Лживым и лицемерным было и заявление министерства иностранных дел, опубликованное 18 сентября. «Израиль, — говорилось в нем, — осуждает это массовое убийство. Между израильскими войсками и экстремистами-фалангистами, совершавшими преступные акции, произошла перестрелка. Если бы не вмешательство израильских сил, находившихся в Западном Бейруте, жертв (среди жителей лагерей. — Авт.) оказалось бы значительно больше»¹⁸.

Говорят, что у лжи короткие ноги. Несмотря на все потуги, правящим кругам Израиля не удалось ввести в заблуждение мировую общественность. Честные люди во всех странах мира гневно заклеймили преступную практику геноцида, проводимого сионистской верхушкой Израиля в отношении ливанского и палестинского народов. Ответственность за эти преступления, достигшие своего крайнего проявления в кровавой бойне, учиненной израильской агентурой в Сабре и Шатиле, полностью ложится на тех, кто, руководствуясь бредовыми расистскими теориями, составляющими суть и основу сионистской доктрины, сделал международный терроризм краеугольным камнем своей политики в отношении соседних стран и народов. Эту ответственность в полной мере разделяет и администрация США, которая фактически дала «зеленый свет» агрессии, и, оказывая зарвавшимся оккупантам всемерную помощь и поддержку, по сути, явилась соучастником их преступлений. Американские гарантии безопасности жителям палестинских лагерей после эвакуации из Бейрута боевых отрядов ООП оказались таким же обманом, как и лицемерные сожаления хозяев Белого дома по поводу трагедии, которую они могли, но не захотели предотвратить.

19 сентября 1982 года, в день празднования Рош Ашана — нового года по иудейскому календарю, — на улицы израильских городов, киббуцев и поселков для иммигрантов вышли тысячи демонстрантов. По призыву движения «Мир — сейчас!», коммунистов и ряда других политических партий и группировок демонстранты потребовали немедленного расследования обстоятельств массового побоища в Сабре и Шатиле и наказания виновных.

В тот же день сотни людей собрались на митинг протеста около резиденции премьер-министра Бегина, охранявшейся усиленными нарядами полиции. Многие демонстранты были арестованы. Вдоль всего побережья, от Тель-Авива до Рош-Ханикры у границы Израиля с Ливаном, на дорогах горели старые автопокрышки — общепринятый в Израиле символ протеста. В Иерусалиме полиция дубинками и слезоточивым газом разогнала мирную демонстрацию и арестовала 50 человек.

«Бегин и Шарон — убийцы!», «Израильская армия не должна быть жандармом Ближнего Востока!», «Правительство должно пасть!», «Бегин и Шарон, народ требует вашей отставки!»— таковы были лозунги демонстрантов.

Серия демонстраций, прокатившихся по всей стране, завершилась грандиозной манифестацией. Ее участники решительно потребовали от правительства Бегина создать полномочную и независимую государственную комиссию по расследованию преступлений в Сабре и Шатиле. «Бегин и Шарон, — скандировали демонстранты, — устроили погром!». «Что касается меня, — заявил корреспонденту агентства ЮПИ один из участников демонстрации Симон Линдеман, — то я не верю ни Бегину, ни Шарону. Я верю в мир».

На бульваре Ибн-Гвироль в Тель-Авиве задолго до начала митинга собрались толпы народа. У некоторых на руках были дети. Светящаяся неоновая надпись над зданием муниципалитета гласила: «С Новым годом!» А рядом гигантскими буквами, специально для западных телекомпаний, был выписан лозунг: «Израиль должен жить. А другие что, умереть?» Еще один огромный плакат гласил: «Позор!» И наконец: «Вы не видели? Вы не слышали? Вы не знали?» На вопрос журналистов, почему он пришел на митинг, один из его участников, Дов Малькман, ответил: «Я хочу отставки правительства. Я стыжусь того, что я еврей»¹⁹.

Протестовало не только еврейское население Израиля. В Галилее, «мир» для которой Бегин объявил целью ливанской авантюры, арабские жители организовали всеобщую забастовку протеста. Сотни людей приняли участие в манифестации в населенных пунктах Сахнин и Кфар-Кана, выйдя на улицы с портретами Ясира Арафата и знаменами ООП. В Назарете в скорбной процессии через весь город прошли практически все жители арабской национальности, с черными траурными бантами на рукавах. Пытаясь разогнать демонстрацию, полиция применила дубинки, резиновые пули, слезоточивый газ. А когда это не помогло, открыла огонь по безоружным людям, тяжело ранив 35 человек.

Еще более серьезное положение сложилось на оккупированном Западном берегу реки Иордан, где столкновения жителей с полицией начались 19 сентября и продолжались неделю. Забастовка приняла всеобщий характер: закрылись учреждения и магазины, лавки и кафе, прекратились занятия в школах и других учебных заведениях. Массовое движение протеста охватило также восточную часть Иерусалима и аннексированные Израилем Голанские высоты, а также сектор Газа. Всюду пылали автопокрышки. Полиция ввела комендантский час, конфисковывала флаги ООП, которыми размахивали участники маршей протеста, неоднократно открывала огонь по демонстрантам. 12 человек были убиты, десятки — ранены.

Движение протеста в Израиле и на оккупированных арабских территориях вынудило правительство Бегина согласиться на расследование преступлений в Сабре и Шатиле. Правда, принимая такое решение, тель-авивские «ястребы», на совести которых десятки тысяч человеческих жизней, не преминули стать в позу невинно оскорбленных, но свято верующих в свою правоту людей.

Их сын, служивший в израильской армии, был убит в Ливане. В его смерти эти супруги из Тель-Авива обвиняют Бегина, Шарона и Эйтана

«Нас, правительство Израиля и израильские силы обороны, — говорилось в официальном заявлении, — обвиняют в кровопролитии. Мы призываем народ Израиля объединиться вокруг демократически избранного правительства, ведущего борьбу за мир и безопасность для Израиля. Никто не имеет права учить нас этике и уважению человеческой жизни, ценностям, которые мы воспитываем у израильских бойцов».

Высокомерный тон этого заявления сам по себе свидетельствовал о том, что правительство приложит все силы, чтобы любыми методами, включая ложь и подтасовку фактов, откреститься от совершенного преступления.

Кабинет министров начал с проволочек: на его заседании 21 сентября было решено вопреки требованиям оппозиции комиссию по расследованию не создавать. Бросая вызов общественности, Бегин, несомненно, надеялся на поддержку ультраправой партии «Техия», лидер которой, Ювал Нееман, в одном из своих публичных выступлений прямо заявил, что война в Ливане — лишь одна сторона политики Израиля, а другая заключается в том, чтобы «подготовить ситуацию, при которой будет практически негде, кроме Иордании, создать палестинское государство». В немалой степени Бегин рассчитывал и на лидера группки «Кач» Меира Кахане (до эмиграции в Израиль главаря террористических банд, действующих в США под названием «Лиги защиты евреев». — Авт.), который заявил, что трагедия в Сабре и Шатиле была «актом мести бога мусульманам».

Но поддержки со стороны одних лишь израильских «ультра» Бегину оказалось недостаточно.

К тому же острая критика в адрес правительства оказала влияние даже на его министров. Иосеф Бург, глава национально-религиозной партии (шесть депутатских мест в кнессете), заявил премьер-министру, что считает «жизненно важным» создание государственной комиссии по расследованию. Представитель «либерального» крыла блока «Ликуд» Зейгерман утверждал, что вместе с оппозицией будет голосовать в парламенте за комиссию. С каждым днем «уотергейтское дело» Бегина, по выражению «Джерузалем пост», разрасталось как снежный ком, катящийся вниз по склону горы. «Израиль переживает глубочайший моральный и политический кризис», — писала консервативная парижская газета «Фигаро»²⁰. Французская газета «Либерасьон» отмечала, что Израиль стал «пленником своей собственной колониальной политики». «Вуаль морали, которая прикрывала израильский истэблишмент, спала», — констатировала «Либерасьон». Некоторые высокопоставленные чиновники и военные, не согласные с курсом правительства, начали подавать в отставку. Их уход подчас напоминал бегство крыс с тонущего корабля. Но Бегин вовсе не собирался сдавать своих позиций. «Я не уйду в отставку и никого не выгоню», — заявлял он на заседаниях кнессета.