Когда Альтаир не рассказывал истории, он размышлял над книгами и воспоминаниями, а иногда часами смотрел в окно своей башни. Я подумал, что он сейчас наверняка там, пальцем подцепил край шляпы, подвинул её так, чтобы на глаза падала тень, и посмотрел на башню. Но я ничего не увидел, кроме выгоревших на солнце камней.

- Он нас вызывал? - голос Маффео отвлек меня от моих мыслей.

- Нет, не вызывал, - отозвался я и молча указал на башню справа. - Мы поднимемся туда...

Маффео нахмурился. Оборонительная башня была одной из самых высоких в цитадели. К ней вело несколько винтовых лестниц, большая часть которых давно нуждалась в ремонте. Но я был настойчив. Заправив тунику за пояс, я повел Маффео на первый этаж, потом на второй, пока мы не добрались до самого верха. С башни мы осмотрели окрестности: на много миль вокруг простирались скалы, и реки, словно вены, пронизывали их, виднелись пятнышки деревень. Мы осмотрели Масиаф: от самой крепости до домов и рынков, деревни, раскинувшейся ниже, и до деревянных частоколов и конюшен.

- На какой мы высоте? - спросил немного позеленевший Маффео, которому, без сомнения, стало плохо от сильного ветра и того, что земля была очень-очень далеко внизу.

- Более двухсот пятидесяти футов, - ответил я. - Вполне достаточно, чтобы ассасины оставались вне досягаемости вражеских стрел и сами могли уничтожить противника.

Я указал на отверстия, окружавшие нас со всех сторон.

- С бойниц они могли сбрасывать на врага камни и лить масло с помощью вот этого... - от бойниц отходили деревянные платформы. Мы подошли к одной из них и, держась за стены, высунулись вперед и глянули вниз. Прямо под нами башня сливалась со скалой; ещё ниже блестела река.

У меня кровь отлила от лица, а Маффео отступил на безопасное расстояние от края. Я засмеялся, поступив так же (по правде говоря, я втайне радовался этому, потому что чувствовал небольшое головокружение и тошноту).

- И зачем ты затащил нас сюда? - поинтересовался Маффео.

- Именно здесь и начинается история, - отозвался я. - Во многих смыслах. Ведь именно отсюда дозорный впервые увидел армию захватчиков.

- Армию захватчиков?

- Да. Армию Салах ад`Дина. Он пришел, чтобы взять Масиаф в осаду и уничтожить Ассасинов. Восемьдесят лет назад. Ясным солнечным днем, так похожим на сегодняшний...

2

Сперва дозорный увидел птиц.

Марширующая армия привлекает падальщиков, главным образом всевозможных птиц, которые налетают на всё, что оставляет позади армия: на остатки еды, отходы, трупы лошадей и людей.

Потом он увидел пыль. А за ней - огромное темное пятно. Оно появилось на горизонте и медленно, но неумолимо стало двигаться вперед, сметая всё на своем пути. Армия существует, разрушая и уничтожая все вокруг. Армия - это огромный голодный зверь, поглощающий всё, что встречается ему на пути. А в большинстве случаев - как было отлично известно Салах ад-Дину, - одного вида этой армии было достаточно, чтобы враг сдался.

Но не в этот раз. Не тогда, когда его враги - ассасины.

Для нынешней кампании глава сарацинов собрал скромную армию в десять тысяч человек. Она состояла из пехоты, кавалерии и тех, кто шел следом за армией. С помощью этой армии он планировал стереть ассасинов с лица земли. Эти убийцы уже дважды покушались на его жизнь, и он не был уверен, что третий раз тоже будет неудачным. Он намеревался дать бой прямо у вражеских ворот, и поэтому привел армию в горы Эн-Насирии, где размещались девять крепостей ассасинов.

В Масиаф доставили сообщение, что люди Салах ад-Дина грабят деревни, но ни один форт пока что не пал. Салах ад-Дин направлялся к Масиафу, намереваясь захватить город и потребовать принести ему голову повелителя ассасинов, Аль Муалима.

Салах ад-Дин считался сдержанным человеком и справедливым правителем, но он так же сильно ненавидел ассасинов, как и боялся. Его дядя Шихаб ад-Дин в своих посланиях убеждал племянника заключить с ассасинами мир. Шихаб рассуждал, что если их будут поддерживать ассасины, никто не осмелится выступить против них. Но жаждущий мести султан не собирался отступать. Его армия медленно приближалась к Масиафу ясным солнечным августовским днем 1176 года. Дозорный с оборонительной башни крепости увидел стаи птиц, большое облако пыли и черное пятно на горизонте, поднял рог и протрубил сигнал тревоги.

Взяв с собой запасы еды и воды, горожане спрятались в безопасной цитадели. Они толпились во дворе, на лицах их был написан страх, но, не смотря на это, многие уже расставляли по двору свои палатки, намереваясь продолжить торговлю. В это же время ассасины занимались укреплением крепости, готовясь встретить вражескую армию. Они наблюдали, как приближается пятно, растекшееся по прекрасным зеленым лугам. Армия. Огромный зверь, пожирающий километры земли, заполонивший весь горизонт.

Ассасины слышали звуки горнов, барабанов и цимбал, а скоро уже могли различить фигуры людей, возникших из марева. Тысяч людей. Там была пехота: копейщики и лучники; армяне, нубийцы, арабы. Там была и кавалерия: арабы, турки и мамелюки, вооруженные саблями, булавами, копьями и мечами. На некоторых из них были кольчуги, на других - кожаные доспехи. Ассасины видели монахов и носилки, на которых несли дворянок. В тылу воинства шла беспорядочная толпа, состоявшая из семей воинов, детей и рабов. Ассасины увидели, как захватчики дошли до внешнего заградительного барьера и подожгли сперва его, а потом и конюшни. Рога трубили, цимбалы звенели. Во дворе цитадели заплакали женщины из деревни. Все ожидали, что их дома сгорят следующими. Но дома не тронули. Армия остановилась в деревне, и, как казалось, потеряла к крепости интерес.

Захватчики не стали посылать своего представителя, а просто разбили лагерь. Палатки в основном были черными, а в центре лагеря разбили огромные шатры - для великого Султана Салах ад-Дина и его ближайших полководцев. Над лагерем развевались расшитые флаги, ярким пятном бросался в глаза шатер из разноцветного шелка, сверкала позолоченным наконечником его верхушка.

В цитадели ассасины обдумывали тактику. Нападет ли Салах ад-Дин на крепость или попытается взять их измором? Когда наступила ночь, они получили ответ. Армия врага начала собирать осадные машины. Костры горели до глубокой ночи. Звуки пил и стук молотков поднимался вверх, к людям, собравшимся на зубчатых стенах, и тех, кто был в башне Мастера. Именно там Аль Муалим созвал на собрание мастеров-ассасинов. В комнате приятно пахло благовониями.

- К нам пришел Салах ад-Дин, - сказал Фахим аль-Саиф, мастер-ассасин. - Такую возможность нельзя упускать.

Аль Муалим обдумал его слова. Он смотрел из окна башни и думал о разноцветном шатре, в котором сейчас сидел Салах ад-Дин, размышляя над планом уничтожения ассасинов, - или своего поражения. Он думал об огромной армии султана, опустошившей деревни. Как султан, Салах ад-Дин был способен собрать еще большие силы, но, видимо, допускал, что не сможет одержать победу.

Салах ад-Дин обладает невероятной силой, рассудил Аль Муалим. Но и ассасины хитры.

- Со смертью Салах ад-Дина сарацинская армия распадется, - проговорил Фахим.

Но Аль Муалим покачал головой.

- Не думаю. Его место займет Шихаб.

- Он и в половину не так влиятелен, как Салах ад-Дин.

- Значит, он будет не в состоянии сдерживать христиан, - резко возразил Аль Муалим. Иногда его раздражало агрессивное поведение Фахима. - Или мы хотим зависеть от милости христиан? Хотим стать их невольными союзниками против султана? Мы Ассасины, Фахим. Наши цели должны оставаться лишь нашими. Мы никому не служим.

В комнате повисло молчание.

- Салах ад-Дин так же настороженно относится к нам, как мы к нему, - сказал после краткого раздумья Аль Муалим. - Мы должны сделать так, чтобы он стал еще более осторожным.

На следующее утро сарацины подтянули на основной склон таран и осадные башни. Турецкие конные лучники заняли позиции и обстреляли цитадель. Одновременно с этим вражеская пехота атаковала внешние стены осадными орудиями под непрерывным огнем лучников-ассасинов, летящих камней и льющегося с оборонительных башен масла. Жители деревни присоединись к битве: сбрасывали во врагов камни с зубчатых стен, тушили пламя. В это же время храбрецы-ассасины, выбравшись через боковые калитки, напали на вражеских солдат, пытавшихся поджечь главные ворота. Когда день подошел к концу, обе стороны понесли огромные потери. Сарацины отступили с холма. В ночи вспыхнули костры. Враг начал чинить и строить новые осадные машины.