73
родном городе и его значении для своего становления как личности
Виктюк сказал так: “Львов – это Европа, это пересечение разных
культур: украинской, польской, немецкой, русской, еврейской, – которые
там, во Львове, ощущались естественно, как воздух. Преподаватели
наши были люди с удивительным классическим образованием…
Львовская культура, архитектура этого города, те великие умы и талан-
ты, что жили во Львове, – от Ивана Франко до Мазоха, лучшие фило-
софские силы, работавшие во Львовском университете, – все это впи-
тывалось и осталось навсегда со мной. Львов дал мне то основное,
благодаря чему мне было не стыдно приехать в Москву, где я почув-
ствовал себя европейцем, оказавшимся на Востоке”.
В Москву Виктюк приехал после окончания школы и поступил в
институт театрального искусства (ГИТИС). Его учителями в ГИТИСе
были Василий Александрович и Мария Николаевна Орловы. Имея абсо-
лютный музыкальный слух, он в период учебы в институте занимался
также музыкой.
Окончив институт, Виктюк уезжает во Львов, где и начал свою ре-
жиссерскую деятельность. В шестидесятые годы он ездит по стране и
ставит в основном пьесы современных драматургов: Володина, Рощи-
на, Радзинского, Вампилова, Зорина. В начале своей деятельности был
беден, жил в коммуналках с их нищенским бытом.
Будущая слава Виктюка началась в Театре юного зрителя в Кали-
нине (ныне Тверь), где он был главным режиссером. Но после постанов-
ки спектакля “Коварство и любовь” по Шиллеру был уволен за дисси-
дентство и антисоветчину. Затем был главным режиссером в Вильнюс-
ском русском драматическом театре. В Вильнюсе Виктюк работал
четыре года (1971–1975). Здесь он поставил “Черную комедию” Питера
Шеффера, трагедию “Мария Стюарт” польского драматурга Ю. Словац-
кого с использованием духовной музыки польского композитора К. Пен-
дерецкого, пьесу А. Н. Толстого “Любовь – книга золотая” и пьесы моло-
дых драматургов А. Вампилова и М. Рощина.
После Вильнюса Виктюк преподавал в Московском училище
эстрадно-циркового искусства. В конце 70-х годов он стал руководи-
телем студенческого театра Московского государственного университе-
та (МГУ), где поставил пьесу Людмилы Петрушевской “Уроки музыки”.
Успех спектакля был велик, но пьеса не вписывалась в идеологические
рамки системы и ее очень скоро прикрыли. Из студенческого театра
пришлось уйти. Спектакль переехал в Дом культуры “Москворечье”, но
ненадолго. Запретили и здесь.
В 70–80-х гг. он ставит пьесы тех драматургов, творчество которых
противостояло существующему строю, казенной идеологии, штампам и
74
рутине. Это были пьесы Вампилова, Рощина, Зорина, Петрушевской,
Синявского, Даниэля, Кима. Многие спектакли Виктюка так никогда и не
увидели рампы, некоторые из них снимались в последнюю минуту без
объяснения причин. В этот период с Виктюком работали лучшие арти-
сты московских театров: Михаил Ульянов, Александр Филиппенко, Люд-
мила Максакова, Валентина Талызина, Алла Демидова, Лия Ахеджако-
ва, Валентин Гафт, Олег Ефремов, Маргарита Терехова, Ефим Шифрин,
Константин Райкин и другие.
Виктюк не принимал существующую систему, но вспоминая об этом
времени говорил: “Я никогда не занимался сознательным провоцирова-
нием властей, не бросал вызов системе, мне это было совершенно не
нужно. Я просто жил сообразно собственным принципам и представле-
ниям”.
Перестройка сделала режиссера символом нового театрального
направления. Он стал одним из самых модных режиссеров в России,
началась его слава как кумира богемы, эстета и эпатажника. Об этом
Виктюк сказал так: “Во времена застоя естественной функцией театра
было бередить раны, поэтому тогда были Вампилов, Петрушевская, Ро-
щин – драматурги, имеющие смелость говорить о том, что неблагопо-
лучно. Теперь же все это на виду, и наши задачи изменились. И я ду-
маю, что как раз вопросы веры, духа выходят сейчас на первый план.
Только сегодня они требуют новых подходов и новой формы. Когда на-
чалась перестройка, я понял, что должен вернуть людям то, что у них
отняли – поэтому я поставил “Служанок” Жана Жене, “Лолиту” Олби по
роману Набокова, “Федру” Цветаевой”.
Виктюк – самый многоликий, разнообразный и разноречивый среди
современных российских режиссеров. Свою многоликость он смог раз-
нообразно воплотить и представить на сценических подмостках. Много-
ликость и составляет его феномен. У него все впервые, все доселе
неизвестное, до сих пор небывшее. Виктюк – режиссер яркой неповто-
римой индивидуальности. С ним легко работать многим актерам. На ре-
петициях он вселяет уверенность в актеров, заряжает их положитель-
ной энергией, не оставляет без внимания ни единой мелочи. У него осо-
бая лексика и тональность речи. Его интонация, мимика, жесты не-
передаваемы. Виктюк – фонтан, а не человек. Во время репетиций он
всегда подстегивает актеров соленым словом и этим снимает физиче-
ское и психологическое напряжение с артиста.
Виктюк любит все красивое, броское, яркое. Он очень элегантен,
модно одевается. Считает, что во время репетиции одежда режиссера
имеет большое значение. Он ни на кого не таит зла, театр – его семья,
его жизнь и его радость. Он много читает и видит мир не так как все, а
75
по-иному. Каждая репетиция спектакля у Виктюка – процесс творчества,
процесс поиска. Он старается, чтобы при всей трагичности сюжета у
зрителей пробуждались светлые и добрые чувства, ощущение красоты.
Виктюк – верующий человек, верит в судьбу, говорит, что только
этой верой и живет. Он осмысливает все эстетические поиски и главные
открытия ХХ ст. и использует их в своем творчестве. Эстетизируя жизнь,
он превращает ее в предмет искусства, стараясь не отражать жизнь по-
средством воссоздания повседневной действительности.
Виктюк перерабатывает авторский материал почти до неузнаваемо-
сти, он вводит в действие самих авторов. Каждый спектакль Виктюка – это
исповедь человека. Его спектакли никого не оставляют равнодушными.
Его взгляды на искусство разделяют не все, ибо не все подготовлены
духовно и интеллектуально воспринимать его творчество. От его спек-
таклей одни приходят в восторг, у других они вызывают злобу.
Рассуждая о переменах в жизни народа и театра после распада
Советского Союза, Виктюк говорит: “Мы были на протяжении 80 лет изо-
лированы от мирового культурного процесса. И когда рухнули эти пре-
грады, то человеку неподготовленному, жившему в рабстве и привыкше-
му к цепи, было трудно, почти невозможно это пережить. А еще страш-
нее, что свобода в этой стране пока никому не нужна. Потому что люди
не знают, что с ней делать. Они задыхаются, пытаясь все свалить на но-
вых русских, на мафию, на мировой капитализм – на что угодно, только
чтобы в свободе не обрести себя. Ведь для этого что-то надо иметь за
душой. И к свободе надо прийти – через страдание, одоление и ра-
дость. А мы хотим – только радость. И сразу. Мы не хотим работать, мы
не хотим любить… Одиночество в толпе и нежелание преодолеть это
одиночество – знамение ХХ века. И только искусство театра может с
этим что-то сделать, потому что только в театре осталась магия, та-
инство контакта сцены и зрителя, и люди, аплодируя после спектакля,
аплодируют себе – собственному раскрепощению, постижению чего-то
в своей душе…” В рабстве человек не может любить, в рабстве возни-
кает только ненависть.
Виктюк считает, что сегодня везде воцарилась чернь, худшая ее
разновидность – полуобразованная чернь, агрессивно не допускающая