Он должен быть довольным. Безымянный маленький домергианин в африканском интернате – залог того, что не убьют. Тайна вскроется, и их с Сидом наверняка прикончат, а может, и Радека попробуют. Инженер с реактором в заднице вопрошал про совесть, ну да. Выкрасть сына, сесть на корабль, добраться до Домерге, посмотреть, как отец возьмёт Радека на руки, примет его в клан, и сдохнуть. Прямо на трапе, скорее всего. И если бы Пауль Хейг знал, что Игер Спана считает такой поворот самым правильным и удачным, он бы не орал, не тыкал в больное. В безнадёжном бою мысль о последнем заряде всегда утешает. Вот только никого боя нет, есть нелепое копошение с игрой в вожака бездомных беглецов. Сиди, пялься в картинки, пытаясь представить, что это существо и впрямь их с Сидом сын, излучай довольство, глядишь, коммуникатор не сломается. Во внешности Радека преступное смешение генов, неопровержимое доказательство падения и измены. Радек Айторе символ ошибочных поступков, и Игер не желал иметь с ним ничего общего. Ему нужно выкарабкиваться, а не рыдать над разбитыми чашками.

Красный сигнал тревоги раздражал неимоверно. На уютной планетке не может случиться ничего действительно срочного! Игер открыл сообщение, успев прочесть лишь пару строк, и картинка развернулась, обдав жемчужными брызгами. Показалось, что капли сладкие, но старый коммуникатор вкусов не передавал. Терраса белого мрамора, искусственные волны, подсвеченные радугой, сброшенное женское бельё на кромке бассейна, пара высоких бокалов.

– Интересный способ вести дела, – голос был знакомым и по-прежнему мерзким, – не проверяя сообщения неделями. Как прикажешь с тобой связаться, если ты прячешься в глухомани?

Игер проглотил проклятье. Сид и в день, когда Радека отдали цветным, старался клюнуть посильней, и ему вполне удалось. Они не виделись с того дня, разговаривали один раз; кажется, Игер был пьян, вылил на Ястреба кучу отборного дерьма, о чём проспавшись, страшно жалел. Ему бы в голову не пришло орать на Димму или кого-то из Рысей, любого линейного! Вопить, захлёбываясь оскорблениями, можно на равного, а Сид Леттера обычный прислужник, так и следует к нему относиться. Тут традиции Домерге весьма уместны, помогают забыть.

– Твой способ привлечь внимание тоже очень интересен, – яд сочился помимо воли. – Красный сигнал, что за спешка? Подружка потеряла юбку?

Ястребов создавали для охоты. Уровень гормона Фрея у них скуднее, чем у всех прочих, Сид в течке почти не менялся. Дома особенность была доказательством статуса низшего, обречённого на работу и службу, на Земле впору рехнуться от зависти. Сид обдирает подолы красавиц, наверное, это весело, но Игеру никогда не узнать. Его не тянуло к женщинам, ни дома, ни здесь, хоть застрелись из видисты. У красавиц, земных или эмигранток, между ног не торчит то, что ему нужно.

Сид встал на кромку бассейна с радужной водой, тряхнул коротко стрижеными мокрыми волосами, лёгкий халат сполз с голых плеч. Он явно выставлялся, и Игера замутило. Душный короб каюты, давят переборки из дешёвого пластика, острый запах утрики, сумасшествие, помноженное на месяцы воздержания, горячее тело прижимается сзади, Сид что-то шепчет, неважное, неразличимое, и берёт его, жалкого, растоптанного, а очнувшись, Игер слышит надоедливый писк. Ребёнок плакал.

Фрей благой, неужели болван считает, что ему позволили бы прикоснуться, будь другой выход? Неужели верит, что его нагота не вызывает отвращения? Скоро четыре года, как они… и Леттера смеет ему напоминать! Надо было прикончить говнюка у интерната. Ах да, на Земле за убийство сажают в тюрьму, во всяком случае, в Рошшуар точно сажают, в «двух А» чтят законы, глупые, дикие, но законы. Ну и посадили бы, велика разница с помойкой Клёта!

– Зачем ты меня вызвал? – Закончить разговор быстрее, не то он рванёт в Сарассан – или где там Сид засел – и прихлопнет подонка. – Говори, я тороплюсь.

– Как у вас погодка? – непонятно откликнулся Сид, но халат всё же запахнул. – У нас минус двадцать, и температура падает. Объявлена тревога.

Бассейн и босые ступни с минус двадцать не вязались, но ведь это Сарассан, а не клётская нищета. Игер не видел столицы Азии, только, скорее всего, Сарассан похож на Рош. Мыслимая и немыслимая роскошь, полный климат-контроль. Откуда внезапная зима?

– Они пытались немного освежить воздух и перестарались, – Сид сел напротив линкома на корточки, – распылили какой-то препарат, тот дал непредсказуемую реакцию… я в климатологии не силён, пришлось потолковать с приятелем…

Леттера наклонился близко, тёмно-серые глаза были внимательны. И здесь ему повезло: не нужно линзы носить, серый не синий, местные не шарахаются.

– С приятелем из правительства «двух А», – веско произнёс Сид, – он говорит, что по полюсам и средним широтам врежет здорово, и очень скоро. Циклон или нечто вроде. Вначале дождь, потом всё замёрзнет. Игер, ты бы слетал в Рош или к нам, проветрился. У вас-то прятаться от холода негде.

Европа не замерзала со времён чудовищной ошибки терраформирования, прятаться и правда негде. Игер поглядел на придавленную зноем площадь за засиженным мухами окошком, на утирающего пот дылду-оператора. Коммуникатор показывал сорок девять градусов, разумеется, с плюсом. Уникалы не чувствуют жары, ровно как и мороза, он не замечал никаких изменений, да и некогда было – отбирал остатки клиентуры Колло.

– У нас градусы тоже подскочили, – Сид верно расценил колебания, – стало жарко, но после – дождь, снег… сейчас на улицу без термокостюма не выйдешь. Учти, «два А» позаботятся только о себе, Свободные Территории они даже предупреждать не собираются. Игер, почему ты не следишь за новостями?

Потому что на Клёте он всё едино что на космической станции. Остального мира не существует, это был сознательный выбор: отрезать себя от прошлого и будущего, убить память. Забавно, цветные столетиями упрекали белых в опасных экспериментах, уничтоживших земной климат, а теперь творят то же самое, нимало не раскаиваясь. Афро-Азиатский Союз богат и всесилен, Свободные Территории слабы и бедны, их можно бросить, пусть околевают.

– Подожди, не отключайся.

Игер убрал картинку с разноцветной водой, затребовал график температур на побережье и в приграничных районах «двух А». Связь работала медленно, и он от скуки прослушал визги изнеженных жителей Роша о похолодании, испортившем праздник Великой Матери. Если Сид не врёт насчёт приятеля-чиновника, то Клёт досадными неприятностями не отделается. Будут десятки замёрзших насмерть. Греться в их халупах нечем, разве печками на угле, тёплой одежды не сыщешь, зачем она в вечном зное? А стоит забарахлить «Акуне», и по Клёту можно поминальные гимны петь.

Наконец открывшийся график показал превышение средней температуры градусов на пять-шесть, недавний скачок. Пока сходится. Фрей брюхатый, он, что, обязан бить тревогу, бегать, как безумный инженер Пауль, убеждать быдло принять меры? Да они не будут его слушать! Зальются водкой – и чхать им на климат.

– Проверил? – Сид держал бокал с шипучим напитком. – Через пару суток ваше море превратится в каток. Кстати, у меня приятная новость. Я создаю партию, ну, скажем, сторонников возвращения. Ты задумывался, сколько на Земле домергиан? Конечно, нет, тебя ведь ничто, кроме твоей драгоценной персоны не волнует. Многие хотят вернуться, но на собственных условиях. Договор с «двумя А», вероятно, анклав. Независимость от кланов.