"Весь день с утра шел белый — белый снег,

Скрывая все земные недостатки,

На вкус он был немного горько — сладкий,

Он быстро таял на моих перчатках,

Но на земле готов лежать был век.

Зима пришла внезапно как всегда,

Накрыв весь мир холодным одеялом,

Осталось дело только лишь за малым,

Сковать ручей, не знающий начала,

И уносящий воды в никуда.

А ручеек, петляя меж холмов,

Весь мир наполнил сладозвучным пеньем,

Звеня и разбиваясь о каменья,

Он не пытался отыскать спасенье,

А пел о том, что до сих пор жива любовь.

И я стоял и думал я одно:

Весна наступит, хотя бы оттого лишь,

Что тот ручей уже не заневолишь,

Не повернешь и льдом его не скроешь,

И он несет весеннее тепло".

Я пела, а с небес летели снежинки. И было это так здорово… Что я проснулась и улыбнулась. Конечно, еще не все потеряно, жизнь продолжается! И тут я, действительно, ощутила на лице снежинки. Откуда? Я подскочила, вырвавшись из рук Алекса.

— Алекс, Алекс, да проснись ты уже! Снежинки!

Алекс протер глаза и уставился на меня, прыгающую вокруг места нашей стоянки, и протягивающую ему пустые руки. Или почти пустые. Наконец, он сообразил.

— Да, действительно, снежинки и ветер подул. Откуда?

Мы бросились искать тот проход, откуда принесло нам это свидетельство близости поверхности. В одном из них было значительно холоднее, чем в других и мы бросились по нему, пытаясь не потерять друг друга из виду. Наконец впереди забрезжил свет.

— Ура! Свобода! — я понесла по направлению к нему, но Алекс перехватил меня и придержал:

— Подожди, неизвестно, где мы окажемся. И еще — там могут быть звери.

Это остудило мой пыл. Мы пробрались к узкой расселине. Тучному человеку тут было бы не пройти, а вот мы протиснулись и оказались на маленьком, усыпанном снегом уступке. А дальше — обрыв…

Настроение резко ухудшилось.

— Ну и что делать дальше будем?

— Нужно дать знать нашим спасателям. Я не сомневаюсь, они нас ищут.

Алекс запустил в воздух красный пульсар, рассыпавшийся тысячами искр.

— Знаешь, Вета, иди обратно в пещеру. Я буду стоять тут и подавать сигналы. Как только кто‑нибудь объявится, ты узнаешь об этом первой.

Мысль была вполне логичная, но мне жутко не хотелось обратно. Правда, минут через пять все‑таки пришлось последовать совету Алекса: и руки закоченели, и ноги.

Помощь пришла к вечеру, когда начало темнеть и наши сигналы увидели драконы. Алекс был уже почти без сил, да и я верхом взобраться вряд ли смогла бы. Поэтому нас подхватили в когти и спустили к подножию горы, где был разбит лагерь.

Нам навстречу уже бежали Тита и Рай Вард, раздававший по пути указания. Через минуту мы уже были укутаны в шерстяные пледы и сидели в теплом шатре, попивая горячий бульон.

— Долго нас не было? — поинтересовалась я.

— Сегодня — третий день, — Рай Вард улыбнулся, глядя на меня с таким ласковым прищуром, что я поймала себя на мысли: надо бежать, а то ведь запрет и больше не выпустит.

— Рай Вард такой молодец! — щебетала Тита, бросая в сторону принца очень уж недвусмысленные взгляды. — Он сразу же вызвал своих драконов, и они днем и ночью летали туда — сюда. Поэтому и сигнал ваш заметили.

— Да уж, — поспешила согласиться я, — молодец…

— А вы как? — спросил Рай Вард, в свою очередь очень неоднозначно посматривая на Алекса.

— Да нормально, — король только рукой махнул. — Еда у нас, хоть и в обрез, но была, воды в пещерах много. Так что, шли себе и шли, мило болтая.

Рай Вард окинул нас холодным взглядом и вышел из палатки. Тита, смущенно улыбнувшись, выскользнула за ним.

— Это что было?.. — я недоумевала.

— Ревнует твой дракон, вот чего, — Алекс как мальчишка показал язык.

— А ты зачем ему еще и соль на рану сыплешь?

— А так ведь интересно.

— Очень! Да и Тита хороша! В адвокаты что ли к Рай Варду записалась?

— Похоже не в адвокаты, а в поклонницы.

— Ну и дура!

Алекс покачал головой:

— Это ты дура. Сколько можно мужика изводить. Ты ведь ему не безразлична!

— Алекс, хватит уже эту тему мусолить! Ты и сам должен понимать, что не я ему нужна, а ребенок. Скорее всего, отец поставил какие‑то условия возвращения ему титула наследника.

— Это, конечно, вероятно, но одно другого может и не исключать.

— Я так считаю: когда сомневаешься, действуй в своих интересах. Я не хочу замуж за Рай Варда. Кстати, он этого впрямую мне, никогда и не предлагал. Он предложил еще там, у них дома, стать его стасси. А это, на мой взгляд, — унижение. И это еще мягко говоря.

— Ты не можешь простить его! Это плохо. Для тебя. А вот для меня — хорошо.

Я вопросительно на него уставилась и он продолжил:

— Понимаешь, ты нужна драконам не только из‑за неземной любви Рай Варда. Ты представляешь собой ценность сама по себе, ведь смогла вернуть драконице ее дар. Но так или иначе ты — моя подданная. А знаешь, обладая сокровищем, можно же не только им гордиться и выставлять на показ. Можно ведь и продать…

— Ты… — у меня просто слов не было, — ты…

Алекс расхохотался.

— Может, я планирую пополнить на тебе бюджет страны. Буду сдавать в аренду драконам. А как всех вылечишь, так буду концерты устаивать, гастроли…

Я не выдержала и набросилась на него, так хотелось приложить его кулаком по смеющейся моське. Он увернулся и скоро мы, сцепившись и громко хохоча, барахтались на ковре, служившем полом палатки. Растащил нас злой на весь мир Рай Вард. Из‑за его плеча на нас поглядывала довольная Тита.

Совет магов собирался вновь в стенах Академии Трикхейма, и вновь причиной их совещания была Вета Таис, теперь еще и баронесса Тиан — Иррская.

— Что ж, господа маги, — покачал головой ректор Мирик Ксавер, — такое быстрое продвижение по социальной лестнице ни о чем хорошем свидетельствовать не может.

— Это свидетельствует о нескольких вещах, — взял слово Приокл, придворный маг драконов, — во — первых, королю Алексу Ленцу известно о пророчестве. Самое печальное, эту информацию он получил не от нас, что может негативно настроить монарха к Совету магов. Его сегодня опять нет. Позвольте узнать, по какой причине?

— Вестник ему был направлен во дворец, — пожал плечами Мирик Ксавер, — но его там не было. Говорят, он где‑то на границе.

— Тогда я настаиваю, чтобы протокол совещания был направлен ему в полном объеме. Не хватало только недоверия или открытой вражды к нам с его стороны. — Приокл кашлянул, провел рукой по короткой бородке и продолжил. — Во — вторых, Алекс Ленц тоже хочет держать Вету в поле своего зрения, признавая, что смысл в пророчестве может быть. В третьих, он не намерен делить ее с нами.

— Тогда лучше держать его в неведении о нашем совещании, — вмешался Арбис — новый маг, представляющий земли оборотней.

— Боюсь, это вряд ли получится. У него свои источники информации.

— Приокл, не слишком ли много вы знаете о делах Его величества? — съязвил Мирик Ксавер.

— Может быть… — Приокл улыбнулся. — У меня тоже свои источники информации.

— Это ваш дракон, который наделал такого шума, став советником Алекса Ленца?

— Это не просто "мой дракон", как вы, господин ректор, изволили выразиться. Это мой ученик.

— А еще мы слышали, что он отец ребенка, которого носит Вета.

— Я могу лишь подтвердить ваши слухи.

— Значит, это правда, — упавшим голосом спросил ректор Амин.

— Да, это правда.

— Но вы же должны понимать, к чему это ведет? — Амин обвел взглядом всех присутствующих. — К ее силе сейчас добавится еще и сила дракона. Кроме того, как мне стало известно, два упомянутых в пророчестве предательства уже совершились…

— Это никому не ведомо, — возразил Приокл. — Нет никаких критериев оценки происшедшего.

— Но Вета очень эмоционально их переживала, не так ли, господин Приокл? Вы ведь были при этом, — теперь все смотрели на мага драконов.