— Все кончилось, — тихо сказала она, её зеленые глаза в тусклом свете ночника сверкали подобно изумрудам.

"Должно быть, она включила ночник, когда услышала, что у меня кошмар", — подумал он.

— Я знаю, — также тихо ответил он, и улыбнулся грустной любящей улыбкой.

— Обманщик! — прошептала она, касаясь своей мягкой рукой его аккуратно подстриженной бородки.

— Нет, — не согласился он, чувствуя, как у него на лбу выступает холодный пот, вызванный воспоминаниями о том ужасе, горе от потерь и чувстве вины. — Возможно, это не закончилось настолько, насколько этого хотелось бы тебе. Но это "закончилось" настолько, насколько возможно.

— О, Айварс! — Она обняла его, положив голову ему на грудь, чувствуя мощное биение его сердца у своей щеки и пытаясь не заплакать. Пытаясь не показать свой острый, окрашенный горечью гнев в адрес приказа, который вновь отнимал его у неё. Пытаясь скрыть свой гнев в адрес Адмиралтейства, отдавшего этот приказ, и в отношении него, приказ принявшего.

— Ты знаешь, я очень тебя люблю, — сказала она спокойно, без следа гнева, обиды и страха в голосе.

— Я знаю, — прошептал он, крепко обнимая её. — Поверь мне, я знаю.

— И я не хочу, чтобы ты уходил, — продолжила она, закрывая глаза. — Ты уже сделал достаточно — больше, чем достаточно. Однажды я уже почти потеряла тебя. Я думала, что потеряла тебя, и мысль о том, что я могу потерять тебя вновь, ужасает меня.

— Я знаю, — снова прошептал он, всё крепче её обнимая.

Но он не сказал: "Я не уйду", и она подавила очередную вспышку гнева. Потому что он никогда не скажет такого. Невозможно было сказать так и остаться человеком, которого она любила. Гиацинт оставил на нем слишком много отметин, но он всё ещё был тем человеком, которого она так хорошо знала. Она это знала и цеплялась за это знание, как за скалу.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала она, прижимаясь лицом ему к груди. — Не хочу, даже зная, что ты должен. Только возвращайся ко мне, Айварс Терехов. Ты обязательно должен вернуться ко мне!

— Я вернусь, — пообещал он и почувствовал у себя на груди единственную обжигающую слезинку. Он прижал её ещё сильнее, и они замолчали на долгое-долгое время. В словах не было необходимости, поскольку за сорок три года их брака он ни разу не нарушил данное ей обещание. Не нарушит и это… если у него будет выбор.

Глава 1

Красный адмирал леди дама Хонор Харрингтон, Землевладелец и герцогиня Харрингтон, сидела рядом с красным вице-адмиралом Беатрисой МакДермотт, баронессой Альб, и молча наблюдала, как заполнялись удобные места амфитеатра огромного голографического симулятора. Публика была дисциплинированной, но, кроме того, изрядно меньшей, чем пару лет назад. Также присутствовало меньше людей в немантикорской форме, а значительное количество оставшихся иностранцев были в синей форме Грейсонского Космического Флота. Некоторые из меньших союзников Звездного королевства резко сократили количество гардемаринов посылаемых на остров Саганами, а эревонцев не было вообще. Дама Хонор сумела — каким-то образом — сохранить невозмутимое выражение на лице, вспомнив мрачных гардемаринов, которые в полном составе покинули свои классы, когда их правительство расторгло свой давний союз со Звёздным Королевством Мантикора.

Она не винила молодых парней и девушек, многие из которых в своё время были на Острове её студентами, несмотря на своё личное ощущение предательства. И их правительство она не могла винить по-настоящему. Какая-то часть её хотела этого, но дама Хонор предпочитала оставаться честной с самой собой, и не Эревон предал доверие Звёздного Королевства. Это сделало правительство самой Мантикоры.

Она смотрела, как последний гардемарин занял своё место с военной чёткостью, достаточной, чтобы удовлетворить даже морских пехотинцев Саганами. Тогда дама Беатриса поднялась с кресла рядом с ней, и отрывисто, но размеренно зашагала к традиционному подиуму.

— Сми-и-и-рррнна!

Суровый голос сержант-майора Салливана заполнил необъятный простор симулятора, со звучностью, повторить которую даже лучший оперный певец смог бы не без труда, и ему ответил четко скоординированный громовой стук, когда одиннадцать тысяч отполированных до блеска ботинок сомкнулись в ответ. Пять с половиной тысяч курсантов обоих полов вытянулись по стройке "смирно". Руки по швам, взгляд прямо вперед, плечи расправлены, спина прямая. Дама Беатрис внимательно оглядела их.

Они выпускались досрочно. Не так рано, как некоторые из их предшественников до решающего наступления Восьмого флота под командованием графа Белой Гавани. Но намного раньше чем их непосредственные предшественники, теперь, когда достижения Восьмого флота, были спущены в унитаз. И они направлялись не в обычные гардемаринские рейсы мирного времени, а прямо в котёл новой войны.

Войны проигрываемой, с горечью подумала дама Беатрис, подумав о том, сколько из этих молодых людей погибнет в следующие отчаянные месяцы. Многие ли из них по-настоящему понимали, из-за какого огромного предательства их посылают прямо в пекло?

Она смотрела на них и оценивала, как опытный кузнец оценивает сверкающую яркость своих только что выкованных клинков, ища скрытые изъяны под блистающей остротой. И задавая себе вопрос, пригодна ли их заточенная сталь для урагана ожидавшей их битвы, даже подготавливая их к завершающей закалке.

— Вольно, леди и джентльмены.

Голос коменданта Академии был ровным — мелодичным контральто, заполнившим молчаливое ожидание, наполняя безмолвие спокойной силой.

Тихий звук скольжения множества ботинок ответил ей, когда тысячи курсантов приняли положение "вольно", и она ещё несколько секунд смотрела на них, твёрдо встречая их взгляды.

— Вы здесь, — начала она, — на заключительном сборе перед тем, как отправитесь в гардемаринские рейсы. Эта церемония вот уже более двух столетий является обычаем, который составляет часть обучения на Острове Саганами. Вам предстоит получить последнее разъяснение того, что представляет собой служба во флоте, и чего она может от вас потребовать. По традиции, его проводит для курсантов комендант Академии, но бывают и исключения. Таким была адмирал Элен д'Орвиль. А также адмирал Квентин Сент-Джеймс.

Сегодня тоже будет исключение, ибо нам оказана честь и привилегия предоставить эту роль адмиралу леди даме Хонор Харрингтон. Она пробудет на Мантикоре всего лишь три дня, после чего вернётся к Восьмому Флоту, чтобы завершить его реактивацию и принять над ним командование. Многие из вас были удостоены чести обучаться у неё, будучи студентами младших курсов. Всем вам стоит следовать её примеру, когда займётесь собственной карьерой. Если кто-либо из носящих королевскую форму и понимает полностью традицию, которая собрала нас вместе в этот день, так это она.

Тишина была абсолютной, и Хонор, вставая в свою очередь с кресла, почувствовала, как горят её щеки. Кремово-серый древесный кот у неё на плече сидел не шелохнувшись, высокий и горделивый, и оба они ощущали эмоции, охватившие собравшихся курсантов. Эмоции, которые были сфокусированы на ней, но лишь частично. Сегодня она на самом деле была лишь частью, воплощением того, что было значительнее любого отдельного человека, каковы бы ни были её достижения. Притихшие курсанты могли и не осознавать этого полностью, но всё равно чувствовали, и их молчаливое, нависшее над аудиторией ожидание было подобно дремлющему вулкану под холодной белой мантией снега.

Дама Беатрис повернулась к ней, вытянулась по стройке "смирно", и резко отсалютовала, а рука Хонор взметнулась в ответе, таком же резком и точном, как и в день её собственного Последнего Смотра. Затем они опустили руки и замерли, стоя друг перед другом.

— Ваша милость, — просто сказала дама Беатрис, и отступила в сторону.

Хонор сделала глубокий вдох, и решительно пошла к кафедре, которую дама Беатрис уступила ей. Она заняла место за ней, стоя прямо, с Нимицем замершим статуэткой у неё на плече, и окинула взглядом блестящее море молодых глаз. Она вспомнила Последний Смотр. Вспомнила, как сама была одной из гардемаринов с такими же глазами. Вспомнила, как Нимиц также сидел у неё на плече в тот день, и как она смотрела на коменданта Хартли, ощущая мистическое слияние между ним и собой, и всеми остальными курсантами, и с каждым офицером носившем черную с золотом форму Звёздного Королевства до неё. А теперь была её очередь стоять перед новым арсеналом ярких сияющих клинков, видеть молодость, надежды… и их смертность. И чувствовать в полном смысле этого слова, потому что сейчас она могла физически ощущать это тихое, и в то же время звенящее ожидание и единение, овладевшее ими всеми.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: