Петь без музыки было неудобно и мне захотелось подыграть себе. На чем? Нити силы искрились вокруг меня, над полигоном, над трибунами. А мне они вдруг напомнили арфу. Я протянула руку к тем, что над самым полем и запела, перебирая невидимые струны.

"Хотя бы на час стать халифом в халифате галлюцинаций,

Обрезать луну в полумесяц, ограбить небо в алмазах,

Скакать на шестисотых верблюдах, набрать грудастых наложниц,

Пускать пираний в бассейны и резать хромых павлинов…

Не в этом ли высший смысл, а подай мне вон ту пиалу,

Смотри, зыбучая влага бежит как песок сквозь пальцы,

Такой же тонкою струйкой бежит и бежит наше время.

Нам за ним не угнаться, так к чему же все эти вопросы!

Куда мы бежим, если вся наша жизнь одни миражи,

Просто теперь такие ты и я.

Только ты не скажи, для того и нужны эти миражи,

Чтобы забыть, что вокруг нас пустыня.

Так много места под солнцем, так мало алмазов на небе,

Ансамбль поющих барханов исполняет последние песни.

А нам бы спуститься с дюны, откопаться бы после самума,

Найти бы верблюжью колючку и грызть ее горькие корни.

Но снова, и снова, и снова появляются на горизонте,

То море, то цветущий оазис, то сверкающий золотой город.

Туда мы больше не двинем, это мнимое изображенье!

Мы будем ползти обратно, потихоньку ползти обратно!

Отчего мы бежим, если вся наша жизнь — одни миражи?

Просто теперь такие ты и я.

Только ты мне скажи, если мы миражи, то кто же бежит?

И где она эта наша пустыня".

(Д. К)

Воздух дрогнул, игроки остановились и, не видя ничего вокруг, стали бродить по полигону, натыкаясь на оставшиеся ловушки. Они напоминали отравившихся тараканов. Меня вдруг кто‑то встряхнул как куклу и ударил по щеке. Слезы брызнули из глаз, и я потеряла сознание.

Во сне я парила в небе у самого Солнца, было жарко, но этот огонь не пугал. Я знала, что обидеть меня он не может. Но Солнце вдруг открыло глаза, посмотрела прямо куда‑то внутрь моей души, и залепило пощечину. От неожиданности я полетела и наткнулась на Луну. Луна поманила меня, позвала за собой, но только я шагнула поближе, она тоже ударила меня, только по другой щеке. И я вновь полетела, пока меня за шкирку не подхватила Звезда. Она пожалела меня, погладила по моим волосам, совсем как Зор в детстве, а потом со всей силы и злости стала бить по щекам.

— Вета, Вета… — долетел до меня голос. — Проснись, Вета. Да что же это такое, второй день пошел…

— Успокойся, уважаемый Зор, — это голос ректора, — она же весь резерв свой истратила, как вообще цела осталась, непонятно. Это ж надо додуматься: схватиться руками за нити, да еще и играть на них.

— Ты знаешь, меня это пугает больше всего остального, — прошептал Зор. — Я думал, такое невозможно. Теперь вообще все меняется…

— Что меняется, Зор? Ты что‑то от меня скрываешь?

— Мне не понравилось, что вот так просто она смогла повлиять на такую огромную аудиторию. Она! Совсем девчонка! С пока маленьким потенциалом! Надо подумать…

Мне надоел этот непонятный разговор, тем более, хотелось узнать, что же я такого натворила. И потом, сколько я лежу? Второй день? Я резко открыла глаза. Оба учителя замерли от неожиданности, а потом подошли к самой кровати.

— Вета, как ты себя чувствуешь? — дрогнувшим голосом спросил Зор.

— Плохо, — я заплакала и потерла горевшую от пощечин щеку, — меня все обижают. И солнце, и луна, и даже…

— Тише, тише, деточка! Все будет хорошо. Тебе просто сон приснился. Извини, мне пришлось тебя в сознание приводить несколько… нетрадиционно.

— Кто победил?

— Победителей решено было не определять, — ответил ректор. — Ты же со стороны вмешалась, вот если была бы в команде, тогда нам засчитали бы победу. Хотя, мы и не проиграли… Благодаря тебе… Но это не значит, что я поощряю твои опыты в присутствии посторонних людей. Представляешь, что было бы, если бы ты ошиблась.

— Я наказана?

— Это решит Совет магов. А пока отдыхай.

Ректор вместе с Зором вышли из комнаты. Последний на мгновение задержался в дверях, еще раз взглянул на меня. Глаза его были красными как кровь.

С тех пор, как он покинул палату медицинского корпуса, где лежала Вета, до самого Совета магов Зор девушку больше не видел. Лучше даже сказать, что он старательно ее избегал. То, что он собирался nbsp; — Это решит Совет магов. А пока отдыхай. nbsp;

сделать, старый маг предательством не считал. Да и можно ли считать предательством желание обезопасить мир. Он никогда не говорил Вете всей правды. Ни тогда, когда появился в ее деревне, ни тогда, когда рассказывал про патруль магов, не скажет и теперь. А вот Совету магов стоит знать все.

Совет собрался в кабинете ректора. Сюда прибыли руководители всех пяти Академий континента и придворные маги. Не было только мага Лигензии, где все и происходило, просто потому, что при дворе Алекса Ленца магом был он сам, а в сборищах коллег король участия никогда не принимал. Но Зора это устраивало, ведь сдавать девочку еще и королю не хотелось. Он проинформирует его позже, упустив некоторые подробности.

— Итак, господа маги, — взял слово ректор Мирик Ксавер, — мы собрались здесь вне всяких планов из‑за происшествия на последнем турнире Академий. Чтобы не быть голословным, я предлагаю просмотреть голографическую запись с кристалла, установленного над нашим полигоном.

Он провел рукой над обычным стеклянным шаром, размером с некрупное яблоко. Оно треснуло, потемнело и стало выпускать черные, будто дрожащие на ветру, нити, которые сложились в картинку. Сначала появилось поле, трибуны, на них, будто рисованные рукой невидимого художника, стали проявляться фигурки людей и нелюдей.

— Обратите внимание на эту трибуну, — указал ректор, — здесь сидит наша "героиня", так сказать.

Все гости уставились на маленькую черноволосую девушку лет шестнадцати.

— Это она? Та самая?

— Ваше изумление вполне понятно, — поднял руку ректор, — давайте обсудим вопросы позже. Сейчас просто посмотрите.

Шар не воспроизводил звуков, поэтому все просто сидели в тишине и смотрели за разворачивающимися событиями. Кадр, когда Вета вытянула вдруг руки и начала играть на невидимой арфе, на секунду застопорился.

— Как вы думаете, на чем она играет? — усмехнулся ректор, ожидая уже комментариев своих коллег. В том, что они будут, он даже не сомневался.

— Если вы хотите сказать, что на нитях силы… — один из магов скептически поджал губы.

— На них самых, коллега, — ректор довольно потер руки.

— И хотите сказать, она…

— Жива, — понял его ректора и кивнул головой, — повалялась пару деньков и приступила к занятиям.

— Но это же…

— Невозможно? Пожалуй, я сам до этого момента так думал. Но там случилось именно это невозможное. Она играла на нитях силы как на музыкальном инструменте и пела странную песню про миражи. Посмотрите на игроков. Они утверждают, что оказались в пустыне и увидели вокруг себя тысячи миражей желанного флага. Зрители при этом ничего не почувствовали. Воздействие было моментальным и точечным.

— Простите, господин Мирик, — прервал его рассказ один из магов, — вы хотите сказать, что она сделала это осознанно?

— Без сомнения.

— Откуда у нее вообще такая сила? Родителей ее на предмет магии не проверяли?

— У меня те же вопросы, — вздохнул ректор, — и многие другие. Я очень надеюсь, что некоторые из них смогут разрешиться сегодня. Я хочу предоставить слово господину Зориславу, который знает Вету с пятилетнего возраста и, по сути, является ее первым наставником.

Зор понял, что отступать, собственно, уже некуда. Хотя… У него еще мелькнула мысль построить телепорт и вообще убежать домой. Но это желание он подавил и откашлявшись начал свой рассказ.

— Господа маги, вы, вероятно, знаете, что долгое время я работал в патруле магов. Сейчас многие считают, что цель его — отслеживать всплески магии. Однако не все помнят, для чего это было нужно изначально. Напомню, что патруль создавали, чтобы помнить существующие в нашем мире пророчества, отслеживать события, сопоставлять их и сводить на нет все попытки привести мир к гибели. Уже позже было отмечено, что обычно предрекаемые пророчествами события сопровождаются всплесками магии. Поэтому проще всего оказалось следить за ними и сопоставлять увиденное.