- Пожалуйста, - прошептала она, прислонившись горячей щекой к холодному стеклу.

- Что, пожалуйста? - Его язык ударил по зажатой вершинке измученного соска, затем его рот сомкнулся на нем и на зажиме, посасывая в том же ритме, что и дильдо между ее бедрами.

- Я хочу тебя.

Макс отпустил ее грудь, и ускорил темп. Ее бедра раскачивались ровно на столько, насколько это было возможно, крики стали отчаянными, ее клитор опух и пульсировал в ожидании легкого прикосновения, которое подтолкнет ее к оргазму. Глубоко внутри, ощущение широкой набухшей головки поглаживающей стенки ее киски, заставило ее мотать головой из стороны в сторону, единственная часть ее тела, которой ей позволяли двигать.

Он зарычал и прислонился к ней, его кожа была покрыта тонким, блестящим потом. Его язык лизнул мочку ее ушка, а затем погрузился внутрь.

- Разве ты не хочешь меня Макс? - выдохнула она, умирая от необходимости кончить, двигаться, иметь больше, чем мог дать фальшивый член.

- Ты сводишь меня с ума, - он уткнулся влажным лбом в ее щеку.

- Это значит "Да"?

Если бы это было . . . если бы он почувствовал ту связь, которую чувствовала она . . . Чтобы она только не отдала, чтобы еще раз найти любовь. Возможно, в конце концов, это не случится с Максом, но это было самым близким чувством к тем эмоциям за последние два столетия.

Внезапно его рука оказалась на ее горле, его рот поверх ее, его колени уперлись в окно, чтобы поддержать напор его руки.

Дай мне то, что я хочу.

Слияние его мыслей с ней, было тем импульсом, который был ей необходим. Его способность читать ее мысли, было частью укрощения, но для нее знать его мысли означала, что связь работает в обоих направлениях.

Напряжение наполнило ее тело. Ее плоть дернулась от желания, жадно сжимаясь для того, что ей было необходимо . . .

- Пожалуйста, - выдохнула она, изнывая чтобы обнять его, - Ты нужен мне.

Макс наклонил назад голову Виктории на долю секунды, пока не появился ошейник. Тонкая, черная лента выглядела так безобидно, но это связало ее больше, чем когда-либо могли сделать цепи. Он исчезнет, когда ее отдадут в пару другому магу, который станет частью ее, так же как стал ее новый господин.

Вид ошейника и подчинения, которое он означал, заставило сперму сочиться из головки ноющего члена Макса, каждая клеточка его тела кричала о мужском триумфе. Он выдернул дильдо и бросил его в сторону, освобождая ее от своих чар, ловя ее безвольное, готовое тело в защитные объятия.

Он почти уступил, он так сильно ее хотел. Чувствуя, как ее тело жаждет его, как оно изголодалось по нему, сводило его с ума. Единственное что его удерживало, это забота о ней. Если он потерпит неудачу, возвращая ее с края, Они убьют ее. И это убьет его.

Прижимая ее ближе, Макс использовал свою силу, чтобы забрать их домой - в его дом. Там он осторожно положил ее на покрытую бархатом кровать, а затем обхватил ее бедра, широко раскрывая их. Вид блестящих губ ее плоти и узкой киски, заставил его яйца напрячься. Взгляд ее глаз заставил его сердце болеть.

Несколько часов. Это все что у них осталось.

Он забрался на нее, любуясь новыми характерными чертами, приобретенные ею, благодаря бережной заботе. С его помощью она потеряла признаки безнадзорности. Поймав одно из ее запястий и подняв его над ее головой, он не сводил с нее глаз, используя магию, чтобы стянуть бархатную веревку со спинки кровати, и связать ее.

- Макс. - Шепот, больше ничего, пока она, не споря поднимала вторую руку и использовала свою силу, чтобы связать себя.

Виктория была самой сильной женщиной, которую он когда-либо знал, и в их мире, и в мире который они делили с людьми. Ее подчинение этой силы в его нужды, было подарком такого масштаба, что это пленило его сердце. Его глаза горели, горло туго сжалось.

Его котенок. ЕГО.

Он взял ее, стремительным, уверенным толчком, который связал их так крепко, безраздельно. Чувственный звук вырвался из его горла, когда она мгновенно кончила, всасывая его член дрожью наслаждения, искушая его кончить в нее жесткими, яростными рывками. Крепко держа ее дрожащее тело к своему, Макс мягко толкался, выплескивая свое семя, пока продлевал ее удовольствие, поглощая ее крики со страстной влюбленностью.

Позже, он переплел их пальцы и снова взял ее связанное тело. В этот раз жестче, высвобождая свою страсть грубо беря ее, его бедра бились об ее бедра, его член погружался глубоко.

Виктория приняла его страсть с такой красотой, ее голос охрип, ее слова были едва слышны, сквозь его затрудненное дыхание.

Да . . . да . . . да . . .

Принимая все, чем он был, расцветая под ним, как цветок, упиваясь такими обещаниями. Места куда бы он мог ее забрать, вещи которым он мог бы научить ее, свобода которую он мог бы ей дать . . .

Но он был Охотником, представленный чтобы присоединиться к Совету, и Они не держали Знакомых.

И так Макс взял все, что мог, его язык и губы обрабатывали ее грудь, набрасываясь в голодном напряжении, терзая твердые соски своим небом. Его руки прижали ее ниже, держа ее неподвижно, пока его бедра равномерно поднимались и опускались, его член подводил ее к бесконечному удовольствию, не давая ей отдыха, боясь перестать касаться ее. Боясь потерять ее.

Сберечь ее.

Принуждение появилось так неожиданно, что его ритм сбился, приостанавливая его в в момент глубочайшего падения, его член обжигали горячие объятия ее влагалища.

- Нет! - изо всех сил выкрикнула она под ним. - Не останавливайся. Пожалуйста…

Как он мог уйти? Она пожертвовала своей жизнью, которую построила для себя, чтобы войти в его жизнь.

Он сделает тоже самое для нее. Он должен сделать тоже самое для нее.

- Никогда, - прорычал он и прижал ее к себе, заявляя свои права, его краснеющая щека прижалась к ее щеке. - Я никогда не остановлюсь. Ты моя. Моя.

Виктория призвала черную мантию, которую надевали Знакомые, когда встречались с Советом, и тихо оделась. Все эти годы она хранила эту одежду, сохраняя для дня, когда встретится с Ними, и отомстит. Сейчас она делала это с другим намерением в голове.

Пока она готовилась уйти, ее глаза ни на миг не покидали спящего на постели. Сильное тело Макса растянулось лицом вниз, красные атласные простыни низко лежали на его бедрах. Великолепный.

Она изнывала от желания коснуться его, разбудить его, посмотреть в эти глаза цвета расплавленного серебра в последний раз.

Даже во сне он был слишком опасен.

Слезы беспрепятственно полились.

Затерявшись в ней, его разум снизил защиту, его мысли и чувства вливались в нее в потоке страстного желания и любви, и это разрушало. Он был готов отказаться от всего к чему так стремился, ради того чтобы сохранить ее, и она не могла позволить ему сделать это.

Она не могла потерять его, как потеряла Дариуса. Совет придет в ярость, если его планы сорвутся во второй раз. Их злость стоила ей одной любви. Она отказалась позволить их злобе стоить еще одной.

Лучше потерять его живым и жить раздельной с ним жизнью, чем отдать его смерти.

Так прикрывая рот рукой, чтобы заглушить боль, она покинула его.

В тот момент, когда Макс пробудился из глубин мощного, физического истощения, он знал что она ушла. У них была такая связь, что он чувствовал Викторию внутри себя с тех пор, как на ней появился ошейник. Сейчас, больше не было тепла, которое она давала ему, оставляя его замерзать.

Но он был не один.

Вы еще раз превзошли все наши ожидания, сказал Совет, тоном полным удовлетворения. Знакомая вернулась в стаю, как она сказала, такой результат был бы не возможен без твоей силы и опыта. Мы довольны.

Скатившись с кровати, Макс натянул свободно облегающие штаны, сердце его билось почти в паническом состоянии.