– Это действительно… у меня даже нет слов, – растрогался Виктор.

– Тогда давайте преклоним колени и возблагодарим Господа прямо здесь.

Они опустились на колени и принялись горячо молиться. Отец Бенджамин казался настолько искренним в выражении своих чувств, что Виктор готов был поверить, что это не великолепная актёрская игра, а совершенно искренний душевный порыв. Сам же он сначала просто повторял за священником слова молитвы, представляя эту картину со стороны и боясь рассмеяться в самый неподходящий момент, но постепенно на него нахлынули искренние сильные чувства, и, только когда они уже поднялись с колен, Виктор понял, что он плакал.

– Это поистине великий день, – произнёс после долгой паузы отец Бенджамин. – А теперь идите, вас ждёт ваша избранница. Вы должны знать, где.

– Я догадываюсь.

– Тогда идите. Нехорошо заставлять женщину ждать.

Жозефина была на берегу пруда. Увидев Виктора, она бросилась к нему на шею…

– Прокатимся? – предложила она после объятий и поцелуев, чередующихся со словами любви…

К мостику была привязана лодка.

– Как пожелает моя богиня.

– Не шути так.

– А я и не шучу. Для меня ты – единственная богиня, и, если хочешь, я повторю это, припадая к твоим стопам.

Он опустился на колени и поцеловал её ботинок.

– Прекрати, – смутилась она.

– Тогда в путь?

– С тобой, Ланцелот, хоть на край света.

Виктор помог Жозефине забраться в лодку и сел на весла. Грести было тяжело и одновременно приятно. Тело словно бы просыпалось после долгой спячки.

– Почему ты назвала меня Ланцелотом? – спросил он.

– Потому что ты победил дракона, стерегущего твою душу, и уже скоро мы поможем тебе выпустить её на свободу.

– Ты говоришь о смерти?

– Я говорю о втором рождении.

– Мне говорил об этом твой отец.

– Он говорил с тобой, как мужчина и воин, я же должна рассказать тебе всё, как женщина, жрица и возлюбленная. Надеюсь, ты меня не разлюбил? – спросила она, зачерпнув ладонью воду за бортом и обрызгав Виктора.

– Я тебя обожаю, – ответил он, целуя ей руки.

– Так вот, – вернулась она к теме разговора, – когда-то давно, когда Небеса ещё принадлежали Богине, а люди только-только появились на нашей Земле и ещё не имели души, обратила Богиня свой взор на одного из сынов человеческих. Он же, узрев Богиню, воспылал к ней любовью, позабыв обо всём на свете. Но она была Богиней, а он… Они были настолько разными, что у них не могло быть ничего общего. И тогда Богиня сделала ему, а заодно и всем людям поистине неоценимый дар. Она подарила им Семя – некую частичку себя. Попав на благодатную почву любви, это семя прорастает и превращается в благоухающий цветок, аромат которого превращает человека в богоподобное существо. Но без любви семя так и остаётся семенем, а со временем может даже погибнуть. Этот цветок и есть человеческая душа, и у большинства людей она так и остаётся нереализованным шансом.

Так вот, узурпировав власть на Небесах, тот, кого теперь принято называть богом, попытался первым делом уничтожить Семя Богини, но он был не властен над ним. Тогда он пошёл на хитрость, и сначала убедил людей в том, что это он сотворил их, наделив их душой от рождения, и что ничего больше не надо делать, кроме как рабски ползать перед ним на коленях и исполнять все его прихоти. А для того, чтобы на Семя Богини не попал свет любви, он заставил драконов – своих мерзких, коварных слуг – охранять эти Семена и зорко следить за теми, кто, несмотря на запрет узурпатора, пытается их взрастить.

Поэтому, прежде, чем выращивать душу, необходимо изгнать из себя дракона.

Поэтому же нужно учиться прятать цветение своей души от рабов – драконов, иначе, повинуясь узурпатору, они сделают всё, чтобы тебя уничтожить.

– А откуда такая уверенность, что я его победил?

– За тебя поручился отец, а его словам можно верить. Отец наблюдал за твоей битвой. Когда тебя коснулся Свет Богини и дракон заставил тебя бежать, отец последовал за тобой, чтобы быть свидетелем вашей битвы. К сожалению, он мог только наблюдать, потому что человек сам должен победить своего дракона. Задачей наблюдателя является свидетельствование о ходе и результате битвы.

«А заодно и ликвидация ненужного свидетеля в случае поражения», – подумал Виктор.

– Теперь тебя ждёт посвящение. Это очень серьёзный, ответственный шаг, после которого назад уже дороги не будет.

– Я давно уже сделал свой выбор.

– Не спеши. Помни, ты был слепым орудием дракона, и все твои былые обещания не в счёт. Теперь ты свободен от них. Ты можешь отказаться от всех своих слов, можешь отказаться от нашей помолвки…

– Никогда так больше не говори! Я…

– Не перебивай меня, пожалуйста… Мне самой нелегко произносить эти слова, но я должна тебе всё это сказать, таковы правила… Так вот… Если ты откажешься от своих обязательств, наши пути разойдутся навсегда, к тебе вскоре вернётся дракон, и ты позабудешь о самом нашем существовании. Но после посвящения ты никогда уже не сможешь нас оставить, никогда.

– И ты будешь моей?!

Она страстно поцеловала его в губы.

– Жди Вестников Смерти. Они придут, когда ты меньше всего будешь к этому готов, и отведут к той черте, переступив которую, ты окончательно станешь одним из нас… – сказала она.

Как и предупреждала Жозефина, появление Вестников Смерти застало Виктора врасплох. Они пришли за ним среди ночи: две закутанные в чёрные длинные плащи человеческие фигуры. На головах полностью скрывающие лица чёрные маски с прорезями для глаз. На руках чёрные перчатки.

Они бесцеремонно растолкали спавшего сном младенца Виктора, и один из них торжественно сообщил ему, ещё сонному:

– Мы пришли к тебе с приглашением от нашей госпожи.

Виктор узнал голос Джеймса.

– Я к вашим услугам, господа.

– Тогда следуй за нами без промедления.

– Я могу одеться?

– Да, но поспеши. Мы не привыкли ждать, а госпожа тем более ждать не будет.

Пока Виктор одевался, второй Вестник, судя по голосу, отец Бенджамин, рассказывал:

– Наш путь лежит через Долину Забвения. Это – ужасное, мрачное место, которое населяют лишённые покоя слепые бесплотные духи. Они никогда не жили, поэтому так и не смогли умереть, и теперь они обречены в вечных страданиях слепо бродить по Долине Забвения, проклиная судьбу. Но, несмотря на такое своё состояние, они очень коварны и жестоки, и стоит живому или мёртвому случайно оказаться в этой обители скорби, как они набрасываются на него и буквально высасывают из него все соки, превращая в себе подобную тварь. К счастью, они способны воспринимать только присущее им понимание жизни, а именно: болтовню, страх, отчаяние, сомнение, жалость к себе… Поэтому, для того, чтобы пройти сквозь Долину Забвения, ты не должен произносить ни звука и не показывать ни одной из перечисленных мной страстей, иначе ты до конца вечности останешься там, в Долине Забвения, позабыв себя, жизнь, смерть, мудрость и свет…

– Но это ещё не самое страшное испытание на пути к нашей госпоже! Поэтому прислушайся к доброму совету, – перенял инициативу Вестник-Джеймс, – откажись. Отклони предложение. Возвращайся к себе в кровать и забудь, что мы приходили. Так будет лучше и для тебя и для всех нас.

– Идёмте, господа, не стоит терять время на уговоры, – решительно заявил Виктор.

– Тогда последняя деталь.

Вестник-Бенджамин достал из-под полы плаща такую же маску, как и у них, но без вырезов для глаз.

– Через Долину Забвения ты должен пройти, ещё будучи слепым, – пояснил он, надевая эту маску на лицо Виктора.

Вестники взяли Виктора под руки, и они отправились в путь. Шли долго, Виктору показалось, что несколько часов, хотя разве можно полагаться на чувство времени, когда твои глаза закрыты, и тебя ведут в неизвестность, пусть даже друзья? Наконец, они остановились. С лица Виктора сорвали маску. Они были в лесу.

– Всё. Здесь наши полномочия заканчиваются, и дальше тебе предстоит идти одному. Мы привели тебя на границу между жизнью и смертью, мы сорвали покров с твоих глаз, и на этом наша миссия закончена, – торжественно сообщил Вестник-Джеймс.