…В начале своей работы в «Спартаке» Романцев столкнулся с внушительным прессом. Люди со стороны считали, что он во всем копирует работу Бескова, идет по проторенной дорожке, не привнося ничего своего.

На самом деле ничего он не копировал, хотя похожего действительно было много. Но смысл отказываться от хорошего? Если болельщику спартаковский стиль был виден из космоса, зачем его менять? Поэтому упор и делался на сохранение традиций. Ломать всегда легко. Создавать — гораздо тяжелее. В связи с этим решено было не отказываться от того, что нарабатывалось годами.

И потом, надо учитывать еще один момент. История знает массу примеров, когда тренеры, приходя в новую команду, ничего в ней со старым багажом не добивались. А в данном случае, напротив, «Спартак» и футбол яркий показывал, и в конце концов первенство СССР выиграл.

После той перетряски, которая произошла вслед за уходом Константина Ивановича, ребята успокоились. Сначала, правда, существовала некоторая напряженность. Начальники волновались: как примет Романцева коллектив и игроки, со многими из которых он сам выступал бок о бок. Но проблем не возникло. С его приходом, напротив, все объединились и стали друг другу помогать.

Романцев не дистанцировался от ребят ни в быту, ни в тренировочном процессе. Он вместе со всеми играл в квадратах, не чурался сам выполнять какие-то упражнения. И пусть на первых порах люди со стороны его и критиковали, футболисты готовы были биться исключительно за тренера. Причем и старики, и мы, молодежь. Вероятно, за счет этой сплоченности «Спартак» в первый год и стал чемпионом. Случилось это в памятном матче с динамовцами Киева. Кассета с этой игрой до сих пор лежит где-то у меня на полке. Сам я тогда вышел на замену — только-только восстановился после тяжелой болезни, воспаления легких.

В следующие два года в романцевском «Спартаке» начала происходить смена поколений. С отъездом за границу Родионова, Черенкова, Шмарова на первые роли стали выходить игроки моего поколения. Однако скоро пришел и наш черед уезжать. Мой лучший друг в «Спартаке» Игорь Шалимов переправился за рубеж на полгода раньше, чем я, и меня это очень расстраивало. С этого момента я начал ждать любого шанса, чтобы отправиться за границу.

Понятное дело, Романцев был против моего отъезда. Хотя и понимал это желание. Но сама ситуация, при которой я покинул «Спартак», не могла не обидеть тренера. Я должен был уезжать в немецкий «Байер». «Спартак» уже согласовал условия моего перехода, а я в последний момент изменил свое решение — решил махнуть в Португалию, в «Бенфику», Причем уехал тайком от всех.

В следующий раз мои дороги с Романцевым пересекутся в сборной России, в отборочном цикле Евро-96. Из-за памятного письма четырнадцати и моего решения все-таки ехать на чемпионат мира-94, что привело к конфликту с Шалимовым и негативной реакции ряда других игроков (подробнее об этом я расскажу в одной из следующих глав), меня поначалу не вызывали. Но рано или поздно это должно было произойти. Мне кажется, не мог Олег Иванович игнорировать меня до последнего. Я чувствовал, что все-таки был у него «любимчиком», хотя мне и не нравится это слово. Но я завоевал тренерскую любовь не интригами и нашептываниями, а своей игрой.

В ту романцевскую сборную я вписался без проблем. До сих пор считаю: в тот момент у нас собралась сильнейшая команда в постсоветской истории. Это были мои лучшие годы в сборной. Я и тренировался, и играл в удовольствие. Жаль, что во время финального турнира произошел конфликт по вине федерации, и это сказалось на результате. Олег Иванович очень сильно переживал.

После Евро-96 про Романцева опять рассказывали много историй — что он перестал общаться с футболистами и даже не ходил в столовую вместе со всеми — дескать, пищу ему носили в номер. Но с другой стороны, почему бы и нет? Человек весь в футболе. Может, ему десять игр надо посмотреть за день? Смысл ему идти в столовую?

Хотя не стану скрывать, что в сборной Романцев мне показался более закрытым, чем в свое время в «Спартаке». Не в отношении ко мне, а вообще. Клуб — это устоявшийся коллектив. В сборной все немного иначе, на то она и сборная. В нее приезжают двадцать человек из разных команд. Здесь уже надо держать дистанцию. Потому что все люди разные, каждый знаком со своими футбольными правилами. Понятно, что Романцев в таком коллективе держался не так, как в мое время в «Спартаке». Но со мной Олег Иванович всегда был открыт. Я по любым вопросам мог обратиться к нему. И шутил он в общении со мной с не меньшим энтузиазмом.

В следующий раз, когда Романцев возглавит сборную, у нас с ним возникнет недопонимание, из-за которого отборочный цикл Евро-2000 для меня получится рваным. Подробнее об этом я расскажу в одной из следующих глав, посвященной сборной России. Однако тот факт, что, несмотря на все трудности, мы через некоторое время снова оказались вместе, говорит о многом. Когда люди так хорошо друг друга знают, по-иному быть просто не может. И если даже в силу обстоятельств мы говорили друг о друге что то не очень приятное, то знали: через какое-то время все равно подойдем и пожмем руки, обнимемся. Потому что все эти слова идут не от сердца — в них виноваты иные причины.

Вспоминаю свое отчисление из сборной на Евро-2004 в Португалии. Всем же известно, что Иваныч дружит и с Жорой Ярцевым, который убрал меня из команды. Они в замечательных отношениях. И тем не менее одним из первых, кто мне тогда позвонил, был Романцев. Он сказал:

— Ты держись. Сейчас тебя будут все бомбить и крушить. Но ты не переживай и веди себя достойно.

Конечно, он не говорил, что на Евро я сделал все правильно. Заметил лишь, что я должен выйти из этой ситуации спокойно и цивилизованно:

— Никого не вини, в том числе Жору. Ты знаешь, у него такой характер. Если что, всегда звони. Я помогу и подскажу, как правильно себя вести.

Я ответил:

— Спасибо, Олег Иванович, Я действительно все это понимаю.

Понимал я и то, что свои слова он сказал от души.

Недавно, когда я был в ресторане с одним знакомым, услышал, что он разговаривает по телефону с Романцевым. Я не мог не попросить у него трубку. Мы общались минут двадцать. И за это время я лишний раз убедился: несмотря на все трудности и проблемы, которые случились за последние двадцать лет, Олег Иванович сохранил ко мне такое же теплое отношение, что было у него еще в стародавние пресненские времена. Это меня очень радует. А я без тени сомнения готов повторить: Олег Романцев — мой самый любимый и лучший тренер за всю карьеру.

… ЗАПОМНИВШИЕСЯ СЛОВА

— Я вспоминаю одну из своих первых поездок вместе с «Красной Пресней» на заграничный турнир. Я, Димка Градиленко, Васька Кульков и Олег Иванов — молодые — собрались в одном купе. Как тронулись, сразу решили сразиться в картишки. Едем, играем, жизнь прекрасна. Вдруг открывается дверь и входит Иваныч:

— Ну что, молодежь, сидите?

Мы как-то сразу перепугались, зажались все. Отвечаем: мол, да так, Олег Иванович, решили немножко развеяться. Он не стал ничего плохого говорить, лишь пошутил:

— Небось, на деньги играете, да еще и на большие. И сел рядом. Начал смотреть, как мы играем, и общаться с нами. Спрашивать про наши дела. А мы, в свою очередь, стали задавать ему вопросы о том, как он выступал в свое время.

Романцев рассказывал свои истории, байки, как играл в Бразилии, Аргентине. А я слушал его с широко раскрытыми глазами, думая: неужели такое может быть? И естественно, не веря, что тоже когда-нибудь буду играть на каком-нибудь высоком уровне. Я еще подумал тогда: «Что он нам-то это все рассказывает? У него Бразилия, а мы у себя в «Пресне» играем с какой-нибудь пятой бензоколонкой». А вслух произнес:

— Да, Олег Иванович, у вас карьера классная была, нам такого не видать.

И тогда он мне ответил:

— Попомнишь мои слова, все у тебя еще будет. Не усмехайся и не отрицай. Вот увидишь: все это тебя ждет впереди.