— Разумеется, захватив образец золота? — спросил Лорагюэ, с лихорадочным интересом следивший за рассказчиком.

— Да, конечно. Но беда в том, что этот образчик у меня пропал в Мельбурне, где я хотел дать его для исследования.

— Вы подозреваете кого-нибудь в краже? — спросил с беспокойством Лорагюэ.

— Не знаю. Очень может быть. Конечно, лучше, если бы он затерялся, потому что порода камня в умелых руках может облегчить отыскание местности.

— В чем же теперь состоит ваша задача, Дик?

— В том, чтобы, пригласив вас, господин Оливье, и Лорана, отправиться немедленно для отыскания Золотого грота. Там хватит для нас всех с излишком.

— Вы великодушны, Дик! — вскричал Оливье, пожимая руку трапперу, который поделился с ним своим драгоценным секретом.

Этот разговор происходил в гостинице за день до того, как новые приятели пустились в путь. Когда они вышли на улицу, чтобы пройтись по набережной, уже было темно. Они не заметили, что какой-то человек, подслушивавший их разговор, крался за ними и затем, свистнув, присоединился к шайке оборванцев, исчезнувшей в улице Иерра-стрит. Черный пес Оливье чуял что-то недоброе в воздухе и злобно ворчал.

На другой день, как мы знаем, путники двинулись на розыски Золотого грота, как окрестил россыпь Дик. Когда мы встретились с ними, они уже сделали две трети пути, двигаясь вперед с невероятными предосторожностями. Впрочем, с самого начала путешествия не произошло ровно ничего такого, что бы могло укрепить подозрения канадца. Тем не менее в тот день, когда мы с читателями встретили путников у огня собиравшимися ужинать, Дик был далеко не спокоен.

— Пойдем, Блэк, со мною, — свистал он беспрестанно собаке и, вскидывая свою винтовку, отправлялся для обозрения окрестности; и умный пес, точно благодаря за честь, оказанную ему, усердно тянул воздух по всем кустам.

Так как местность, которой достигли путники, изобиловала дичью и водой, а следовательно, стоянка нескольких дней была обеспечена, то Дик предложил друзьям отпустить его на экскурсию.

— Поблизости здесь обитает усыновившее меня племя нагарнуков. Я пойду и попрошу у вождя полдюжины здоровых ребят, которые увеличат наши силы в случае атаки.

План был одобрен, и искатели золота уселись вокруг огня, чтобы отведать наконец филе кенгуру, для которого канадец ухитрился приготовить и гарнир из диких кореньев.

После ужина ночь была разделена по-морскому на три вахты, и друзья дали слово друг другу не дремать. Лоран первый начал свою службу. Когда Оливье и Дик улеглись у костра, он снова нагрузил все вещи на мула, чтобы быть готовым при первых признаках тревоги.

Луна еще не всходила на небе, и вокруг царствовала глубокая, молчаливая и таинственная австралийская ночь. Северные страны обладают множеством птиц, которые поют свои бесконечные песни по заходе солнца; это пение соединяется с ревом диких зверей, с кваканьем лягушек, и получается грандиозный концерт природы, который гонит тишину и мрак. Напротив, ночь в австралийских бушах тиха, мрачна и безмолвна: ни крики, ни пение, ни шелест деревьев не разрывают покрова гробовой тишины.

Оставшись наедине в этой мрачной обстановке, Лоран почувствовал, как в душу его стало забираться незнакомое доселе жуткое чувство. Ему казалось, что силы его оставляют, что с ним совершается галлюцинация и он скоро потеряет сознание.

Не пробыв на страже и одного часа, Лоран начал желать, чтобы поскорее настало утро. Он стоял, прислонившись к дереву, и не решался будить своего господина, который должен был сменить его с караула. Раздумывая о тех странных и таинственных приключениях, которые забросили его и Оливье чуть не на край света, он не обратил ни малейшего внимания на раздавшийся вдруг в тишине ночи жалобный крик гопо, австралийской совы. Но вот крик повторился снова, и на этот раз канадец проснулся от своего крепкого сна.

— Ты слышал, Лоран? — спросил он, тихонько подымаясь с ложа из листьев, чтобы не разбудить Оливье.

— Слышал; это, кажется, сова.

— Очень похоже, но только это не настоящая сова. Я уверен, что это перекликаются бандиты, лесовики. Они следят за нами, и очень может быть…

— Неужели вы хотите сказать, что они напали на ваш след?

— Утверждать этого я не могу, но очень вероятно. Наш поспешный уход из Мельбурна непременно обратил на себя внимание разбойников, и они, наверное, пустили в ход все свои средства, чтобы выследить нас.

Крик совы послышался в третий раз, и уже гораздо ближе.

— Теперь я окончательно не сомневаюсь, что это человек! — сказал Дик.

— Как вы это узнали?

— Этого нельзя объяснить. Чтобы это понять, нужно провести столько же времени в австралийских лесах, сколько я, одним словом, по тысяче признаков, неуловимых для неопытного уха. Впрочем, я могу убедиться на опыте. Оставайтесь тут, а я пойду на разведку.

— Но вас могут поймать…

— Я не далеко отойду.

— Не разбудить ли барина?

— Не нужно. Пускай себе спит.

Канадец осторожно пробрался в кусты. Не прошло и минуты, как Лоран с удивлением услыхал новый крик гопо так близко от себя, что, подняв голову, стал вглядываться в темноту, надеясь увидеть птицу. Через несколько секунд послышался издали в ответ точно такой же крик. И тогда Лоран понял, что первый крик принадлежал Дику.

Началось беспрерывное перекликание между канадцем и неизвестным человеком, который отвечал Дику, как верное эхо. Этот человек, очевидно, приближался к привалу наших друзей.

Из-за леса выглянула луна, только что появившаяся на горизонте, и бледным светом озарила окрестность.

Траппер, продолжая подражать совиному крику, понемногу отступал назад к своим товарищам, стараясь завлечь незнакомца под выстрелы трех винтовок.

— Разбудите своего барина! — сказал он Лорану.

Но тот уже сам проснулся и вскочил на ноги.

— Что тут такое? — спросил он, видя, что Лоран и канадец взводят курки.

Ему не успели ответить. Из соседних кустов выскочила чья-то тень и бросилась прямо к пионерам. При свете луны можно было разглядеть, кто такой этот неожиданный посетитель. То был пестро татуированный и с ног до головы вооруженный воин-австралиец. Он смело приближался к привалу, не боясь направленных на него винтовок. Оливье и Лоран прицелились, но дикарь сделал еще прыжок и крикнул:

— Иора, Тидана! (Здравствуй, друг.) Дик узнал австралийца, поспешно отвел ружья товарищей и отвечал:

— Иора, Виллиго!

Он подал дикарю руку, которую тот дружески пожал, и представил Виллиго товарищам как своего названого брата и одного из вождей племени нагарнуков. Затем он сказал Виллиго несколько слов на туземном языке. Дикарь живо обернулся и подал им руку; когда те протянули ему свои, Виллиго приложил их сначала ко лбу, потом к сердцу, и знакомство состоялось. Оливье и Лоран приняты были в число друзей нагарнукского племени.

Канадец горел нетерпением расспросить дикаря, зачем он прибежал к нему, но этикет требовал, чтобы Дик сначала осведомился о здоровье родных Виллиго и обо всем племени. Лишь после этой формальности решился он заговорить о том, что его интересовало.

Виллиго рассказал ему, что, находясь в войне с соседним племенем — дундарупов, — он отправился со своими воинами на рекогносцировку. Дорогой ему встретился какой-то бродячий европеец, которого он принял за шпиона враждебного племени и потому велел своим воинам связать его и взять. Ведя его в свою деревню, Виллиго повстречался с толпою человек в десять лесовиков, которые, видимо, отыскивали чей-то след. Желая узнать, чей именно след они отыскивают, названый брат Дика оставил пленника под караулом своих двух воинов, а сам, скрываясь в высокой траве, пополз за лесовиками, чтобы подслушать их разговор. Каково же было его удивление, когда он услыхал, что лесовики отыскивают след его брата Тиданы, что они хотят выследить его до того места, где скрыт огромный клад. Тогда Виллиго поспешно вернулся к своим воинам, чтобы с ними вместе идти к Тидане и предупредить его об опасности. Посоветовавшись с ними, он влез на высокое эвкалиптовое дерево, чтобы окинуть взором всю окрестность. Вдали он заметил, что в одном месте горизонт как будто неясен, и заключил, что это и должен быть привал Тиданы, где разложен костер, отстилающий облако дыма. Дождавшись ночи, он приблизился к привалу, подавая своему брату сигналы криком совы.