Авторитеты Ульянов и дядя абб жировали на ВИПе и оттуда слали короткие, как автоматные очереди, эсэмэски с красочным описанием того, что они жрут, а также с интервалом в полчаса делают то, что сочетается со словом жрут.
Заряжали так, что мама не горюй, а по ящику было слышно плохо потому, что микрофоны спецом установлены только внизу.
Опухший от тяжести халявных программ и гайдов Собачник-малобюджетник вальяжно объяснял молодым болелам, сколько раз он уже пробивал Мюнхен на собаках.
На этот раз он провёл блицкриг с Довженко, который запорол очередной косяк и привёл на сектор своего друга Юлия со свистком.
Причём разместил его аккурат между Ваней Долгопрудненским и Собачником-малобюджетником.
В отеле халдей попытался обсчитать на полтишок, но угостился от Махоркина каской по ебалу со словами: «Получи, фашист, гранату!»
Во избежание тяжких рассосались по номерам и уснули в объятиях Морфея.
Ну что, начнём помаленьку?
Милан. Почти тепло. За день до матча с «Интером».
Владимир Полутанкистов в короткой футболочке-безрукавочке и Ульянов на немереных щщах дегустируют местные деликатесы в безумно дорогом ресторане.
Рядом на улице албанцы-попрошайки играют на гармошке и по мелочевке сшибают лавэ, одномоментно слегка приворовывая.
Лежит треух для сбора денег и продуктов питания.
В ресторан их не пускает дюжий халдей на праворадикальной стрижке.
Выйдя из кабака, два друга подходят к албанцам.
Танкист-наводчик бросает им обглоданную до основания кость, в форме двусторонней писи, и говорит: «Ешьте, братья».
Инсайдер был подобрее — он кинул им пару шкурок от лобстеров, размером с хорошую и добрую купюру в пятьсот евро.
Выпизженный из ресторана за негламурный вид вася, глядя на эту вивисекцию, судорожно сглатывал скупую старческую слезу…
Это мои друзья?
На следующий день д.д. Владимир Полутанкистов восседал на маленьком складном стульчике возле Дуо-мо, созерцал площадь и думал думку.
Если кто-то подумал, что д.д. значит «дурак» или «долбоёб», то это глубокое заблуждение.
Дорогой друг — ни больше, ни меньше.
Но наивный и доверчивый вася зря ждал обещанной многократно и прилюдно сочной и жирной проставы.
«У нас, советских, особенная гордость» — поэтому на тебе, вася, сухарик в упаковке Аэрофлота, подрезанный на малобюджетном рейсе, и полбутылочки тёплой воды из-под крана.
Она ещё есть, благо дело, как и лица некоренной национальности.
Маечка-безрукавка цвета алой зари плотно облегала молодецкую стать, а редкая седенькая бородёнка развевалась на ветру, как знамя горкома партии в эпоху развитого социализма.
Весь в мастях, д. д. производил впечатление пахана, только что прибывшего с цугундера и жирующего на нетрудовые доходы в солнечном Милане.
Перепуганный вася благоговейно рассматривал — а на левом плече профиль Ульянова, а на правом гестапа — анфас. Из-под приспущенных, по последней моде, на бёдра джинсов, проглядывал рвущийся в бой танк Т-72.
Час спустя на Виа Монтенаполеоне.
Отведав угощение от д.д. в виде сэкономленной воды из-под крана, которую ещё не успели выпить лица некоренной национальности, голодный вася брёл по городу в окружении Довженко и его многочисленных подруг.
Добряк в очочках и с ленинской хитринкой в глазах подгрузил васю огромными пакетами от итальянских дизайнеров, как пятигорбого верблюда в пустыне Сахара.
Сам же он нёс «миллион алых роз», которые любезный вася купил для его подруг, подруги мирно щебетали — Довженко скалил лыбу, очевидно мечтал о кунгулискусе или ещё хуй знает о чём.
В это время из-за угла вышла пьяная шобла, которую возглавлял Дарданян, с ним на сложных щщах еле волочили ноги ещё два кренделя.
«Эй, вася, пёс-бля…! Не хуёво бы проставиться за юбилейный евровыезд», — орал полупердяевец из Киришей так, что солидные матроны с огромными силиконовыми сиськами и юные модели с вновь имплантированной плеврой быстро перешли на галоп, от греха подальше.
Он был настолько пьян, что перепутал васю с Собачником-малобюджетником, как хуй с пальцем.
Двое его корешей похабно улыбались в предчувствии скандала.
Любитель госпожи Бонасье и воздыхатель миледи покачивался, как Варенуха в кабинете у Римского.
В воздухе пахло грозой и скандалом.
Но гордый вася смело зашёл в бутик напротив и купил скандалисту и сквалыжнику Дарданяну фирменную маечку с гербом Милана.
Полупердяевец из якобы Москвы небрежно кинул её в пакет со словами: «Кто к нам за майкой придёт — от майки и погибнет».
«Учти это, вася-пёс! Нам такой майки в Киришах и Париже надолго хватит», — подытожил Дарданян и был таков.
Подручные урыли вместе с ним, оставив после себя тяжёлый запах перегара и одеколона «Гуччи».
И долго ещё растерянный и потрясённый вася стоял на Виа Монтенаполеоне, очкарик Довженко и его девушки закрылись кишками, как в амбразуре, — весь удар пьяных гопников принял на себя вася — наш скромный пролетарий умственного труда.
В воздухе пахло жареными каштанами и «жареным»…
Ошарашенный вася вернулся на площадь Дуомо.
За соседним столиком тщедушный Блиндамед и ещё более тщедушный Десантник по седьмому разу вливали в себя содержимое полуторалитровых пивных кружок, изготовленных по спецзаказу вместе с огромным, давно не мытым декандером, из которого д.д. потягивал малобюджетное винчишко «Сасикая».
Мудрено было после этих доз не только заметить васю на стадио, но и вообще найти собственный хуй возле писсуара туалета на «Сан-Сиро».
«Нам так не жить», — подумал вася (сам он временно не пил — после укуса засланного комитетчиками в леса неметчины клеща) и положил под язык большой антибиотик размером с новый перстень Довженко.
Рядом расположились многочисленные родственники Ульянова, аки Пашка-Америка, и дальний знакомый многочисленных родственников, аки выездюк Аркашка — любитель халявной клубнички и жопастых тёлок.
Вся эта челядь, во главе с самим Ульяновым, пила, ела, цыкала зубом и смачно отрыгивала.
Итальянцы шарахались по сторонам с криками «мамма мия!», присные и присосавшиеся к ним сплёвывали шкурки от огромных тигровых креветок прямо под ноги старикам, женщинам с детьми и инвалидам.
Ульянов, не стесняясь товарищей, шуршал пятихатками, которые он торпедировал в котлету средних размеров.
Говорят, что после опустошения футболистами Спартака бутиков «Гуччи» и «Дольче Габана» некий крендель, с огромной бритой головой и зверскими щщами, получил откат по-крупному.
Довженко и его девушки вернулись назад, пройдясь кометой по бутикам Виа Монтенаполеоне.
Элегантное пальтишко от «Бриони» плавно переместилось в огромный пакет.
«М-да, не скоро увидишь ты новый сервер для ВВ», — скумекал вася и, пересчитав остатки мелочи, гордо удалился в «бигмачную».
Модник и гламурист Гангстер получил от васи именную футболочку и был таков…
Позже был замечен под манящими огнями в компании бывших соотечественниц с бандеровщины.
Собачник-малобюджетник пробил пятидесятый евровыезд. Проставы, конечно же, не было.
Как рассказывали, был замечен также в «бигмачной», где харчевался домашним салыдом и большой головкой лука.
Хотел тут же включить и кипятильничек, но был приструнён тамошним негром-администратором.
Ретировался восвояси, вчера был замечен в лесах под Варшавой.
До Лиссабона оставалось пять тысяч километров и полтора месяца пути…
«Тебе, мужик, надо сосать не нагибаясь», — так кричал дядя абб, брызгая слюной в адрес солидного презика «Спортинга».
Президент, весь на дорогих сигарах и имплантированных в массивные щщи зубах, недоумённо озирался.