднял правую руку, призывая к вниманию.

– Остановитесь! – громко обратился он к чужеземцам. – Послушайте, братья! Нас разделяют всего несколько шагов. Послушайте свою душу, хотя бы в первый раз за свою жизнь. Она говорит: опустите оружие! Майор, если вы хотели нас напугать, это вам не удалось. А наша смерть вам ничего не даст. Да и что станет с вами? Народ вам этого не простит – ведь ваши выстрелы привлекли внимание мирного населения, – кивком головы он указал на горы. – Если вы станете продолжать в том же духе, то увидите, что очень быстро оно перестанет быть мирным.

Майор сменил тактику.

– Я желаю говорить с королем, – заявил он, – но я его здесь не вижу…

– Зато видите принца! – возразил Гуатр.

– Я хочу говорить с королем! – не унимался майор.

– Вам еще представится возможность поговорить с королем, – отрезал Гуатр и совсем другим тоном обратился к солдатам: – Неужели вы сможете стрелять в невинных людей? Не мешайте нам сделать то, что мы должны сделать, и пропустите караван.

Солдаты не знали, как им быть. Всадники медленно приближались, расстояние между противниками неумолимо сокращалось.

– Черт возьми, капитан! Этих упрямых ослов надо проучить! – прорычал майор.

– По-моему, ослы – это мы, – морщась, пробормотал Кардэ. Он убрал свой пистолет в кобуру и раздраженно ответил своему командиру: – Я не могу стрелять в безоружных людей, я офицер, а не убийца, – и, повернувшись к солдатам, крикнул: – Солдаты! Я не могу приказать вам стрелять! Решайте каждый за себя…

– Он сошел с ума, солдаты! – заорал майор. – Я приказываю: огонь! Кому говорю, огонь! Капитан, вы офицер аназийской армии. Без боя бросить оружие – это предательство. Я вас лично отправлю под трибунал!

Солдаты медленно отступили назад, выражая протест настойчивости своего начальника.

– Ах вы, скоты, кому говорят?! – вопил майор. – Кто не подчинится приказу, расстреляю на месте!

Один из солдат бросил оружие на землю. Его примеру последовали другие. Разъяренный майор, не раздумывая, выстрелил солдату в спину. Юноша с криком упал навзничь. Майор навел пистолет на христосцев, но капитан бросился к нему, пытаясь отобрать оружие:

– Вы сошли с ума, майор! Да поймите – они правы. А мы какую правду здесь охраняем?

Майор вывернулся из рук капитана и, почти не целясь, выстрелил в Гуатра. Подоспевший христосец нанес врагу сильный удар по затылку – майор как бревно рухнул на землю. Остальные подчинились воле рассудка, опустив оружие.

Камрин бросился к Гуатру:

– Отец Гуатр!

– Не бойся, сынок, – кривясь от боли, произнес тот, сидя на земле, – Кажется, жив, он меня только зацепил.

– Сантен! – позвал Камрин. – Помоги усадить Гуатра на коня, и вам надо возвращаться. Теперь мы с капитаном сами все сделаем, а солдаты нам помогут. Заберите с собой раненного солдата.

Когда раненые, удобно устроенные в повозках каравана, тронулись в путь, Камрин обратил взгляд на угрюмо стоявшего в стороне капитана, вокруг которого собрались остальные аназийские офицеры, за их спинами со сжатыми кулаками и искаженным от злости лицом не унимался майор.

– Это позор! Вы лишитесь погон! Позволить христосцам обезоружить нас – это предательство!

Камрин оглядел всех и доброжелательно сказал:

– Давайте поговорим начистоту: изавийцы покидают остров, мы с ними договорились. Поэтому к вам я сюда пришел не сражаться, а для того, чтобы тоже все решить миром. И хочу сказать вам спасибо за понимание, за то, что не дали зря пролиться большой крови.

Офицеры не знали, что на это ответить, они озадаченно повернулись к майору. Тот с отвращением осмотрел Камрина с головы до ног.

– Это ложь! – процедил он сквозь зубы. – Пока своими глазами не увижу, что и изавийские войска покидают остров, никаким вашим речам не поверю.

– На это ваша воля, майор, – брезгливо молвил Камрин.

Он повернулся и отошел к своим людям.

64

Берег походил на большой муравейник – чужеземцы грузились на корабли. Жители острова терпеливо наблюдали за этой суетой. Каждый из них надеялся, что теперь продолжится их счастливая жизнь, а от тех страданий, которые пришли на их землю, останутся лишь горькие воспоминания.

– Погрузка заканчивается, полковник, – заметил изавийский капитан. – Скоро стемнеет, а христосцев еще нет, если не считать простой народ, который на нас глазеет.

– Мы сдержали свое слово, уверен, и они сдержат свое обещание. Мы подождем еще.

Наконец кто-то из солдат закричал:

– Едут! Едут! Я их вижу! – Желая привлечь всеобщее внимание, солдат выстрелил в воздух и снова закричал: – Господин полковник, я их вижу! Они прибыли!..

– Ну, что я говорил, капитан? Я уже понял – христосцы скорее умрут, чем не сдержат слово. Было условлено: груз нам доставят сегодня, и вот – пожалуйста! – он удовлетворенно потер руки. – Командуйте, чтобы солдаты начинали погрузку золота, а то видно, что христосцы уже устали, еле на ногах стоят. И проследите, чтобы воровства не было, все получат свою долю.

– Будет исполнено! – радостно козырнул капитан.

Наконец с загрузкой корабля было покончено.

– Все погрузили, – доложил капитан. – Дальнейшие приказания будут?

– Ну, конечно, капитан! Всем занять свои места и сниматься с якоря, – и лицо Глинга расплылось в довольной улыбке.

– Вот и все, полковник. Свое слово я сдержал, – сказал Камрин.

Полковник кивнул.

– Да, я в вас и не сомневался. Не смею торжественно прощаться с королем и остальными, немало горя мы вам причинили. Я понимаю… Руки не подаю, знаю, вы ее не пожмете. Прощайте и спасибо. Жаль, что мы при таких обстоятельствах познакомились, мы могли бы стать хорошими друзьями. Но, знайте, что если вам понадобится какая-то помощь, то я и мои друзья всегда готовы будем ее оказать. Я говорю не только от себя. От офицеров и солдат – они тоже чувствуют свою вину, поэтому я прощаюсь за всех. Ну, вот и все, прощайте!

Он хотел уйти, но протянутая рука Камрина остановила его.

– Прощайте, полковник. И я не отказался бы иметь такого друга. Но… – Камрин посмотрел вдаль и продолжил: – Все-таки вам еще кое с кем придется попрощаться.

Полковник, услышав шум моторов, обернулся.

– Да, придется…

Теперь внимание всех собравшихся на берегу было приковано к прибывшим аназийским офицерам.

Подъехав, майор и остальные аназийцы отдали честь полковнику.

– Хорошо, что мы успели, – прохрипел майор, вытирая со лба пот платком. – Я хотел спросить, на что же вы надеетесь? Мы оба офицера, и знаем, что такое трибунал.

– Слушайте, майор, вы пришли читать мне наставления или пожелать попутного ветра?

– И то и другое, полковник.

– Уверяю вас, я еще не потерял офицерской чести и знаю, что делаю, и что говорю, – ответил командующий изавийским полком. – Уезжайте и вы отсюда! И еще я знаю, что вы в глубине души рады нашему отъезду. Вы остаетесь единственными хозяевами, ведь ваше правительство заявляет, что часть острова принадлежит вашей стране. Но вы ошибаетесь – на этом острове уже есть хозяева, это его исконные жители. Они не пожалеют отдать жизнь друг за друга. При этом они духовно выше нас с вами. Вы видели, как умирают христосцы? Да, с улыбкой на лице! Уверен, в глубине души вы со мной согласны, но долг не дает вам посмотреть правде в глаза. Что мы все здесь делаем? Кто нас звал сюда?..