— Я с вами согласен и, откровенно говоря, допускаю возможность несчастья.

— Не пойти ли мне?..

— О нет, подождите… Я требую, чтобы вы подождали еще десять минут, и тогда скажу, что нужно делать.

Не прошло и десяти минут, как Блэк вернулся в пещеру, неся в зубах какой-то лоскуток.

То был лоскуток от куртки Дика.

— Дик! Он умер, умер из-за нас!.. — вскричал Оливье и зарыдал, как женщина.

Молодой человек хотел сейчас же броситься на поиски, но англичанин властно остановил его и сказал, что должен идти Лоран. Преданный слуга взял фонарь и бесстрашно углубился в темный и опасный проход. Долго он шел под низким сводом, согнувши спину и задыхаясь от недостатка воздуха в узком ущелье. Наконец через несколько времени ему послышался какой-то отдаленный гул, но так как у него вместе с тем шумело в ушах, то он подумал, что ему так кажется. Однако еще через несколько времени он убедился, что гул действительно слышен.

— Эй! Дик! Ау! — крикнул он наудачу.

— Ау, Лоран! — было ответом. — Это вы?

— Да, я. Я иду к вам на помощь. Что с вами случилось? Где вы?

— Здесь, в туннеле, впереди вас. Я застрял в таком узком месте, что не могу выбраться ни вперед, ни назад. Блэк прибегал сюда, вы это знаете? Он, бедняжка, пробовал меня вытащить за куртку и только оторвал от нее лоскуток. Сказать по правде, я вас ждал к себе!

— Граф хотел сам идти, но мы с англичанином его не пустили. Как он плачет о вас!

— Славный он человек, наш граф!

Лоран хотел что-то сказать, но так и остался с открытым ртом, изумленный неожиданностью: по голосу он думал, что Дик находится от него довольно далеко, а тут вдруг он в двух шагах от себя увидал его ноги.

— Вот как! Вы здесь! — вымолвил он, наконец, — я никак не ожидал, что вы от меня так близко!

— Очень понятно: мои ноги в туннеле, а верх туловища вне туннеля, который выходит в довольно широкое углубление. Оттого мой голос так и глух… Однако нужно же мне помочь!

— Что же мне делать?

— Если вы достаточно сильны, то вталкивайте мои ноги вперед, в отверстие, где я завяз. Оно дальше довольно широко, и я уверен, что через него можно дойти до пещеры с тремя гейзерами. Я слышу отсюда шум падающей воды… Только вот что: если я пролезу, то вы с графом и подавно, потому что вы оба тоньше меня; но как же с мистером Джильпингом?..

— Ну, он и до этого-то места не долезет…

— Так нечего об этом говорить. Тащите меня назад!

Лоран сильными руками обхватил ноги Дика, поднатужился и вытащил его назад.

— Вы очень сильны! — сказал Дик. — Благодарю вас. Теперь давайте отступать.

Возвращение было трудное. Приблизившись к месту, где их ждали друзья, Дик и Лоран стали кричать и стучать в стены туннеля, чтобы поскорее оповестить о своем благополучном возвращении.

Присоединившись к друзьям, Дик подробно изложил результат своей рекогносцировки. Выслушав все, англичанин хладнокровно заметил:

— Так что же? Отлично. Выход найден. Я советую вам воспользоваться им!

— Но ведь я же сказал, что этот выход для вас… слишком… узок, не в обиду будь вам сказано!

— Вы можете идти втроем, а я поищу другой выход.

— Ни за что! — с живостью вскричал Оливье.

Дик и Лоран с не меньшим жаром подхватили восклицание графа.

Снова англичанин был тронут.

— Спасибо! — сказал он с чувством. — Спасибо, друзья мои!

Известно, что англичанин никогда никого по-пустому не назовет другом.

После небольшого отдыха исследования возобновились. На этот раз было условлено довериться только одному Джильпингу и не предпринимать без него никаких исследований.

— С этого следовало бы и начать, — заметил Оливье, — тогда мы не потеряли бы даром времени, а вы, друзья мои, оба не пережили бы таких скверных минут…

Дик ничего не ответил на этот дружески-ласковый упрек; но когда Оливье заговорил с англичанином, траппер наклонился к уху Лорана и сказал:

— Скажите, Лоран, вы тоже недовольны нашим путешествием?

Тот взглянул канадцу прямо в глаза и понял его мысль.

— Я вас понимаю, Дик, — отвечал он так же тихо трапперу, указывая глазами на графа, — если другого выхода не найдем, то…

Он не договорил и замолчал. Собеседники и без лишних слов поняли друг друга.

Джильпинг принялся снова исследовать трещины. После долгого осмотра он выбрал наконец одну, говоря:

— Если эта широкая трещина не выведет нас отсюда куда-нибудь в хорошее место, то, значит, вся моя наука — вздор и природа сама перевернула все свои законы. В путь, господа! Менее чем через час мы придем в пещеру.

Доверяясь предсказанию, путники вступили в проход, который был широк настолько, что позволял им идти всем в ряд.

Этот широкий проход представлял настоящую находку для ученого. Геологические редкости встречались на каждом шагу. Джон Джильпинг не переставал издавать восторженные восклицания и сыпал всевозможными учеными терминами; разумеется, его объяснения с интересом слушал только один Оливье.

— Вся история строения земного шара, как в книге, написана здесь, на этих стенах!

— Какая превосходная наука геология! — воскликнул Оливье.

— Да! Это первейшая изо всех наук, требующая, кроме того, основательного знания и всех других естественных наук. Посмотрите, — продолжал он рассказывать, приближая свой фонарь к одной громадной глыбе, которая казалась как бы составленной из множества частей разнородных каменных пород, — видите этот оттиск, напоминающий собою оттиск бородки пера, в глыбе камня? Это, так сказать, могила некогда живого существа, тело которого оставило свой отпечаток на этом камне, и вот по прошествии десятков веков мы еще видим точный оттиск его на этом известняке; научное название этого животного — графолит. А вот тут, немного подальше, это эвкрина, род морской звезды, прикрепленной длинным стеблем к почве; странное существо, полуживотное, полурастение, представляющее собою переходную ступень от одного царства к другому!

— А это что за черная блестящая масса, несколько выдающаяся вперед? — спросил Оливье. — Можно подумать, что это глыба каменного угля!

— Вы не ошиблись! Это действительно пласт антрацита, образовавшийся из растительных отложений! — И, говоря это, геолог отколол кусок черного пласта. — Вот смотрите, — продолжал он, указывая на различные слои раскола, — видите? Вот это папоротники, а это лепидодендроны… Геологический, или, вернее, вулканический, переворот застиг этот пласт антрацита в самый период его создания. Таким образом этот лист папоротника, попавший сюда еще живым, путем постоянного на него давления двух пластов известняка с течением времени переродился из живой растительной материи в минерал, то есть в антрацит, пропитываясь постепенно субстанцией сдавливающих каменистых слоев. Точно таким же образом мы видим и рыб, превращенных в известняк. Это изменение или перерождение субстанции под влиянием среды и силы давления мы, геологи, и называем метаморфизмом. Ах, какой великолепный доклад я мог бы сделать обо всем этом по возвращении в Европу! Но я замечаю, однако, что задерживаю вас, заставляя терять драгоценное время! Идемте и не станем более любоваться всеми чудесами этого подземного геологического музея!

— О, я еще когда-нибудь вернусь сюда! — бормотал про себя англичанин, — и пробуду здесь деньков 10-15 один: необходимо узнать, до каких пределов достигают эти подземные пещеры! — Но, несмотря на сильное искушение, мистер Джильпинг не стал более увлекаться интересовавшими его образчиками геологических слоев и бодро пошел впереди во главе своего маленького отряда.

Так прошло более часа. Путники продолжали идти, но пещеры все еще не было. Однако они нисколько не приходили в отчаяние, потому что безусловно доверяли расчету Джильпинга, который сказал, что проход должен непременно вести в пещеру. В последнее время для них всякое слово ученого геолога сделалось свято. Тот факт, что пещера еще не показывалась, они объясняли весьма правдоподобным предположением, что туннель идет не по прямой линии, а изворотами. Энергия путников не ослабевала, и они бодро шли вперед.