Христосцы оживились, обсуждая ситуацию. Затем один из старейшин поднялся и степенно произнес:

– Позвольте мне сказать. Среди вас я, наверное, прожил самую долгую жизнь, но на своем веку такого кошмара еще не видел… – Он тяжело выдохнул. – И не дай Господь такому повториться, мы потеряли близких нам людей. От этого кошмара больше всех, пожалуй, пострадал Камрин, он оказался в центре этого ужаса, увидел все своими глазами и почувствовал душой. Я уверен, что он непременно найдет выход из создавшегося положения. Он достойный сын своего народа, вы сами убедились в этом не так давно. Поэтому я предлагаю выбрать Камрина. Он поступил достойно, собрав Совет и предложив не себя, а друга. Наверное, каждый христосец поступил бы так же… Но Камрина народ успел хорошо узнать и полюбить, он сын короля, отдавшего жизнь за свой народ, и сын достойный. Значит, ему и быть королем!

Очень быстро выяснилось, что и все остальные желают видеть королем Камрина, так что его кандидатура была утверждена. Затем стали решать, что делать с кораблем нападавших. Все высказались за то, чтобы отправить корабль назад, в Аназию, подальше от греха.

– Я думаю, это решение правильное, – подытожил Камрин. – Мы доставим им их корабль в целости и сообщим всему миру, что здесь произошло. С управлением справимся. Выйдут наше судно и их железяка. Поедут Орфен, Сантен и несколько молодцов. В нейтральных водах дадим сообщение, чтобы нас встретили. Пусть встречает не только аназийская пресса, но и журналисты других стран, посмотрим, как они потом закрутятся.

После того как все дебаты по этому вопросу завершились, Камрин попросил еще минуту внимания.

– Нужно решить еще один вопрос. Коли ваш выбор короля состоялся, я хочу сделать своим управляющим Сантена, моего друга. Вы все его знаете не хуже меня – он тоже достойный сын своего народа. А Орфена я бы хотел видеть главным советником. Конечно, он привык жить в своем городе, но и Хамсон станет для него родным домом – перевезет сюда семью, а мы здесь поможем. Нас с Сантеном часто не будет на месте, так что, если потребуется поддержка, понимание, советы в хозяйстве, политике, обращайтесь к нему. Раньше мы не знали слово «политика», потому что жили мирно, не знали зла, ненависти, алчности. Ну, и само собой, существуют личные проблемы… Если таковые возникнут. Орфен соберет Совет и постарается каждого успокоить. Все будет так, как и раньше, при… – он хотел сказать «моем отце», но слово словно застряло в горле. Немного помолчав, Камрин продолжил: – Орфен отличный парень, под стать Сантену. Что скажете, друзья мои?

– Мыслишь правильно, сынок, – поддержали все собравшиеся. – Пусть так и будет!

Все пришли к единогласному решению, что дело не терпит отлагательства, и поездка за море была назначена через неделю.

– Камрин, возьми меня и моих друзей, вам может понадобиться защита, – предложил свою помощь один из христосцев, по возрасту старше Камрина. – Думаете, вас встретят радушно? Боюсь, что вы еще не ступите на их землю, а в море вас могут поджидать неприятности.

– Сильно подозреваю такое, брат, поэтому не хочу рисковать людьми: если будет так, как ты говоришь, то лишнее кровопролитие нам ни к чему. И какая разница сколько будет на судне воинов, все равно они смогут уничтожить нас в случае чего. Нам главное сделать так, чтобы нас увидели журналисты разных стран, а они должны видеть нас безоружными. И в любом случае, чем нас меньше поедет, тем мне спокойнее.

– Камрин прав, Бог нам в помощь, – поддержал его Сантен.

Пока готовились к отплытию за море, из разных мест острова стали поступать сообщения о неведомой болезни, которая сражала одно христосца за другим. Выяснилось, что тот кровавый день, когда воины прибыли на помощь в замок, один из умиравших солдат сказал, что слышал, будто чужеземцы оставили после себя какую-то напасть.

Когда были зафиксированы первые заболевшие, люди сразу же доложили об этом Камрину.

Молодой король озабочено кивнул:

– Я, кажется, понимаю, о чем речь. Там, за океаном, они называют этих возбудителей болезней вирусами, и даже разрабатывают, как я слышал, такое оружие. Теперь я понимаю – вот что они привезли в последний свой визит. Вспомните, что их было пятьдесят человек, а тел мы нашил только сорок восемь. Очевидно, командир отряда поручил этим двоим в случае провала их плана получить подпись Тавына привести в действие спрятанные источники заражения.

Христосцы обыскали весь остров, но никого не нашли – как вирус был выпущен на свободу, так и осталось тайной.

Целители ухаживали за больными, но улучшения их состояния не наблюдалось. Более того, поступали сведения о все новых и новых заболевших.

Вечером накануне отплытия Камрин постучал в комнату Афры.

– Заходи, Камрин, – отозвалась она. – Я уже приготовила необходимые вещи нам в дорогу.

– «Нам»? – удивился Камрин. – Я зашел лишь получить от тебя благословение в дорогу, прежде чем завтра получу его от святого отца. Ты мне стала очень и очень дорога, Афра, и я знаю, что буду по тебе очень скучать.

– Камрин, хочу сказать тебе прямо: я тоже поеду с тобой! Я давала обещание перед родителями, что нигде не оставлю тебя одного.

– Ты никуда не поедешь, там слишком опасно. Мы постараемся все уладить и вернемся. Пока на острове нет чужеземцев, лучше помоги целителям. Только будь осторожна, не заразись – я уже говорил, что мне будет невыносимо, если с тобой что-то случится. И, пожалуйста, не обращайся со мной, как с ребенком! Сейчас перед тобой не тот наивный мальчишка, а в два раза повзрослевший, угрюмый Камрин.

– Я все равно поеду с тобой, – не унималась девушка.

– Сказано – нет! – резко ответил Камрин, и продолжил еще более решительным тоном: – Если ты не понимаешь простых слов, то я тебе как король приказываю. Во благо человека король имеет право приказывать. Не хочу больше слышать твой детский лепет! – решительно пресек он все возможные возражения и вышел, сердито хлопнув дверью.

Афра опешила, а потом встала на колени, усердно молясь за спасение любимого:

– Отец наш на небесах, через сына твоего Иисуса Христа, прошу, дай терпение Камрину, ведь он так изменился. Очисти и освободи его душу от боли…

На следующий день, как только солнце стало всходить над горизонтом, двенадцать человек от острова христосцев отправились в Аназию. И пока снимались с якоря, Камрин глазами искал Афру. Сердце его сжалось от угрызений совести, когда он не увидел ее среди провожающих. Камрин ругал себя за то, что накануне обошелся с девушкой не слишком ласково, и теперь ему не терпелось увидеть ее и попросить прощения, но Афра так и не появилась, и по молитве священника о благополучном возвращении оба судна отчалили от берега.

Но Афра не могла не придти, чтобы хотя бы издали проводить Камрина – она стояла на скалистом утесе и с грустью наблюдала, как удаляющийся корабль, уносил ее любимого в чужую страну…

72

Прошло несколько дней. Суда двигались нужным курсом и, наконец, вошли в широты, где климат сильно отличался от мягкого климата острова христосцев.

Камрин стоял на палубе в глубокой задумчивости, бесцельно уставившись в морской простор, и вдруг ему показалось, что эта холодная пустыня, – часть его души, так же там было уныло и безрадостно. Но молодой король тут же возразил сам себе: «Почему же?! Ведь у меня есть Ангела, Афра, мой народ!» Ему почудилось, что океан отвечает ему, что в нем тоже живет живой мир, несмотря на то, что его часто называют «водной пустыней». И между ними есть что-то общее.

– Камрин, мы уже находимся в территориальных водах Аназии, – голос Сантена заставил его выйти из глубокой задумчивости.

– Надо попробовать наладить связь с профессором, – отозвался Камрин. – Он мне дал позывные своей радиостанции – как в воду глядел, и в общих чертах объяснил, как это сделать. На корабле аназийцев есть радио – пошли, попробуем.

Они вошли в радиорубку, и Камрин принялся вызвать профессора, как тот его учил. Через какое-то время в динамике сквозь потрескивание помех послышался голос Пирли.