Из Одессы в адрес Военного совета флота стали поступать телеграммы с просьбой ускорить эвакуацию. По указанию Г. В. Жукова 10 октября в Севастополь для разъяснения плана OOP прибыл начальник инженерных войск Приморской армии генерал-майор А. Ф. Хренов. Октябрьский и Кулаков внимательно выслушали Хренова: эвакуацию всех войск предлагалось провести одновременно.
— Обсудите план эвакуации с начальником штаба флота, — распорядился командующий.
Елисеев знал, что новый план потребует дополнительного привлечения к эвакуации судов, изменения графиков движения. Надо согласовать действия со Ставкой и наркоматом ВМФ.
Втроем пошли к Октябрьскому. Кулаков заметил, что слишком дорогой может оказаться ошибка, если не удастся вывести войска из Одессы одним эшелоном, не прикрыть корабли и суда авиацией, что решения согласованы со Ставкой и для их отмены нужны весьма веские доводы.
— Николай Михайлович, отправляйся в Одессу, ознакомься с положением на месте и доложишь Военному совету, — предложил командующий Кулакову. — Тогда и примем окончательное решение. А штабу, чтобы не упустить время, начать, не откладывая, проработку нового варианта — независимо от того, состоится он или нет.
Дивизионный комиссар с группой офицеров штаба 12 октября вышел в Одессу. Как свидетельствовал позже вице-адмирал И. И. Азаров, Кулаков — всегда живой, общительный,
note 43
жизнерадостный, на этот раз был хмур, молча посасывал трубку. Да, скажем прямо, Военный совет флота был недоволен столь скорыми, трудными, хотя и необходимыми переменами в решениях. От первого предложения — не отдавать Одессу до последнего — сдать ее в короткие сроки — была дистанция огромного размера.
На командном пункте OOP состоялось заседание его Военного совета. Пригласили командиров дивизий и командира военно-морской базы. Начальник штаба OOP полковник Н. И. Крылов доложил, что попытка нового наступления врага отбита. Но в связи с боями и уже частично проведенной эвакуацией людей и техники поредели наши силы в Одессе, сдерживать противника будет труднее. Есть возможность осуществить эвакуацию раньше намеченных сроков, отводя войска не на промежуточные позиции, не по этапам, а минуя их: сразу для посадки на корабли и суда. Часть тяжелой техники и вооружения придется уничтожить.
Кулаков внимательно выслушал доклад, выступления Жукова и Петрова, побеседовал с командирами. Мнение было единым: осуществить отход одним эшелоном, и не на промежуточные рубежи, а непосредственно к кораблям и судам — на погрузку. Причем все четыре дивизии отвести в одну ночь — на 15 октября.
Николай Михайлович понимал: такой отход сулил несомненные выгоды, но трудно было обеспечить скрытность и беспрепятственность марша. Требовалось ввести противника в заблуждение — важно было продемонстрировать активность действий на передовой. Важным был и вопрос о транспортировке войск — предстояло перевезти около 35 тысяч человек. И еще необходимо было забрать побольше техники и вооружения, которого так не хватало в Крыму.
Творческое мышление, умение верно оценивать общую обстановку показал в столь сложной обстановке член Военного совета флота. Он понял, что утвержденный Ставкой план эвакуации Одессы устарел. Новый план обещает
note 44
полный успех эвакуации. Вместе с тем целесообразнее, посчитал он, произвести ее в ночь не на 15, а на 16 октября, чтобы подошли дополнительные транспорты и забрали побольше техники, а самолеты успели бы перебазироваться в западную часть Крыма и помогли надежнее прикрыть переход,
В телеграмме командующему, согласившись с мнением Военного совета OOP об отходе, минуя промежуточные позиции, Кулаков предложил отвести войска 16 октября. Чтобы погрузить матчасть зенитной артиллерии, попросил прислать дополнительно 2–3 больших транспорта. Октябрьский согласился с предложением члена Военного совета флота.
Нелегко было Николаю Михайловичу покидать город, где столько раз бывал, знал многих людей, чью судьбу только что решали. Кулакову показали подготовленное местными товарищами обращение к населению: «Не навсегда и не надолго оставляем мы нашу родную Одессу… Мы скоро вернемся».
Перед эвакуацией Одессы в военно-морском госпитале Кулаков встретился с ранеными (он навещал их при каждой возможности). Собрались в самой большой палате, куда моряки пришли и с других этажей. Николай Михайлович не имел права говорить об отходе войск, сказал, что ожидаются крупные налеты вражеской авиации и во избежание напрасных потерь нужно вывезти всех раненых в Крым или на Кавказ.
— А мы не поедем! Мы еще пригодимся тут! За Одессу еще повоюем! — послышались возгласы.
Дивизионный комиссар настаивал, уговаривал. Да видно, не всех сумел убедить. Когда подали машины для отправки на транспорты, некоторых раненых не оказалось на местах — ночью убежали в свои части.
— Ладно, может, еще скорее поправятся, — так утром отреагировал член Военного совета на доклад о происшедшем. note 45
Кулаков уезжал из Одессы 15 октября вместе со специалистами аэродромных служб. Беседовал с людьми, а в мыслях одно: «Все ли учтено?»
Сделано было все, это подтвердил ход последних боев и эвакуации. 14 и 15 октября в Одессу пришли транспорты и корабли. Утром 15 октября вздыбилась, загудела земля на вражеском переднем крае. В воздух взлетали командные пункты, рушились окопы и блиндажи. Несколько часов пушки кораблей и сухопутных частей не давали врагам поднять головы. Во второй половине дня основные силы армии, техника начали отводиться в порт. Ночью от передовой по дорогам, предусмотрительно посыпанным известью и мелом, чтобы воины шли по кратчайшему пути, не плутали, отходил арьергард.
К трем часам ночи 16 октября главные силы OOP закончили посадку на транспорты. Около 6 часов утра из гавани вышло наше последнее судно. Прошло несколько часов, прежде чем враг обнаружил, что Приморская армия ушла. Лишь через сутки войска противника решились вступить в Одессу.
Сложный переход морем прошел практически без потерь. В Севастополь было доставлено 35 тысяч закаленных в боях воинов. По прибытии в главную базу флота руководители Приморской армии собрались в штабе флота. Кулаков назвал этот сбор «ранним обедом» — время завтрака прошло, а обеденное не наступило. Атмосфера была теплой, дружеской. Прощаясь, Октябрьский сказал приморцам:
— Если случится такое несчастье, что придется отходить от Ишуни и не будет ясно, в каком направлении следовать, прошу тех, у кого будет возможность, пробиваться к нам, в Севастополь. Будем драться вместе, как в Одессе. Мы Севастополь не бросим. Драться будем очень упорно. У нас есть чем защищаться и есть кому защищать его…
Героическая оборона Одессы продолжалась свыше
note 46
двух месяцев. С честью выполнили свой долг моряки — защитники города.
В конце сентября отличившимся в боях под Одессой и Севастополем вручались ордена и медали. Н. М. Кулаков тепло поздравил старшего лейтенанта Д. А. Глухова с орденом Красного Знамени, поблагодарил за мужество. В дальнейшем на груди боевого командира еще заблещут Золотая Звезда Героя Советского Союза, два ордена Ленина, орден Ушакова (Д. А. Глухов погибнет в 1943 году в бою).