— Да, Анечка, ты — права. Дело не в потере профессии, дело, моя милая, еще в том, как заработать деньги. Как? Ты об этом подумала? Английского мы с тобой не знаем. Кому мы нужны? Я не привык побираться. Кто будет нас кормить? Это, ведь, с моей стороны безответственность ехать на авось. У меня, как тебе известно, есть специальность. Я — профессионал, и не самый, между прочим, последний, но там все мои регалии никому не нужны.

— Ах, Феликс, ты себя слышить? Все «я» да «я». При чем тут ты? Зачем ты говоришь о безответственности? Эмиграция — это черная дыра. В нее ныряют, вот именно, что «на авось». Как же иначе? Кто знает последствия такого поступка. Это риск. Ты не можешь ничего просчитать.

— Подожди, Аня. Я не это имел в виду…

— Да, нет, это ты подожди! Что ты мне про деньги говоришь? Тут не в деньгах дело, а в тебе. Проживем, все устраиваются, и мы устроимся. Просто ты слишком сильно боишься потерять свой статус, свой привычно высокий статус. Я же знаю: «Феликс Александрович … ах, Феликс Александрович! Ах, доктор Панов!» Да, ты прав, не будет там никакого Феликса Александровича. А для тебя важно им быть. Вот в чем причина твоего настроения.

— Нет … причина не в этом. Может ты меня и не поймешь. Понимаешь, Анька, я — русский и мне там будет плохо. Я знаю.

Прекрасно Аня его понимала. Знала, что будет «плохо», но ее это меньше интересовало, чем отъезд детей. И вот … поехали, и было «плохо», да только насколько «плохо» ему было, этого никто не знал. Сначала пошли вместе с Аней в какую-то еврейскую организацию и там, вполне неожиданно, нашлась эта его первая работа с «психами». Все еще так радовались, что, «ему повезло … как раз по-специальности». Ага, по специальности, твою мать! Если бы они знали хоть что-нибудь про его специальность и его должность. Но, никто, ведь, по-сути, не знал ничего. Феликс горько вздохнул.

Лето прошло своим чередом. В конце августа Аня вышла на работу. Она вошла в класс в новой юбке и кофточке с короткими рукавами. Коллеги с ней поздоровались, но никто ничего не сказал. Работать было приятно и легко, Аня в классе ни разу не присела, так и порхала, невольно слушая свой собственный голос по-английски. А что, неплохо она справляется. Главное, ее понимают… Что еще надо. Потом она ехала после первого рабочего суматошного дня и весело поглядывала по сторонам. А ведь совсем недавно она так бесилась по поводу рака … Нет у нее ничего! Ничего не болит, она, тьфу, тьфу — здорова, и с детьми летом все здорово получилось. Олег уже даже фильм скомпоновал. Совсем скоро на Никин сентябрьский день рождения они все посмотрят, порадуются и … забудут.

К Лиде в гости они с Феликсом собирались очень тщательно. Феликс, раньше такой элегантный, уверенный в себе, в последнее время как-то обленился. Все норовил идти повсюду в джинсах и рубашке. Аня заставила его надеть брюки и пиджак. Он единственный из мужчин в их семье носил пиджаки. Ну, Феликс … почти такой же как раньше. Брюки черные, а пиджак светлый, стильно надетый прямо на черную майку. Никаких официальных рубашек. Пиджак на майке смотрелся просто прекрасно, а брюки свисали на туфли ровно столько, сколько надо. Слишком длинные или слишком короткие брюки — это … уж слишком. Аня с Феликсом в этом понимали. Олег похуже, а Лешка совсем не понимал. А Аня решила всех удивить своим новым обликом, которым она все же гордилась. Она купила себе небольшое, короткое, хотя и не слишком все-таки мини платье, из мягкого шелкового присобранного трикотажа. Интерес платья был в том, что оно было в крупный цветок; на светло-бежевом фоне яркие букеты смотрелись красиво. Рукавов не было, но Аня решила руки не скрывать. Не такие уж они были ужасные. Она надела длинные чуть переливающиеся бусы, Катин подарок. На ногах у нее были удобные бежевые туфли на не слишком высокой шпильке. Платье обтягивало, сидело плотно, как чулок и фокус был в том, чтобы все увидели, что она теперь запросто может позволить себе надеть такие вещи. Ну, да … 65 лет, ну в ее наряде нет ничего вызывающего, а возраст … тем лучше, что она такая … пусть смотрят! Красится было необходимо, но умеренно, неярко. Аня долго стояла перед зеркалом, накладывала тени, и потом их смывала, стараясь найти наиболее подходящие и к платью и к своим глазам, игриво поблескивающими зеленым.

Аня живо себе представляла — вот они с Феликсом подъезжают к двери, вот выходят, она нарочно решила приехать на десять минут позже всех. Стол накрыт, по всему первому этажу разносится запах еды. Пахнет хлебом, крутыми яйцами, огурцами … Все на них смотрят, на них с Феликсом вдвоем, но особенно на нее. «Все бабушка, бабушка …» Кто особо смотрит на бабушку. Бабушка есть бабушка и какая разница, как она одета. А вот она им покажет бабушку! Ане даже казалость, что ее фигура нисколько в худшую сторону не отличается от Катькиной и Лидкиной … Как все-таки несправедливо: девочки видели ее молодой и привлекательной, но они ее такой давно не помнят. Так и запомнили бы «бабушкой», которой простительно… Бывают и похуже.

Аня вышла из спальни и остановилась наверху лестницы. Феликс совершенно готовый, ждал ее внизу:

— Фель, ну как я?

— Анька! Обалдеть! Ты прямо, как раньше стала. Я с ума по тебе схожу.

— Ну, не надо преувеличивать. Как раньше — уже никогда не выйдет. Но, и так ничего. Да?

— «Ничего» — это не то слово. Ты же сама себя видишь в зеркало. Не прикидывайся, что не видишь. Выглядишь потрясающе!

— А платье мне как? Нормально?

— Анечка, платье блеск. Я на тебя смотрю почти, как в ту ночь, когда мы познакомились. Какое у тебя было платье. Я его и сейчас помню. Ты готова?

— Подарок взял?

— Взял, взял. Поехали. Выходи, садись, я закрою. Бедный наш Ляленькин … один бедняжка остается.

Про Лялелькина Ане было неинтересно. Они поехали и она вся была в ожидании встречи с ребятами. Конечно, ее каждый видел, но вот так во всей красе, в красивой одежде — это было в первый раз. На полу машины лежал букет роз для Лиды. Аня вдруг почувствовала себя счастливой. Она видела, что Феликс мучается на работе, что ему тоскливо, что он за нее наволновался, когда ходили к врачу, потом его тревога частично прошла, но не до конца. Да, что за нее волноваться? Девчонки жили своей жизнью, и все вместе они бывали не так уж часто. Но, счастье, Аня знала, просто не может длится долго, от нескольких минут до нескольких часов. И это все! Оно и ощущается счастьем только потому что коротко. Если бы ощущение длилось дольше, к нему бы привыкали, и острота переживания терялась бы.

Когда они вошли, все получилось не совсем так, как Аня планировала и представляла. Оказывается все сгрудились во дворе, а Олег с Лешей жарили мясо. На них с Феликсом никто не обратил особого внимания. Пришлось выходить во двор, и это снижало эффект платья, которое было не для улицы, а для гостиной. И все-таки девчонки немедленно обратили на наряд внимание. Платье им понравилось. Подходили и даже щупали. «Вот, дуры-то — думала Аня. Дело не платье, а во мне. Но они этого пока не видят». Ничего дойдет до них, позже. «Выглядит, ведь, все вместе: я и моя фигура, платье на фигуре, макияж, волосы, туфли».

Сели за стол. Аня по-привычке решила есть предельно мало, и практически не пить. И однако … все-таки все попробовала, понемножку. Лидка — молодец. Умеют ее девочки готовить, принять гостей. Повезло мужикам, Анино ощущение радости не проходило. Тосты, смех, шуточки. Дети куда-то ушли. Феликс сидел с ней рядом и доливал в ее рюмку по чуть-чуть. «Феля, ну что тебе жалко? Давай, налей мне выпить!» — Феликс послушно наливал, но был ее поведением явно недоволен. «Ань, хватит. Что на тебя нашло? Будет плохо … Ань, хватит.» — пытался он ее урезонить. Аня не слушала его, пила и не пьянела. У дочерей раскраснелись щеки и заблестели глаза, а она была вполне себе ничего… это было странно. «Мам, ты сегодня даешь. А то все — не пью, не пью …»

Выпили чаю. Все отяжелели, дети устали. Феликс стал ее торопить ехать домой. Ну, что домой-то? Хотя что тут еще было делать? Поехали. Настроение было отличным. Вечер удался. Аня решила подняться наверх и зайти в туалет. Туалет был и внизу, но ей хотелось на секунду остаться одной, не слышать ни детских криков, ни взрослого, немного пьяного смеха. Она вдруг почувствовала, что устала. Мысли ее были уже дома, сейчас они с Феликсом усядутся около телевизора и успеют посмотреть какую-нибудь передачу. Как все-таки хорошо, что каждая семья живет отдельно, и можно разъехаться по домам.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: