В ответ я услышала его недовольное фырканье и смех остальных. Буквально через пять минут послышалось посапывание со всех сторон, а я долго засыпала, слушая лесной дождь, и мне казалось, что ничего прекраснее я раньше не слышала.

Проснулась я от толчка Калерии, которая как всегда была бодра и свежа. Я же в отличие от нее скривилась от дикой боли во всем теле и подумала, что ходить сегодня я точно никуда не хочу. Даже к Водяным Корпам, как бы не прельщала данная перспектива. Тихонько простонав, я все же поднялась со своего лежбища, которое было мокрое от одежды, и вспомнила, что вчера мало того, что дважды грохнулась с дерева, но под занавес еще и умудрилась попасть под дождь.

Тут передо мной материализовался Кофикко и протянул стакан с белой жидкостью, буркнув при этом:

— На, выпей, легче станет.

Я послушно схватила напиток и осушила его одним глотком. На вкус он напоминал древесную кору, вымоченную в молоке, но буквально в первые секунды после выпитого, кости перестали ныть, а в голове стало ясно.

— Пойдем освежимся, пока Кофикко собирает свои причиндалы, — предложила мне Калерия, и мы вышли из улья.

На улице пахло мокрой землей и деревьями, все это разбавлялось веселым щебетанием неведомых птиц. Я глубоко вдохнула и в очередной раз порадовалась, что проснулась здесь, а не дома.

— Опять начинаешь? — хмыкнула Калерия, подтягивая к себе огромный лист, наполненный дождевой водой. — Иди лучше умойся.

— А где Сони? Я его что‑то не заметила, — поинтересовалась я, ополаскивая лицо прохладной водой, повизгивая от наслаждения.

— Ушел на свой пост. Да и пусть катится, а то мне его шуточки, — буркнула она, вылив на свою огненную копну волос остатки воды. — Ах! Хорошо!

— По — моему он не плохой парень.

— Тебе показалось, — решительно ответила она. — Знаешь, не было еще ни одного случая в истории, чтобы санты заключили любовный союз с Лесными Скилтами. С ними никто не может ужиться кроме них самих. Это уже много о чем говорит. Самый вредный народ из всех миров. Даже с корпами заключают, хотя это не так уж и легко, а эти… да что с них взять.

— А что такого сложного в браке с корпами? — удивилась я.

— Да ничего, если не считать, что они живут под водой.

— А ну да, — согласилась я, — а как же тогда заключают союз? Или они не всегда под водой?

— Ну, во — первых, они могут довольно продолжительное время находиться на суше, но не в этом суть. Если девушка или парень влюбляется в Водяных Корпов и они решают заключить союз, это означает, что санту придется бросить свой дом и все дела, чтобы жить вместе с любимым в селении корпов.

— А как так? Вот ты, например, как сможешь жить в воде? — удивилась я.

— Влюблённые обычно приходят к магистрам и просят соединить их, а магистры решают, достаточно ли крепки их чувства для создания семьи. Если да, то санта наделяют способностью жить под водой, подобно корпам. Но это случается редко, мало кто может отказаться от всего.

— А почему не наоборот? Корпа наделить способностями жить на суше? — задала я вполне логичный вопрос.

— Пробовали, но корпы народ чудной, тоска их заедает, и они умирают вдали от своей стихии, даже живя с любимым или любимой. Кроме того с ними никто не общается. Как поймешь того, кто молчит.

— Тут поподробнее, пожалуйста, — удивилась я последнему высказыванию.

— Калерия, с этого и надо было начать, — проговорил Кофикко, который тоже прислушивался к нашей беседе, собирая разнообразные склянки в свой рюкзак. — Видишь ли Мартина, Водяные Корпы, как и все жители морских глубин, безмолвны, и не имеют голосовых связок. Между собой они общаются мыслями, вещанием. Только хранители и совет старейшин могут читать чужие мысли, поэтому полноценно с ними общаться можем только мы. Для остальных, они лишь безмолвные, бледные селедки.

— Как же тогда в них влюбляются, если они молчат? — удивилась я.

— Мартина, ты все поймешь, как только их увидишь, — подмигнула мне Калерия, — они хоть и безмолвны, но очень красивы. Все, без исключения.

— Класс, — улыбнулась я. — А почему бледные селедки? — повернулась к Кофикко.

— Думаю, это чисто мужское соперничество, — хмыкнула Калерия.

— Вовсе нет, — возразил Кофикко фыркнув, — скажешь, тоже.

— Просто они умные, — не сдавалась девушка, — и, может даже, поумнее некоторых.

— Поговори мне еще, — буркнул скилт, насупившись. — Всё, можем идти.

Он накинул на себя короткую, коричневую накидку с капюшоном и длинными рукавами, для защиты от солнца, схватил огромный рюкзак и направился к выходу.

— Вот давай поспорим, что собираясь в путь, он даже и не подумал о еде, — улыбнулась Калерия и высыпала в мой рюкзак семена какого‑то цветка, которые мы вчера грызли. — По крайней мере, будет что пожевать.

— А в мой рюкзак, чтобы опять бешенная крикли ограбила? — улыбнулась я.

— Ну что ты, при Кофикко ни одна лесная тварь к нам не приблизится, даже волки.

— Волки? Тут есть обычные волки? — обрадовалась я, сама не зная чему.

— Ну вы где там?! — послышался недовольный крик Кофикко, который судя по всему, уже спустился с дерева.

— Не совсем обычные. Пошли, а то его бешеный припадок скрючит и будем слушать его бурчание всю дорогу, — хохотнула Калерия, и мы спустились вниз.

Оказавшись на земле и следуя за Кофикко, я все еще не отставала от Калерии с вопросами.

— Так чем ваши волки отличаются от наших?

— Тем, что они считаются животными с черной душой, — ответил Кофикко за Калерию.

— Не совсем так, — возразила та, — волки в нашем мире намного больше и сильнее ваших, тут их используют как средство передвижения. Но пользуются ими в основном наши враги, очень сложно оседлать и подчинить волка, тут без Силы Зла не обойтись, уж больно свободолюбивые животные эти волки. А Кофикко не любит их потому, как это одни из тех немногих животных, с которыми Лесные Скилты не могут найти общий язык, вот и приписали их на сторону зла.

— Однако, они могут наброситься на путников просто так, — не согласится скилт.

— Не просто так, а чтобы съесть. Черная лава, кстати, тоже может наброситься, однако вы очень любите этих милых кошечек. Напоминаю так же, что Северин со своими учениками передвигались именно на волках, а не на резвых, и это уже о многом говорит.

— Северин был могущественным владыкой, лишь он и мог усмирить этих оборотней, — не соглашался Кофикко.

— Оборотни, это нечто другое, не находишь? — мило улыбнулась девушка.

— О, а у вас и оборотни есть? — удивилась я.

— У нас — нет, — улыбнулся Кофикко, словно минуту до этого вовсе не хмурился, — у вас есть.

— В моем мире? — опешила я.

— В твоем, в твоем, — продолжал лыбиться он.

— Ну, дела, — задумалась я. — А вампиры?

— Это еще кто? — удивился Скилт.

— Типа людей, только мертвые, они кровь пьют и живут вечно.

— Как Калерия? — улыбнулся он, подтолкнув меня плечом.

— Знаешь, если ты будешь чаще улыбаться, никто тебя не посмеет назвать вредным, — засмеялась я, а Кофикко снова нахмурился.

— Он об этом знает, да, Кофикко? Поэтому строит из себя буку, чтоб ни дай бог, его не уличили в природном обаянии, — засмеялась Калерия, и тут сверху возле нее спрыгнул Сони с громогласным криком:

— Бу — у-у!!!

Калерия с визгом спряталась за Кофикко, вызвав тем самым его смех.

— Неподобающее поведение для хранителя, не находишь? — поинтересовался он, пожав руку Самсону.

— У — у, вражина, — пробормотала Калерия, гордо вздергивая подбородок.

— Все готово? — поинтересовался Кофикко у Сони, тот утвердительно кивнул.

— Что готово? — проявила я любопытство.

— Терпение, Мартина.

Я фыркнула, уже начиная ненавидеть данное словосочетание. Сони подвел нас к небольшому амбару и открыл ворота, за которыми стояло четверо жеребцов. Только это были не лошади. Практически такого же размера, с пушистыми гривами, шерстью и хвостом, как у кошек. У них были лапы, а не копыта, а мордашки напоминали лошадиные, только с огромными печальными глазами зеленого цвета.