Глава пятая

Харпер

Наши дни

«Пригодится моя помощь? Но какая именно?»

— Дуэйн, чем я могу помочь в расследовании убийства?

— Никто не просит тебя быть полицейским. Хотя уверен — это у тебя в крови. — Дуэйн одарил её ласковой улыбкой. — Но нам действительно нужен человек, который хорошо знает здешние места и владеет полноприводным автомобилем. И это ты. Ты встретишься с агентом, которого отправили сюда. Он, вроде, хороший парень. Новенький в отделе. И угадай что? Он — коренной калифорниец. Он надел столько зимней одежды, что стал похож на человечка из рекламы «Мишлен» и спросил меня, как очистить лобовое стекло от наледи.

Дуэйн рассмеялся, а Харпер улыбнулась, представив себе неизвестного агента.

— Он сейчас в «Жаворонковой шпоре», но скоро вернется и сообщит, что ему нужно.

Их прервал стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, Кери просунула голову внутрь.

— Дуэйн, первая линия. Боб Элдерс из Мизулы.

Дуэйн поджал губы.

— Спасибо, Кери. — Он посмотрел на Харпер. — Я должен ответить. Ты не против подождать здесь агента? Его зовут Марк Галлахер.

Харпер рассеянно кивнула, когда Дуэйн вышел из комнаты. Она еще не решила, согласится ли участвовать в данном деле. Это казалось рискованным… в личном плане. Ее отец работал в этом здании так много лет. Харпер чуть ли не физически ощущала его присутствие, чувствовала запах лосьона после бритья, слышала его смех…

Внезапно почувствовав усталость, Харпер опустилась на стул у стола. Взглянув на темный экран монитора, она отвлеклась на мысли о мужчине, сидящем в одиночестве в камере. Тихо барабаня пальцами по столу, Харпер гадала, что он делает прямо сейчас.

«Все еще сидит? А что же ещё ему делать?»

Был ли Дуэйн прав, говоря, что этот человек раньше не видел машины?

Любопытство терзало Харпер, и то, что мужчина мог оказаться убийцей — тем, кому нравилось прибивать своих жертв к стенам острыми стрелами, — был недостаточен, чтобы заглушить этот странный интерес.

«Все всяких сомнений».

Еще несколько минут Харпер барабанила пальцами по столу, затем размяла руки, прикусила губу и посмотрела на дверь. Помедлив мгновение, она встала и быстро подошла к монитору. Он включился со щелчком, мигнул и показал камеру, где держали мужчину. Он сидел в том же положении, что и раньше, будто ни разу даже не пошевелился.

Целую минуту Харпер просто смотрела, как он сидит неподвижно, словно застыв, а затем, воспользовавшись тем, что одна, позволила своим глазам свободно скользить по его телу — от непослушных волос до странной обуви. Он был худощав, но мускулист. Крепко сложен. У него хватит сил пустить стрелу прямо в тело. Большой. Сильный. Дикий.

Безусловно, пещерный человек.

Харпер могла представить, как он сражается с лесным зверем. И побеждает.

«Кто он?»

Харпер перевела взгляд на его руки, лежащие на бедрах. Они были большими, и даже через монитор она видела многочисленные шрамы. У него были руки воина: покрытые шрамами и в высшей степени мужественные. Харпер хотелось любоваться ими, как произведением искусства. Они были красивы особенной, грубой красотой, которую Харпер ещё никогда не встречала. И она не могла не задаться вопросом, чем мужчине приходилось заниматься, чтобы получить так много травм.

По телу Харпер пробежала дрожь, вызванная не только страхом. Она удивленно вздохнула, когда мужчина внезапно повернулся лицом к камере, как делал это раньше. Его глаза, казалось, изучали ее.

Почувствовав, что краснеет, Харпер отвернулась и чуть не рассмеялась над собой. Он не мог видеть её. Он не мог видеть никого. Он просто смотрит на мигающий огонек камеры наблюдения.

Харпер подошла ближе, изучая выражение лица мужчины. Что-то было в его глазах… горечь, если она не ошибается. Но… почему? Если он не знает, что такое автомобиль, то как может понимать, что мигающий красный свет, который он видит, означает — кто-то за ним наблюдает? Но даже если бы знал и смотрел так специально, почему из-за этого её бросило в жар? Харпер наклонила голову, внимательно изучая мужчину. Он смотрел так, словно чувствовал её по другую сторону камеры. Глупо, конечно. Она понимала это, но ощущение не проходило. Его глаза были пронзительны, когда он смотрел на оборудование, расположенное высоко на стене в комнате, которую он занимал… в его взгляде читался острый ум. Может быть, пещерный человек. Но точно не безмозглый неандерталец.

Мысли проносились в его голове. Она это видела. Замешательство. Волнение. Гнев. Так много эмоций.

Он отвел взгляд и снова посмотрел вперед — выражение его лица внезапно стало отрешённым, как будто он услышал ее мысли и отказался признавать, что она могла видеть то, что он скрывал. Или пытался спрятать от посторонних. Но это ее не остановило. Она наклонилась ближе. Под этим углом она могла видеть шрам, дугой спускающийся по его правой щеке. Он был тонкий и почти выцветший, но привлекал внимание к острым скулам и твердому подбородку. И... да, сейчас его лицо ничего не выражало, но в глубине его глаз шла война. Она узнала в нем человека, достигшего совершенства в искусстве стоицизма. Не реагируй. Не позволяй им увидеть твой страх. Не дай им понять, что тебе не все равно.

Харпер ощутила неожиданный прилив сочувствия, но тут же мысленно отчитала себя. Она создавала образ человека, основываясь на своем опыте, а не на его. Она действительно ничего о нём не знала. К тому же... если он всего лишь «лицо, представляющее интерес», как сказал Дуэйн, этично ли держать его в камере? Если все, что он сделал, это споткнулся перед полицейской машиной, и его ни в чем не обвиняют, он имеет право уйти. Знает ли он об этом? Они, вообще, сказали ему об этом?

Дверь открылась, заставив ее очнуться от подглядывания и многочисленных вопросов, проносящихся в голове. Она снова покраснела и выключила монитор, но не раньше, чем Дуэйн и мужчина постарше, вошедшие в комнату, увидели, что она делала.

Второй мужчина, должно быть, присланный агент, протянул руку, и Харпер пожала ее, когда Дуэйн подошел к ним.

— Марк Галлахер, это Харпер Уорд. Марк, Харпер знает, почему ты здесь. Харпер — наш местный гид по дикой природе и по совместительству — психолог.

Харпер отпустила руку Марка Галлахера и сердито посмотрела на Дуэйна.

— Первое верно. Но, Дуэйн, я не психолог, и ты это знаешь. — Она снова строго посмотрела на него, но он не выглядел ни капельки раскаявшимся. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась Марку Галлахеру, немного смущаясь. — Я работаю неполный день в школе-интернате.

— И ты посещаешь какие-то занятия в Мизуле, не так ли? — спросил Дуэйн.

— Я на них ещё не записалась, — сказала Харпер, чувствуя себя полной неудачницей. Достижения, которые Дуэйн, очевидно, перечислил, чтобы приободрить её, закончились, не успев начаться.

Дуэйн подмигнул ей.

— Всё равно, ты — самый подходящий вариант. Конечно, по большей степени, благодаря твоим познаниям в окружающей местности, в которых нуждается Марк. И грузовику, который у тебя есть. Мне ещё нужно сделать пару звонков, а вы с Марком поболтайте пока, а потом, если что, просто сообщи ему, когда будешь свободна.

— Хорошо.

Шериф вышел из комнаты, и Марк Галлахер кивнул на стол, где они сели друг напротив друга.

Агент достал из кармана пиджака блокнот и ручку и принялся листать их, пока Харпер изучала его. Он был немолод, вероятно, лет пятидесяти, но всё ещё оставался подтянутым и очень привлекательным мужчиной с копной коротко подстриженных волос с проседью, и от него веяло… уверенностью, что он способен на многое. Качество, которым обладали немногие. Он принадлежал к тому типу людей, которые всегда берут на себя ответственность в чрезвычайных ситуациях и при этом сохраняют спокойствие. Он был из тех мужчин, к которым можно обратиться, если у тебя проблемы. Он был похож… похож на её отца. Возможно, она так легко разглядела эту черту характера, потому что часто замечала её в своем отце. И благодаря этому она немного расслабилась.

— Дуэйн сказал мне, что до него ваш отец был здесь шерифом.

На мгновение Харпер просто обомлела, вопрос застал ее врасплох, ведь она буквально в этом момент думала о своем отце. Она мысленно встряхнула себя и прочистила горло перед тем, как ответить.

— Да. Он... Он был. Но не долго.

Марк Галлахер немного помолчал, прежде чем кивнуть.

— Сочувствую вашей утрате.

Харпер отвела взгляд. Она не привыкла говорить о своих родителях, особенно с незнакомыми людьми.

— Спасибо. Это было очень давно.

— Время — понятие относительное.

Она кивнула и опустила глаза. Когда она вновь взглянула на него, он в задумчивости смотрел на блокнот и стучал ручкой по обложке.

— Дуэйн также сказал, что вы выросли в этих краях и знаете каждый уголок дикой природы.

У Харпер не было слов. Дуэйн явно перестарался.

— Я выросла здесь. Я переехала в Мизулу, когда мне было семь, но отдыхала здесь каждое лето, пока училась в средней школе, а затем вернулась четыре года назад. С тех пор я почти каждый день проводила в дикой местности, девять месяцев в году. Я хорошо знакома с этой территорией. Но ни один человек не может знать каждый дюйм первобытной природы, окружающей Хелена-Спрингс. Она огромна и зимой очень сурова — даже смертельно опасна… — Неожиданно у нее перехватило дыхание. Смертельно. Да, она это знает. Она потеряла обоих родителей в этой безжалостной местности. Она стряхнула с себя это неприятное оцепенение, удивляясь, что оно охватило ее так внезапно. Время — понятие относительное. Да и кто знает это лучше, чем она? Она все еще пыталась справиться с их потерей более десяти лет спустя. Но она редко теряла контроль над своими эмоциями, особенно в присутствии незнакомцев. Она откашлялась, злясь на себя.

— Но некоторые районы я знаю довольно неплохо. Безусловно, в зависимости от того, что именно вам нужно.