Это был последний раз, когда я разговаривала с ней. В мамину машину по дороге домой врезался пьяный водитель. Говорят, что она умерла сразу. Авария настолько покалечила ее, что во время погребения гроб был закрыт. И поэтому появилось мое сжимающее сердце, душераздирающее чувство вины. Я просто не могла думать больше ни о чем, кроме как о маме, что она не поехала бы так поздно, если бы я не взяла расческу. И тогда она бы не умерла. Мне невероятно не хватает моей мамы, и я знала, что с бабушкой Фрост происходило то же самое. Мы трое имели сильную связь между собой. Поэтому я рисковала тем, что могла разозлить профессоров и руководство Академии, когда выбиралась из кампуса и навещала ее. Это также было причиной того, почему бабушка допускала эти свидания. Мы обе хотели проводить вместе столько времени сколько возможно, на случай, если один из нас внезапно и жестоко исчезнет, как это случилось с моей мамой...

Пик!

Духовка пропищала, прервав мои темные, обвиняющие себя мысли и оградив меня от того, чтобы ответить на бабушкин вопрос. Бабушка встала и достала кексы из духовки. Аромат расплавленного сахара, сладкой клубники и темного шоколада заполнил кухню и сразу поспособствовал теплому, успокаивающему, уютному чувству. Я даже не дала кексам остыть, а сразу схватила два с противня, сломала пополам и отправила кусок в рот. Ммммм. Так вкусно!

— Но передай, пожалуйста, парочку Дафне, — напомнила мне бабушка мягким голосом, пока наполняла банку кексами. — Я знаю, что она их любит.

— Хорошо, — по меньшей мере, я хотела сказать это, но так как я еще жевала, прозвучало скорее: «Мм-мрошо». Когда бабушка закончила, кексы были упакованы, было уже пять часов, а значит, я должна была успеть на автобус, чтобы вернуться назад в Академию. Найкмедс снес бы мне голову, если я опоздала бы, хоть на минуту, на свою смену. Дополнительно к школьным часам и тренировкам я ежедневно должна была работать на полставки в школьной Библиотеке Древностей. Что за радость. Я убрала банку в сумку рядом со стопкой комиксов, которые я как раз читала, затем перекинула ремень через голову.

— Я люблю тебя, бабушка, — я наклонилась вперед и поцеловала ее в морщинистую щеку.

— Я тоже тебя люблю, сладкая, — сказала она и еще раз пожала мне руку. — Будь очень осторожна. Мир там снаружи не такое уж и безобидное место.

Я помедлила, так как спрашивала себя, не видит ли бабушка Фрост очередное видение,

не хочет ли она предупредить меня о чем-то, но взгляд фиолетовых глаз был спокойным, чистым и сконцентрированным. Кроме того, меня не нужно было предупреждать. Благодаря учебе в Академии я точно знала, что за вызывающие опасения вещи поджидали снаружи: Жнецы Хаоса, Немейские Охотники и, особенное зло, Локи.

— Буду, — пообещала я. — Я буду осторожна.

С третьим еще теплым кексом в руках я покинула дом бабушки Фрост. Солнце проиграло битву с облаками, и поэтому стало темнее и еще холоднее. Я отправила остаток кекса в рот и засунула руки поглубже в куртку, пожалев, что не взяла с собой перчатки. Конечно, я могла бы круглые сутки носить перчатки, чтобы воспрепятствовать восприятию колебаний от других людей и предметов. Но я и так чувствовала себя полным фриком. Носить перчатки до локтей все время, никак не помогло бы моей популярности в Академии.

Я дошла до конца квартала, посмотрела в обе стороны, чтобы удостовериться, что вокруг все свободно, и переходила улицу, чтобы попасть на автобусную остановку на другой стороне.

Я не видела машину, пока не стало слишком поздно. Это был большой черный внедорожник с блестящей решеткой на радиаторе, и он ехал прямо на меня. Я застыла посреди улицы, так как не могла поверить в то, видела, водитель несся, будто не замечает меня. Он должен же был начать сигналить или нажать на тормоз. Откуда появилась эта машина? Несколько секунд назад улица была совершенно пуста. Джип приближался все ближе, его колеса вращались очень быстро, и расстояние между нами становилось все меньше. Тонированное, лобовое стекло все увеличивалось, пока не заполнило все поле зрения, голодная, черная пасть, которая хотела поглотить меня только за тем, чтобы выплюнуть мои сломанные, измельченные кости обратно. Казалось, это длилось вечность, но через секунду мой мозг снова включился и я закричала: "Двигайся! Двигайся!"

Я не была такой быстрой как Амазонка, но я умудрилась броситься вперед. Я врезалась в заржавевший пикап на другой стороне улицы. Джип пронесся так близко от меня, что порыв ветра сорвал мою куртку. Машина прогудела вдоль улицы, завернула за угол и исчезла из зоны видимости. Водитель даже не затормозил, ни на секундочку.

С открытым ртом, бьющимся сердцем, дрожащими руками и ватными коленями я пристально смотрела в конец улице и спрашивала себя, было ли все это случайностью, или чем-то более опасным.

С неистово стучащим сердцем я бросилась к тротуару, чтобы потом присесть на ступеньках дома в конце квартала. Я подумала вернуться к дому моей бабушки и рассказать ей всё, что случилось. Но она тоже ничего не могла сделать. Джип уже наверное давно исчез, а номера я не запомнила.

Автобус решил всё за меня. Как раз когда я сделала первые осторожные шаги в сторону бабушкиного дома, он подъехал к сточной канаве и открыл дверь. Я прикусила губу. Как бы мне не хотелось быть в безопасности, мне нельзя было опоздать к моей смене в библиотеке.

Найкмедс непрестанно наблюдал за мной. Я не хотела, чтобы он узнал настоящую причину, почему я всё время опаздывала. Я не знаю, что буду делать, если не смогу больше видеть мою бабушку, когда захочу.

Поэтому я вздохнула и села в автобус. Всю дорогу до Сайпресс Маунтен я смотрела в окно, но нигде не видела чёрного внедорожника, который меня чуть не задавил. Нет, это не совсем так. Я видела множество внедорожников — только не знала, был ли один из них тот, в котором ехала та личность, что почти сбила меня.

Но больше всего меня беспокоил тот факт, что я точно не знала, был ли это несчастный случай или нет.

В конце концов автобус доехал до Сайпресс Маунтен и остановился возле Мифической академии. Я вышла, перебежала улицу и пролезла через железные ворота, которые как всегда были закрыты и защищены. Первый раз я была рада тому, что есть сфинксы, сидящие на стене и злобно на меня смотрящие.

Конечно, при взгляде на статуи мне стало неуютно, но они защищают Академию от жнецов. Сфинксы должны задержать того, если кто-то за мной гонится, кто захочет пробраться в лагерь. По крайней мере, я надеюсь на это. Но даже надежда лучше чем ничего.

Я остановилась за воротами, тяжело дыша, и смотрела на улицу снаружи, пока я спрашивала себя, проедет ли чёрный внедорожник мимо. Но единственным транспортным средством был автобус, который потихоньку отъехал от тротуара и начал свой рейс назад в город.

Может это был всё-таки небрежный шофёр. Я на это надеялась - как же сильно я надеялась.

— Давай Гвен, — прошептала я сама себе. — Возьми себя в руки.

Может быть это было только воображение, но мне казалось, что засохшие коричневые листья деревьев надо мной что-то отвечают, хотя я знала, что это был только зимний ветер, качающий ветки.

Правильно?

Всё ещё нервная, я снова засунула руки в карманы куртки и поспешила мимо общежитий на холм. Если у Академии было сердце, тогда это был верхний двор. Пять зданий окружали его как лучи звезды - здание для математики и естествознания, здание для английского и истории, Спортзал, Столовая и Библиотека.

Обычно между уроками и в конце школьного дня здесь собирались ученики, поболтать, написать сообщения и посмотреть кто с кем заигрывает. Но сейчас нет. В такой холод все уже были внутри, находились в своих общежитиях или ужинали в столовой. Обычно пустой двор ничего не значил, но сегодня он выглядел зловещим.

Солнце уже село, и тени ночи заполняли каждую нишу как лужи из чёрной крови. Деревья были голыми за исключением пары упрямых листьев, которые стучали как кости, когда их шевелил ветер. Ветки напоминали мне висящих скелетов. Может я была всё ещё немного потрясена, потому что меня почти задавили. Должна же быть причина, почему я думала о крови, костях и скелетах.