- Думаю, спят.

- Боюсь, ты снова ошибаешься, как уже бывало : пойди-ка выгляни на минутку.

Хозяйка выходит на крыльцо Усадебного Дома, портик в колониальном стиле, и глядит в театральный бинокль на хозяйственные строения : хоть ночь и темная, кое-что можно различить : сожженные солнцем лица, темные руки, тела, словно выточенные из черного дерева : сплошная чернота, траур, уголь : прерывистое дыхание возвещает о соитиях, о животном пиршестве в благоприятной тьме тайного логова : уверившись, что Прадед ее не видит, она шепнет капеллану:

- Что они делают?

Тот в отчаянии то открывает, то закрывает рот, словно выброшенная из воды рыба : подносит руки к горлу, пытаясь совладать с удушьем : гнев уступил место унынию и печали : вид у него такой, словно он сошел с образа Ecce Homo[13]

- Господи, отведи от меня чашу сию!

- Какую чашу?

- Да нет, это просто цитата.

- Ничего не вижу : стекла в бинокле все мутнеют и мутнеют.

- Оно и к лучшему!

- Живо, рассказывай, я спешу.

- Нет, нет, не могу.

- Да не тяни же!

- Уста мои отказываются описывать такие сцены.

- Полно, сейчас не до церемоний.

- Не решаюсь.

- Ну же, ради Меня!

- Это нечто чудовищное!

- Тогда скажи по-латыни.

Капеллан несколько раз осеняет себя крестным знамением : такое впечатление, что ум его пришел в расстройство от ужасов, которые он узрел : пересилив себя, он заговорит срывающимся голосом, замирающим, когда горло перехватывает очередная судорога.

Звук исчез, пустота, тишина : как в те мгновения, когда перестаешь писать : Хозяйка вытащит из-под корсажа флакончик с солями и по твоему велению жадно приникнет к нему ноздрями, чтобы не упасть в обморок : стоны рабов звучат все более и более хрипло, и она в ужасе попытается заткнуть себе уши.

Прадедушка в гамаке начинает проявлять нетерпение:

- Марита!

- Сейчас иду!

Хозяйка торопливо делает безмятежное лицо, опрыскивает его духами из пульверизатора и только потом возвращается в гостиную : по своему всегдашнему благоволению к неграм она выдумывает невинные побасенки.

- Божественная ночь! : хочется расположиться в садовой беседке и глядеть на звезды в телескоп сеньориты Хорхе.

- Почему ты так замешкалась? : повстречала кого-нибудь?

- Падре Фоска.

- И что он сказал тебе?

- Что рабы отдыхают.

- Не знаешь, прочли они вечерние молитвы?

- Да, кажется, да.

- А «Символ веры», молитвы о поддержании надежды и благочестия?

- Тоже.

- А молились о ниспослании благой смерти?

- Да, и читали «Патер ностер», молясь за души чистилища, и молились Святому Ангелу-Хранителю.

- В добрый час! : лишь бы так продолжалось и впредь! : я не прочь наведаться к ним в барак и благословить их сон.

- Не надо, простудишься!

- Ты же говорила, ночь дивная?

- Только что поднялся сильнейший ветер.

- Оденусь потеплей.

- Нет, побудь здесь еще немного, хочу прочесть тебе одно стихотворение.

- В тревоге бежит она в кабинет барышни Фермины и возвращается с томиком in-quarto[14] в прелестном кожаном переплете.

- От этого Альфонса де Ламартина я, право же, с ума схожу : ты знаешь «Le papillon»?[15]

- Нет.

- Погоди, сейчас прочту.

- Марита, ты же знаешь, дочурка, я не очень силен во французском.

- Ничего : я сразу же переведу.

Хозяйка Небесного Поместья декламирует неспешно, с той же изысканной старательностью, с коей читает стихи барышня Фермина:

Прадед самозабвенно внемлет, и милосердная сия стратагема в очередной раз отвлечет его думы от наичернейших грешников из Лекеитьо : повинуясь незаметному знаку Барышни, креолята подадут ему любимый его пунш из лучшего массачусетского рома, воды, сахара и нескольких капелек лимонного сока.

- Какое у тебя хорошее произношение!

- Ведь верно же? : все дело в том, что этот Ламартин вдохновляет меня, знаешь? Поэт, что называется, потрясающий! Вдобавок по сути истинный христианин. Прочесть еще, Папенька?

- Читай сколько хочешь, Фермина, читай сколько хочешь.

И ты будешь думать все о том же, разглядывая потолок мансарды, зеленые кафельные плитки вокруг раковины, гравюры, вырезки из газет, книгу, где изображено устройство для выпаривания патоки, фотокопии катехизиса для негров, составленного его преподобием герцогом де Эстрада, и ты будешь марать шариковой ручкой ценой в один франк пятьдесят сантимов ненавистную белизну писчей бумаги, выжидая, покуда падре Фоск снова овладеет собою, стряхнет пыль со своей сутаны и шляпы, откашляется, прочищая голос, отрепетирует медоточивые улыбочки и отеческим жестом раскинет длани над закосневшими в грехах невольниками из поместья Лекеитьо.

Так вот, детки, как вы полагаете, для чего привезли вас сюда из дальних джунглей Африки? Лишь для того, чтобы дать вам возможность искупить грехи своим трудом и чтобы вывести вас на прямой путь спасения во Христе. Но не тревожьтесь оттого, что на долю вам выпали мучительные кары : в рабстве пребудут ваши тела , но души обретут свободу, дабы вознестись в блаженную обитель избранных. Ради сей цели послали мы в путь наши канонерки и бригантины и понудили вас свершить плаванье по соленой влаге, в наручниках и оковах, дабы нечистый не подстрекнул вас возвратиться к дикому и нецивилизованному образу жизни, к злотворной праздности, свойственной самым неразумным скотам. Мы защищаем вас от вас же самих : дабы в один прекрасный день смогли вы воссесть одесную Отца Небесного и погрузиться в блаженное и восхищенное созерцание бесчисленных возвышенных видений. И души ваши будут белее самого высококачественного сахара. Хозяин Небесного Поместья будет глядеть на вас с благосклонной улыбкою, и никто не попрекнет вас за то, что кожа у вас черная, волосы вьются мелкими завитками, нос расплющен, а губы по-скотски толсты. Раз и навсегда придет конец вашим мытарствам и горестям : Белая Дева усадит вас за свой стол и поднесет яства, от которых вкушает сама. Вместо того чтобы прозябать и впредь в гнусной черноте и вечно коснеть в ее мерзостях, вы мало-помалу обретете духовную сущность более высокого разряда и души ваши, покуда ущербные и злобные, улучшатся : Хозяин Небесного Поместья сжалится над вашей долей, и он спасет вас от унылого мрака, в коем вы обретаетесь, ниспослав вам жизнь очищающую и искупительную. Сколь пьянящая и бодрящая перспектива! Рабство есть милость божия, благодаря коей вознесетесь вы на Небеса в безупречной белизне и незапятнанности. Сын Божий, словно Управитель, денно и нощно следит за вашими трудами. И подобно тому, как земной ваш управитель проверяет, как рубите вы тростник, складываете его и выгружаете, а затем идет на территорию сахарного завода и глядит, в порядке ли механизм Фосетта, и проверяет, что делают рабы, приставленные к котлам и зольникам, и те, которые выставляют сахарные головы на воздух, просушивают их, сортируют и заворачивают, так и Потусторонний Управитель вседневно ведет учет деяний ваших : ничего не упустит, все запишет. И еще он таков, как ваш мастер-сахаровар : ни дать ни взять мсье Ла-Фейе. Видали его, когда он, в сюртуке и котелке, заглядывает в котлы для пробеливания? Лишь он один знает все тайны сахароварения, какие сорта тростника самые подходящие, какова наилучшая степень концентрации, сколько извести нужно ввести в тростниковый сок. Так и Небесный Мастер-Сахаровар знает все тайники и закоулки души : кто работает с радостным сердцем, а кто из-под палки, кто переносит тяготы смиренно, а кто со скрежетом зубовным. Все дела ваши, речи и помыслы тут же заносит в свою книгу, вседневно является к Отцу и подает ему на просмотр отчетные листы. Дон Агустин у себя в поместье ведет учет новорожденным, больным, умершим, беглым и получившим увечья - Небесный Хозяин равным образом читает записи, сделанные Управителем, и наблюдает за рабами с Горних Высей на предоставленных им в пользование наделах пахотных земель, на территории сахарного завода, на мельнице для сахарного тростника, у котлов, на складах, на сушильне, у выпарных аппаратов и на кузницах; кто погоняет волов, кто валит лес, кто рубит тростник, кто вывозит отбросы. Когда-нибудь мир прекратит свое существование и будет так, как бывает, когда приходит день именин хозяина либо дни рождения сеньорите и барышень, ибо точно так же, как дон Агустин карает и милует со слов управителя, Господь спасет или обречет на гибель души рабов в зависимости от записей Сына-Управителя : белые в одну сторону, черные — в другую. Одни будут упакованы и посланы на Небо, другие выброшены в Преисподнюю либо отправлены в Очистное Отделение. Облагороженная и чистая, кристальная и совершенная, душа покорного негра, кроткого невольника, подобна белому сахару с его блестящей зернистой поверхностью, сахару, не содержащему никаких отходов и примесей, но ни единая душа не обладает подобною чистотой : во всех есть грязца, как в оскребках или в зеленоватом сахаре-сырце. И дабы избавилась от нее душа, надобно пройти ей через долгий и суровый очистной процесс : для начала вывариваются души в тазах, подобно тому, как вываривается тростниковый сок в ямайском устройстве, и переливают его из котла в котел, дабы он посветлел, стал прозрачным и обрел нужную густоту. В каждом котле патока выпаривается и становится все более вязкой, избавляясь от примесей : видели вы накипь, желтую пену, выступающую на поверхности густеющего сока? Так и душа становится день ото дня чище и прозрачнее по милости сладостного ярма, налагаемого на вас трудом. И со всем тем, детки, когда сгустившаяся патока поступает в большой котел, она еще не готова : надобно перелить ее в холодильный чан и взбивать, покуда она не выпадет в кристаллы. Так и душа : нам также следует отделять пенки от клерса, клерс же заливать в формы и очищать : терпеливость и кротость избавляют душу от нечистых зеленоватых пенок. Мало-помалу сахар сверху светлеет, но одной только воли и добросердечия мало : вы ведь знаете, нужна жидкая глина, чтобы можно было профильтровать воду сквозь сахарную голову и смыть примеси, оставшиеся на кристаллах? Подобным же образом поступает с вами управитель, когда велит выполнить унизительные и неблагодарные работы : дабы чернота смылась с души вашей и вы просветлели. И подобно тому, как очистка сахара длится тридцать-сорок дней, на то, чтобы очистилась пуша, может потребоваться тридцать-сорок лет : но что такое смехотворный сей срок в сравнении с вечным блаженством, каковое сулит вам Вседержитель! И по сей причине не кляните судьбу свою и не предавайтесь отчаянию : все тяготы эти необходимы, дабы полностью выбелить вам душу. В свой срок выставят ее на солнышко, как сахарную голову, дабы овеял ее воздух, и придет тогда Тамошний Управитель с мачете и разрубит сахарную голову одним ударом от черной маковки до белого основания, и будет тот день словно день Страшного суда : черные души окажутся обречены на вечную гибель, подобно тому, как выбрасывают пережженный сахар - его никто не купит. В средней части сахарной головы — желтый сахар, его придется снова очищать и уваривать, покуда не останется в душе и следов греха, а белоснежные кристаллы основания, сладчайший и высококачественный рафинад — это рабы, которые ревностно и проворно выполняли все приказы управителя : спасенные души, арктические просторы, вечные льды, сияющие нордической белизной!