- Пойду погуляю на Патриарших. Хотя там должно все кишеть призраками, но надеюсь, они меня не будут тревожить, - пробормотал я сам себе.

Глава III – Крыловская ворона

На Патриарших стояла мертвая тишина, никаких привидений я там не заметил. Не было даже легкого дуновения ветра, деревья замерли, грустно отражаясь в водах пруда. В принципе остался только один пруд, но так исторически сложилось называть его во множественном числе. Я присел на одну из многочисленных лавочек, ровно стоящих в ряд. Наступало ощущение покоя, я стал погружаться в дремоту…

- Ворона! –резко разбудил меня голос.

- Что! – подскочил я.

- Ты посмотри на эту ворону! Приперлась сюда. Как они мне надоели! Каждый день кто-нибудь приходит.

Я пытался понять откуда исходит этот хриплый низкий голос. Огляделся, вокруг никого не было, только послышался звон цепей.

- Кто Вы? Где Вы? – отрубил я.

- Да здесь я?

Вдруг из темноты стал вырисовываться силуэт странного существа, похожего на мужчину, только ободранного, худого и лохматого. Его руки и ноги были закованы в цепи, которыми он и гремел так звучно. Лицо было полностью заросшим, из-за чего я мог разглядеть только глаза. А они были выразительными, излучали какую-то странную энергию. Внешне он казался злым и агрессивным, но что-то в нем было такое. Я нем мог понять, что именно, быть может усталость. Конечно, поноси-ка веками эти неподъемные цепи.

- Кентервильское привидение, - подумал я. Слишком он был похож на героя одноименного мультика.

- Как они меня достали! И сейчас эта ворона приперлась и стоит там! – проворчало привидение.

- Какая ворона? Где?

- Вон смотри в конце пруда баба в черном стоит.

Я присмотрелся и действительно увидел женщину, перелезшую через низкое ограждение и стоящую на покатом склоне пруда.

- Что она там делает? – не совсем понимал я.

- Топиться пришла.

- Топиться? Там же мелко.

- Ей хватит утонуть, - ответил узник вечности.

- А почему Вы ее называете вороной?

- Потому что вырядилась в черное и притащилась туда, где баснописец сидит.

Да, точно, я знал, что там в темноте позади нее стояла, а точнее сидела статуя нашего великого баснописца Ивана Андреевича Крылова.

- Видимо в этот раз сыр ей не достался, вот и решила утопиться, - ворчал призрак.

- Ага, или лиса последний кусок украла, - пытался шутить я.

- Как они мне надоели! Каждый день приходят топиться, только пруд засоряют своими душами. Они же после самоубийства никому не нужны, вот болтаются потом здесь, покоя не дают, - бормотало существо в цепях.

Я не знал, что ему ответить, просто слушал.

- И притаскиваются всегда на одно и то же место, как будто писака специально их приманивает сюда.

- Да, и кукушка с петухом здесь тоже были, и лебедь, рак и щука? – продолжил я шутить.

- Ага, кого только не было! Одну кукушку я прозевал, так ее душа потом три года здесь куковала и всех достала своим кукованием.

- И что же нам делать сейчас?

- Сейчас мы эту ворону прогоним. Пойдем поближе.

Мы подошли вплотную к самоубийце. Тут я смог ее получше разглядеть. Это была довольно молодая женщина, лет тридцати- тридцати пяти, стройная и симпатичная. Она была одета в черное пальто с капюшоном, который был накинут на голову, из-за чего я не мог рассмотреть ее более внимательно. А позади нее из полумрака выглядывала фигура И.А. Крылова, полуразвалившегося в кресле и повернувшего голову вбок. Однако чувствовалось, что он прекрасно все видит, за всем наблюдает.

Кентервильское привидение стало приближаться к женщине, изо всех сил гремя цепями.

- А ну пошла отсюда! А ну вали к себе домой! Нечего тут шарахаться, – ворчал призрак, усиливая дребезжание своими железяками.

Женщина услышала лязг цепей, вздрогнула и подпрыгнула от неожиданности, чуть не поскользнулась и не скатилась в пруд, но вовремя ухватилась за ограждение.

- Лети отсюда, ворона! – уже кричал призрак, размахивая своими кандалами.

Женщина замерла от страха, согнувшись и держась за железные перилла.

- Ты чего стоишь! Помогай! – закричало мне привидение.

- А что я могу сделать?

- Тоже ори и толкай ее отсюда?

- Она же не слышит нас. И как ее толкать, я же призрак.

- Все она слышит. Все ты можешь. Ты такой огромный. Хватай ее, тащи отсюда!

Я подошел к бедной самоубийце сзади и все, что мне пришло в голову – это завыть. У меня получилось так жалобно и пронзительно.

- Хватай ее, тащи! – орал узник в цепях.

Я схватил женщину за капюшон и со всей силы стал оттаскивать ее от пруда. Пальто оказалось довольно стареньким и капюшон оторвался. Она даже не сопротивлялась и не закричала от неожиданности. Ее настолько сковал страх, что все что она могла, это слегка постанывать. Тут я разглядел, что она блондинка, ее волосы были собраны сзади в хвостик. Мне стало ее жалко, по-настоящему жалко именно в этот момент.

Призрак подошел вплотную к женщине и стал размахивать цепями прямо перед ее лицом.

- Уходи, уходи! – повторял он с горящими от возбуждения глазами.

Я не знаю видела ли она его. Лицо женщина закрыла руками и стояла в полусогнутом виде, парализованная от страха.

- Толкай ее!

Я подошел и толкнул ее, потом второй раз, третий… Тут она очнулась и рванула наутек. Через несколько секунд ее силуэт исчез во тьме.

Кентервильское привидение с чувством полного удовлетворения тоже направилось в темноту следом за неудачливой утопленницей. Проходя мимо памятника Крылову, он проворчал:

-         Чего рожу отвернул! Я знаю, это ты, это ты их сюда заманиваешь!

Призрак плюнул в сторону баснописца и стал растворяться в темноте.

- До свидания! – крикнул я ему, но реакции не последовало.

Он исчез в наступившем покое, только еще несколько секунд слышался лязг его цепей.

Тут я заметил, что наступало утро, первое утро в моей новой жизни, если ее так можно было назвать. Мне захотелось спать. Ведь мы призраки активны ночью, а спим днем. Тогда я узнал, как засыпают привидения. Нам не нужна теплая квартира или дом и уютная постель. Мы просто отключаемся, растворяемся в пространстве, исчезаем на время.

Глава IV – Звезда Кремлевская

Проснувшись утром, я решил вновь немного прогуляться по городу. От Патриарших двинулся по Малой Бронной, вспомнил военную песню «Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой». По улице невозможно было пройти, она вся заставлена автомобилями, один круче другого. А здания давно заселены офисами, где сидят менеджеры и управляют финансовыми потоками, отмывая деньги, которые заработала страна. Однако даже за всей этой внешней мишурой можно ощутить связь города с войной, след которой до сих пор можно разглядеть на улицах и переулках, на стенах домов, во дворах и подворотнях.

Вышел на Тверской бульвар. В окнах домов на противоположной стороне отражалось вечернее солнце, превращая их в блестящую новогоднюю мишуру. Наверно, это был конец рабочей недели или выходной день – пятница или суббота. По бульвару гуляла праздная и расслабленная публика. Погода стояла прекрасная, сухая, безветренная и, возможно, теплая.  Мне захотелось пойти на Красную Площадь и увидеть ее вновь, теперь уже глазами призрака.

На главную площадь страны пришел, когда уже стемнело, и город заполыхал миллионами огней. После рева машин на проезжих улицах по ушам ударила тишина пешеходной зоны. Я будто зашел в какое-то укрытие и спрятался от бешеного ритма московской жизни. Здание ГУМа горело, как пряничный домик с тысячью свечами. Собор Василия Блаженного, как обычно, горделиво сверкал своими разноцветными куполами. И, конечно же, Спасская Башня Кремля прогремела своими курантами, напомнив о том, что она символ страны.